Обреченная на корону - Джин Плейди

Эдуард значительно повзрослел с тех пор, как взошел на трон, и явно понимал, что могущество моего отца усиливается благодаря французской поддержке. Он предоставил отцу возможность уладить их ссору, но догадывался, что обида его продолжает тлеть и разгорится, когда Уорик окончательно поймет — король больше не намерен идти у кого-то на поводу.

В то время Эдуард вполне мог считать моего отца врагом. А отец был несколько беззаботен — и архиепископ тоже. Когда эмиссар папы приехал в Англию, то не явился ко двору, как полагалось, а отправился прямо в Мур в Хертфордшире, где находилась резиденция архиепископа южной Англии.

Королю, естественно, захотелось узнать, что за дела у архиепископа с Римом, и, должно быть, он выяснил, что мой дядя добивается не только кардинальской шапки, но и разрешения на брак Георга с Изабеллой.

Очевидно, это насторожило Эдуарда, потому что ни того, ни другого он не хотел.

Бедная Изабелла! Я радовалась, что она не знает обо всех препонах, воздвигнутых на ее пути. В своем блаженном счастье моя сестра не могла понять, что является всего-навсего пешкой в чужой игре.

Отец сумел убедить короля, что должен принять приглашение к французскому двору.

Я помню, как он отъезжал во главе кавалькады, помню возгласы: «Уорик!», «Да здравствует граф!» Нас они очень ободряли. Нам верилось, что он могущественнее короля, что Эдуард должен вскоре это понять, и все пойдет по-прежнему.

К несчастью, едва отец уехал, прибыли послы от герцога Бургундского. При дворе их великолепно приняли, устраивали пиры и турниры, дабы показать, как они желанны. Такое положение требовало внимания моего отца, а его как назло не было в Англии.

Откуда же мы, находясь в Миддлхеме, могли знать, что эти события переменят нашу жизнь?

До нас доходили кой-какие слухи, и мы знали, что положение создалось странное — король в Англии тепло принимал бургундцев, а отца тем временем чествовал во Франции враг Бургундского герцога.

Приезжающие в Миддлхем рассказывали, что Вудвиллы демонстрируют гостям из Бургундии свое влияние при дворе, а те — дружбу с этой могущественной семьей выскочек. Король тоже проявил расположение к бургундцам, пригласив их на открытие парламентской сессии.

Мать ничего не говорила, но я знала, что она беспокоится.

— Чего волноваться из-за этих бургундцев? — заявила Изабелла. — Мы с Георгом поженимся, как только получим разрешение. А потом уже ничто не сможет нас разлучить.

— Думаешь, его добиться будет легко? — спросила я.

— Конечно.

— По-моему, мать беспокоит, что бургундские послы находятся при дворе, а отец гостит у

французского короля, враждующего с Бургундией.

— Что ты об этом знаешь?

— Очень мало. А ты?

— Я знаю, что выйду за Георга, а все остальное меня не волнует.

Я хорошо знала Изабеллу и понимала — она не хочет думать об этих конфликтах, поскольку в глубине души сознает, что участь зависит не от нее самой и даже не от Георга, а от короля и отца.

Затем произошло весьма неприятное событие. Возможно, будь отец в Англии, этого бы не случилось. Дядя Георг, хоть и был твердо настроен сражаться за положение нашего семейства, не знал, как это делать. О случившемся мы узнали от гостя.

То был какой-то дальний наш родственник, приехавший сообщить матери новость и, видимо, заверить ее, что даже самые незначительные из них помнят о своей принадлежности к дому Невиллов.

Мать послала за едой и питьем для него, но он, не дожидаясь, пока их принесут, выпалил:

— Миледи, архиепископ Йоркский уже не канцлер.

— Что? — воскликнула мать. И так побледнела, что я испугалась, как бы она не упала в обморок.

— Архиепископ, узнав, что бургундцы будут присутствовать на открытии парламентской сессии, сообщил, что заболел и не сможет выступить с речью.

— Но ведь это его обязанность, — промямлила мать. — Хотя... раз он заболел...

— Миледи, король не поверил в его болезнь и увидел в отказе оскорбление Бургундии.

Мать схватилась за голову.

— И... значит, король забрал у него большую государственную печать?

— Да. Милорд Херберт поехал вместе с королем во дворец архиепископа и потребовал ее.

— Граф... очень разгневается.

— Да, миледи.

— А что с печатью?

— Ее вручили епископу Батскому и Уэльскому.

— Больше ничего не случилось?

— Миледи, вполне достаточно и этого.

— Что это означает? — спросила я потом у матери.

— Пренебрежение к нашему семейству.

— Будь отец здесь...

— Не знаю, что он мог бы поделать. Король снова показывает, что намерен поступать по-своему.

— Но отнять у дяди Георга должность канцлера...

— Ваш отец пожалеет, что уехал.

Изабелла помалкивала. Я знала, что она думает, как это событие скажется на разрешении от папы.

Думаю, эта история ярче всего показала нам, что отец уже не самый могущественный человек в Англии.

Обхаживание бургундцев резко прекратилось, когда в Англию пришла весть о смерти герцога Филиппа, и они собрались уезжать. Наследовал Филиппу сын Карл, и теперь его намечаемый брак с Маргаритой Йоркской становился еще более желанным.

Отец вернулся из Франции.

В Миддлхеме мы не без трепета ждали, что произойдет дальше. Матери хотелось жить в Уорик-корте, поближе к центру событий. А так нам приходилось подолгу ждать весьма неутешительных новостей.

Отец приехал в Миддлхем не сразу, и, когда появился, всем бросилась в глаза его сдерживаемая ярость; в окружении семьи он дал ей волю.

— Король принял сторону бургундцев! Теперь он будет врагом Франции. Все, над чем я трудился, отвергнуто по наущению этих предателей.

Мы понимали, что предатели — это Вудвиллы, все беды начались с королевского брака. Если б только они и кончились им. Но королеву окружали, интриганы родственники, решившие править Англией вместо Невиллов.

К несчастью, они преуспевали.

О случившемся я узнала впоследствии. Казалось, сестра короля наверняка станет герцогиней Бургундской. А посольство из Франции было встречено весьма холодно.

— Никто не стал встречать его, — сказал отец, — кроме Кларенса и меня! Кларенс тут был моим союзником.

Изабеллу это обрадовало.

— Как не быть Георгу на стороне отца, — сказала она, — раз он собирается стать его зятем.

Я печально посмотрела на сестру и мысленно взмолилась, чтобы ее не постигло разочарование. Если б что-то воспрепятствовало браку, о котором так мечтала Изабелла, для нее это явилось бы тяжелым ударом.

Отец рассказывал матери:

— Я попросил короля принять послов, он согласился. Неохотно, однако лучше было оказать им прием, чем оскорбить их отказом. Но слушая их, Эдуард выглядел скучающим, рассеянным.