Искатель, 2013 № 03 - Анатолий Галкин

— Это из-за меня, Вадик, вся Москва знает, что ты не пощадил своей задницы, спасая любимого тестя.

— Не иронизируй, Валерия! Это боевая рана. А Яков Романович отличный тесть. У меня и теща хорошая.

— А скажи, Дунаев, ты так активно родственника спасал или боролся за правду?

— Кстати, ребята, о справедливости. Десять дней назад вы поддержали мою идею о «Народных мстителях». Пора нам подумать, как отплатить живоглоту Трощенко и его холую Сойкину…

Благородные мстители были всегда. А когда их не хватало, то обиженный бедный народ придумывал себе легенды о храбрых покровителях.

Кто сейчас точно скажет, какими на самом деле были Робин Гуд, Григорий Котовский, лихой Зорро и Юрий Деточкин?

Где тут миф, а где правда?

Но очевидно, видя, как наверху воруют и жульничают, народ ждет ярких действий, а не говорильни и гуляний по бульварам…

Вадим вспомнил о Владимире Трощенко, обидчике Миши Лифанова. Это очень любопытная фигура. На первый взгляд — он вполне добродушный жуликоватый простак на уровне сельского кулака с Полтавщины. Иногда напускает на себя солидность, чтоб соответствовать статусу директора большого механического завода. Но при этом только становится смешным, как сантехник в мантии профессора.

Приехав сорок лет назад в Москву, Вова Трощенко отучился в институте и начал карабкаться по заводской служебной лестнице. Используя услужливость, гибкость и преданность, он к началу девяностых дорос до главного инженера.

В рамках дикого капитализма вместе с директором завода они, постоянно задерживая зарплату, скупили у рабочих ваучеры и акции. А когда завод был уже в их руках, стали сокращать производство, продавать все, что можно, и сдавать помещения по серой схеме.

Потом директором завода стал Трощенко. И тут у него совсем снесло крышу. Он решил, что он великий капиталист, барин и хозяин жизни.

Знающий человек рассказывал Мише Лифанову, как однажды в Крыму, покупая себе очередной коттедж, Владимир Трощенко, будучи в легком подпитии, в ресторане гостиницы «Форос» залез на стол и стал швырять во все стороны пачки долларов. Сорок тысяч баксов разлетелись, как конфетти на Новый год…

Но все это эмоции! Вадим Дунаев понимал, что не все складывается, как он планировал.

— Я знаю, Миша, что этот буржуй тебя уволил. Он сделал это подло и гнусно. Но тут можно лишь морду ему набить. А мы решили мстить тем, кто грабит народ. Это дело принципа!

— Да, Вадим. Я знаю, что Трощенко всю жизнь юлил, ловчил и химичил. Но в последнее время он ворует по-крупному. Надо только доказать.

— Вот именно! И как будем доказывать?

— Ты, конечно, понимаешь, Вадим, что у меня на заводе есть свои люди. Не друзья, а так — хорошие приятели. Но нам нужен такой человек, который вхож в кабинет директора.

— Секретарша?

— Нет, секретарша не подойдет! Мадам Кузина — преданная шавка Трощенко. И Сойкин держит ее в руках. Она все еще считает, что он полковник КГБ.

— Но кто-то еще у тебя есть?

— Есть. Ты только моей Лере о ней не говори.

— Ясно, Мишка! Романы на стороне крутишь?

— Какие романы? Это просто подруга, Маша Федина, уборщица на восьмом этаже. Она поздним вечером убирает в кабинете Трощенко. Очень симпатичная девушка примерно тридцати лет.

— Да, Миша. Если сказать твоей Валерии, что тут простое знакомство, то она не поверит. Но эта твоя Маша все сделает, что ты попросишь?

— Я гарантирую, Вадим. Маша — очень хорошая! Она для меня все сделает!

— Верю! Вот уж точно — Маша плюс Миша…

Многие мужики, выходя на пенсию, теряют себя. Они маются у пивных ларьков, проводят время на рыбалках и в компаниях дворовых бездельников. Как говорят — вино, кино и домино!

Так проходят лучшие годы.

Но бывшие сотрудники спецслужб как-то быстро находят себя в новой жизни…

Закончив службу, полковник запаса Сойкин первые годы работал в охранных фирмах и пытался писать мемуары. Но потом случайно встретил своего земляка из-под Полтавы, который по линии матери оказался еще и дальним родственником.

Директор Трощенко в это время был в трансе. На него, как и на многих других, «наехала» группа рейдеров. Они собирались захватить завод, а главное, территорию под его цехами. Нынче земля на Шаболовке идет на вес золота!

Заводская «крыша» исправно получала деньги, но перед рейдерами спасовала.

А Сойкин за какую-то сотню тысяч баксов нашел бывших генералов ФСБ, которые, в свою очередь, вышли на действующих силовиков из разных контор.

И началась битва за собственность!

Особенно помог делу полковник Федор Серов. Он был активен, умен и жаден до денег. Понятно, что вскоре «солдаты невидимого фронта» победили, а рейдеры позорно бежали.

После этого Василий Сойкин стал спасителем завода. Он создал какой-то «Фонд содействия органам» и поселился рядом с Трощенко, заняв шесть кабинетов бывшего заводоуправления…

Уже через год Василий Михайлович стал правой рукой директора. А потом как-то стало вообще непонятно, кто кем управляет.

Не без оснований Сойкин начал считать, что он главный на заводе…

Несколько лет назад, лечась в далеком подмосковном санатории, Сойкин встретил супругов Марчук, недавно приехавших с Украины. Муж, пятидесятилетний Денис Иванович Марчук, был отличным специалистом именно по той болезни, которая мучила Василия Сойкина.

И вот полковник перетаскивает в Москву доктора. А вместе с ним в столицу переезжает жена — тридцатипятилетняя Тамара Марчук.

Эта хитрая и бойкая украиночка сразу поняла, что на данном этапе ей надо очень крепко держаться за полковника. И она держалась за него! И в прямом, и в переносном смысле…

Их отношения были очень сложные. Из-за болячек и возраста Сойкин был уже плохим любовником. Но сам процесс ему еще нравился. Пусть даже в упрощенном и в усеченном виде.

Василий Михайлович с детства любил именно таких дивчин — пышных, крепеньких, черноволосых и кареглазых хохлушек. В молодости он только облизывался, глядя на них! А сейчас вот она, в твоем полном распоряжении. Но нет уже того восторга. Есть удовольствие, но нет бурной радости и блаженства. Вместо «половодья чувств» лишь небольшие ручьи, лужи и заводи…

Но авантюристка Тамара Марчук кроме редких приятных минут давала Сойкину много полезного. Она уже несколько лет была его агентом для специальных поручений.

Они вместе делали большие деньги. И это для Василия Михайловича было не меньшим наслаждением, чем невнятные телодвижения в постели.

Сойкин жил один в приличной трехкомнатной квартире. Именно там стояла кровать, напротив которой работала видеокамера с зеленым огоньком наверху. Именно здесь его ждала Тамара с отчетом о проделанной работе.

— Показывай, Томка, что у тебя получилось.

— Днем я с ним познакомилась. Вечером ресторан со свечами, с шампанским и черной икрой.

— Хорошо поела?

— Нет, Вася! Не успела! Я сюда его тащила, как ты и велел.

— Молодец! Хвалю за службу!

— Смотри, Васенька, вот он входит.

— Так он уже голый?

— Да! Мы с ним на пороге разделись.

— Но ты, Тамарочка, очень хороша! Вамп, а не женщина! Это ты специально на камеру развернулась?

— Да! Я же знала, кто будет смотреть…

— Ну, здесь я прокручу вперед! И так понято, что он с тобой делает. Не Борис Годунов, а кот мартовский!

Сойкин долго искал на кассете то место, где появляется артист Артур Барыкин. Это был личный агент полковника Федора Серова. Этот парень уже пятый раз играл убитого выстрелом в сердце. Это была вершина его творчества! Если в первых случаях на него покушались в подвалах и гаражах, то тут было все, о чем может мечтать актер, — уютная яркая спальня, голая партнерша и близкая камера, точно передающая мимику ужаса перед смертью.

Все ненужное Марчук удалила с диска. На последнем кадре было: Тома берет «Вальтер» с отпечатками Годунова и аккуратно укладывает его в чистый пакетик. Теперь это смертельная улика! Вещественное доказательство, которое перевесит сотни других…

— Нормально, Тамара! Играла свою роль, как народная артистка. Как Любовь Орлова!

— Ей легче было. Она укутается в халат и речи говорит. А тут роль без слов, и играй, в чем мать родила.

— Молодец, очень естественно! Ты гильзы от холостых выбросила?

— Выкинула.

— А артист к тебе не приставал?

— Было дело, Вася. Но он лишь попробовал для порядка, а я так его отшила, что он думать забыл. Живу я с тобой, и больше ни с кем!

— А муж? А Годунов?

— Муж — необходимость. Годунов — работа. А люблю я только тебя. Особенно, когда ты подарки даришь…

На следующий день работа совсем не клеилась. Директор фирмы «Пикник» Борис Годунов отменил все совещания и впал в транс. Он сидел за столом, поддерживая голову, чтоб она не качалась из стороны в сторону.