Рамаяна по-русски - Олег Юдин

12. Звучат Москвы далёкой позывные на переправе у реки…

– Уже которую ночь не светят звёзды, – сказал Роман, остановившись у самой кромки воды, в темноте походящей на разлитое густое масло.

– И Луна не балует своим появлением, – довершил описание ночного пейзажа Алексей, тревожно оглядываясь.

Светлячок и Люся встали, наткнувшись во мраке на спины своих мужей.

– Почему остановились? – спросила дочь Джона Всезнайки, сдувая капли пота со лба и прикидывая: сбросить рюкзак наземь или чуть-чуть обождать.

– Может, на ночлег расположимся? – рассудительно предложила Людмила.

– Эх, девчонки! – пробормотал Ромка в задумчивости, озираясь по сторонам. На расстоянии двух шагов ничего не было видно. – Не женское это дело по тайге мотаться.

– Значит так, Ромик, – делая вид, что не слышит причитаний мужа, подвела итог дневному переходу Светичка, – если бы ты сейчас сделал распоряжения, они бы прозвучали, наверное, так: мужчины разводят костёр, женщины обустраивают ночлег.

– Да, – согласился Роман, опустил рюкзак под ноги и вместе с Лёхой запалил заранее приготовленные факелы.

Осветив раскинувшуюся на берегу преградившей дорогу реки поляну, путники нашли подходящее для ночлега место под чернеющими во тьме елями, вырезали засапожными ножами круг из дёрна в нескольких шагах от воды, отложили дёрн в сторону, а в образовавшейся ямке разожгли небольшой костёр. Скоро в подвешенном над огнём котелке аппетитно забулькало. В воздухе вкусно запахло здоровой пищей. Или – здорово вкусной, тут уж кому как больше по нраву. Готовить Света с Люсей умели и любили. Ужин был простой, но радовал долгожданностью.

– Девчонки, – опустошив свою миску, произнёс Роман, – спасибо за вкусный ужин и за совместную прогулку! Давайте поступим так: утром мы вас проводим до большой дороги на Москву, поймаем ямщика. Он вас мигом домчит до станции. Через три дня вы будете дома.

– С какой радости? – поинтересовалась Светлана.

– С самой простой, – ответил Роман и завершил свою мысль так: – Мы – у пограничной реки. За ней начинается чужая земля. Там живут ракшасы. Они – ребята простые до полного беспредела. Убивают отшельников, заливают кровью алтари, устраивают охоту на людей. Их любимой едой является человеческое мясо. Особенно вкусным ракшасы считают мясо детей и молодых женщин. Мы с Лёхой едем не на пикник, а на войну. Вернее, на охрану подступов к нашим границам. Вам, девчата, на том берегу просто не выжить!

– Откуда такая подробная информация? – спросила Света, собирая миски. Она сделала несколько шагов и склонилась над водой, чтобы сполоснуть посуду после еды.

– Долговязый Мишка нас не только грамоте учил, – улыбнулся Роман.

– Это точно, – подтвердил Алексей, припоминая приключение годичной давности.

За несколько недель до визита в Великие Луки, завершившегося свадьбами наших героев, Мишка-длинномер устроил парням небольшой экзамен. Так и сказал:

– Робято, вы знаете, что такое аттестат зрелости?

– Догадываемся, – ответили Рома и Лёха.

– Ну, и ладушки! Сегодня будете экзамен сдавать. Собирайтесь, поехали!

А дело происходило у заброшенной хижины волхва Камы. Место там было дикое, можно сказать, заповедное. Вокруг, окромя зарослей, ровным счётом ничего не наблюдалось. Но заросли были такие, что ни о чём, кроме них, и думать не то, что не хотелось, а попросту не моглось. Жуткие были заросли, неживые.

Ехали по лесу полдня. По обочинам обглоданные кости кучками да пригорками валялись. Обглоданы они были основательно, а мозговые даже вдоль распилены аккуратно – потом уже Мишка сказал, что у Татушки зубы такие острые. Когда остановились, Солнышко уже стало к закату клониться и светило аккурат в спину. Самое яркое впечатление к тому моменту вызывал нестерпимый трупный запах. Можно сказать, смрад.

– Энта Татушка зубы отродясь не чистила, – улыбаясь, объяснил Михаил.

– Да ты толком расскажи, дядька Миша, – маленько заволновался Лёха.

– Тут особо много рассусоливать нечего, – нервно засмеялся Мишка-длинномер, хоронясь в дупло. И как влез только?! А уже из дупла продолжил: – Она недалече тут живёт, верстах в пяти. – Потом Михаил прислушался к чему-то и добавил: – Нас уже почуяла, вскоре туточки будет. Бабища она здоровенная, росточком в две косых сажени. Мужиков жуть как любит. Особливо в сыром виде. Свежеосвежёванных.

– А ты сам чего в дупло-то залез? – спросил Ромка.

– Не обращай внимания, – успокоил его Мишка. – Твоё дело сейчас Татушку убить. – Немного подумав, Длинномер добавил: – Ежели, конечно, смогёшь.

– А если не смогу?

– Тады всё.

– Что всё?

– Конец сказочки про Ромика и Лёху.

– Вот ещё, не стану я с женщиной воевать, – почесав затылок, произнёс было Ромка.

– Это уж твоё дело, – сказал напоследок Мишка, схоронился в дупле и затих.

Тут раздался такой рёв, что все окрестные медведи, будь у них штаны… впрочем, медведи и в те стародавние времена штанов не носили, прекрасно зная о своём изначальном недуге, именуемом в просторечии медвежьей болезнью. Над лесом раздавался треск сучьев, усиливающийся с каждой секундой.

– Только не бегите, она всё одно догонит, – подал голос Мишка и смолк окончательно.

Ромик выпростал лук из чехла и достал из колчана стрелу покрупнее. Лёха последовал его примеру. В тот миг, когда братья изготовились стрелять, треск стал нестерпимым, два вековых дуба на противоположном конце поляны рухнули как подкошенные – и земля под ногами экзаменуемых содрогнулась.

В образовавшейся щели на месте упавших деревьев появилась огромная распахнутая пасть на здоровенных кривых волосатых ногах.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Ромик, но не услышал себя.

Лёха в этот миг произносил фразу, разобрать которую удалось только по движению его губ:

– Похоже, для сегодняшнего экзамена пересдача не предусмотрена.

Братья выстрелили одновременно.

Раздался оглушительный женский визг. Мишка с выпученными глазами выскочил из дупла. Из ушей его текла кровь, от простых домотканых штанов несло медвежьей болезнью.

Пасть захлопнулась, потом распахнулась снова. Ручища, возникшая из-за неё, выдернула из кровоточащих нёба и языка две попавшие в цель стрелы. Пасть снова закрылась – и два выпученных лягушачьих глаза уставились на троицу непрошеных гостей.

– Здорово, протоплазма, – произнесла Татушка. – Ты как нельзя вовремя! Я только-только стала раздумывать над меню моего сегодняшнего ужина, и вдруг такой приятный сюрприз!

– Вообще-то я с женщинами не воюю, – ответил Ромка, не поздоровавшись, – но для вас, мадам, готов сделать исключение.

– Между прочим, мадемуазель, – улыбнулась Татушка, обдавая экзаменатора и экзаменуемых волной присущих только ей ароматов.

– Не фиг с ней базарить! Стреляй! – заверещал Долговязый Мишка.

– А это что за набор для холодца? – прищурилась близорукая людоедка.

– Позольте представить, достопочтенная леди: перед Вами наш уважаемый учитель, профессор волхвования и мантрологии Шри Вишвамитра, – подал голос Лёха.

Михаил Вишвович пришёл в себя, встал на ноги и отвесил хозяйке местного леса земной поклон. Она от удивления села там, где стояла и произнесла:

– И что это было?

– Вы, любезнейшая, между прочим, имеете разговор с людьми, прибывшими сюда с территории одного из крупнейших очагов цивилизации, – начал было Мишка, но Татушка его перебила:

– Ладно, профессор, кончай фуфло толкать! В моём лесу всякие там московские штучки не проходят. Видел косточки на обочинах дороги?

– Видел.

– Молодец! Через несколько минут ваши будут лежать точно так же.

– Но позвольте…

– Ну, народ! – сокрушённо вздохнула Татушка и языком по-лягушачьи смахнула себе в пасть пролетавшую мимо сову, разбуженную треском и криками. – Вы хоть знаете, с кем разговариваете?

– С кем? – спросил Рома.

– Вот деревня! – Татушка явно развеселилась и, придя в хорошее настроение, произнесла: – Ладно, я вам лучше про моего папу расскажу, у него аппетит послабже.

Она закатила глаза и старательно, как третьеклассница, намедни добросовестно вызубрившая урок, стала декламировать:

– Робин Бобин БарабекСкушал сорок человекИ корову, и дугу,И метлу, и кочергу…

С брезгливым отвращением выслушав откровения Татушки до конца, Роман произнёс:

– Мадемуазель, ваш уважаемый папаша – просто жуткий маньяк! То, что он совершил, достойно самого сурового наказания. Но я вынужден констатировать, что вы за преступления вашего родителя не отвечаете. Поэтому моё вам предложение заключается в следующем: попросите прощения у Всевышнего, наложите на себя надлежащую эпитимью – и искупите ваши ошибки праведной жизнью и строгим растительным постом. Если вы пообещаете поступить так, мы сохраним вам жизнь.