Стервами не рождаются - Валентина Седлова

Между тем, до времени «Х», свадьбы Иры и Валеры, осталась всего неделя. Дмитрий перебирал струны гитары, вспоминая старые походные песни, когда к нему вошла Марина и протянула длинные парикмахерские ножницы.

— Ты что, намекаешь, что я здорово зарос?

— Нет, постриги меня.

— Концы подровнять? Секутся что ли?

— Нет, сделай мне другую прическу, что-то типа каре. Чтобы покороче.

— Не понял. У тебя же роскошные волосы, зачем их портить?

— Так надо. Сделай, пожалуйста, как я прошу.

— Если хочешь поиздеваться над собой, то иди в парикмахерскую. Думаю, там тебе скажут то же самое, что и я только что сказал. Не каждая женщина может гордиться такой шевелюрой. А подстрижешься, и будешь, как все. Обычной и неинтересной. Потеряешь индивидуальность.

— Ты будешь помогать?

— Я же сказал — нет.

— Ладно, тогда я сама. — И Марина легко отхватила себе первую прядь волос практически под затылком. На глазах изумленного Дмитрия на пол полетела еще одна прядь, потом еще одна…

— Ты что, сбрендила?

— Ты же отказался мне помочь, вот и приходится делать все самой.

— Ой, горе мне с тобой, чучело. Ну что ты с собой натворила! Ладно, иди, садись перед трюмо, достригу я тебя, а то окончательно себя изуродуешь.

— Спасибо, Дима.

— Было бы за что. Тьфу, черт, ну надо же было такое придумать!

После того, как Дмитрий изобразил на голове Марины просимое ею каре, она чмокнула его в щеку, убрала за собой отстриженные пряди и заперлась в ванной. Через полтора часа, выпорхнув оттуда с полотенцем на голове, повязанным на манер восточного тюрбана, она прошмыгнула к себе в комнату. Раздалось гудение фена, и еще минут через пятнадцать Марина появилась перед Дмитрием с новой прической и в сшитом ею костюме, состоящем из безрукавки с воротником-«американкой» и брюк в обтяжку, несколько расширяющихся книзу и разрезанных по боку до середины икры.

— О Боже! Чучело огородное! Ну что ты с собой сделала! Ладно еще стрижка, но на хрена ты в брюнетку перекрасилась? Была очаровательной пепельной блондинкой, а теперь выглядишь просто отвратно. Тьфу, и я в этом участвовал! Знал бы, что ты задумала, ни за что не стал бы помогать. Крокодилица, а не женщина!

— А что, тебе совсем не нравится?

— Совсем. То есть совершенно.

— Почему? Я же все сделала правильно. И волосы равномерно прокрасились. Я специально проверяла.

— Ты сейчас выглядишь, как клоун с париком на голове. Первое, что бросается в глаза, так это то, что ты — не брюнетка. И это не твой цвет. Он не гармонирует с тобой.

— А что же делать? Я должна быть брюнеткой, но такой, чтобы на мне не останавливались взгляды из-за того, что я клоун с париком, как ты говоришь.

— Ох, горе мне с тобой, горе. Иди сюда, да захвати свою косметичку. Так, что у тебя в ней имеет место быть? Тьфу, черт, ничего того, что надо, нет. Придется порыться в своих запасах.

— А откуда у тебя запасы косметики? Или ты по вечерам любишь одевать женское платье, красить глаза и идешь гулять на Тверскую?

— Типун тебе на язык. Свою гетеросексуальную ориентацию я не пропью ни при каком условии. В мире еще столько водки не произвели, сколько мне для этого придется выжрать. А косметика осталась от, хм, прежних подружек. Скажем так. Одна помаду забыла, другая пудреницу. Выбрасывать как-то не с руки было, вот я все и побросал в ящик.

— А что ты ищешь?

— Так, это не то, это совсем не то. Все, нашел! Карандаш для бровей.

— Но я же не крашу брови! И глаза не подвожу!

— А теперь будешь. Придется. Или хочешь быть клоуном?

— Не хочу. А зачем мне краситься?

— Чтобы не было такого контраста между твоими белесыми блондинистыми бровями и жгуче-черными волосами. Кстати, глаза тоже придется перекрасить. И никакой коричневой туши на ресницах, только черная. О Боже, видел бы меня кто-нибудь со стороны: объясняю, как правильно накладывать макияж женщине, которая умудрилась дожить до двадцати и не научилась элементарным основам искусства гримирования!

— Ну не кричи, я же действительно этого не знала.

— Только не говори, что мама запрещала тебе краситься и выбрасывала в помойное ведро все яркие помады и тени.

— Ну, ты практически угадал. Мама отдавала всю мою косметику младшей сестре. Да не смотри на меня такими дикими глазами, шучу я! Шуток уже не понимаешь?

— С тобой, дорогая, без стакана не разберешься, когда ты шутишь, а когда серьезно. Ладно, поняла, что делать? Аккуратно подводишь брови по их естественным контурам, красишь ресницы, нижние тоже. Тени попробуй какие-нибудь натуральные: от бежевых до шоколадных. А с помадой придется поэкспериментировать. Я пока не представляю, что тебе лучше подойдет к этому наряду. Наверное, что-то цвета черного кофе. Правда, визуально это тебе добавит лет пять-семь, но из песни слова не выкинешь.

— Это даже хорошо, что я буду выглядеть старше. А как тебе костюмчик?

— Потрясающе. На самом деле. Выглядишь просто великолепно. Сюда, правда, какую-нибудь бижутерию еще, было бы просто изумительно. А для чего тебе все это?

— Еще не могу сказать. Иначе ничего не выйдет.

— Ну, дело твое. Хочешь — молчи. Кулема, ну куда ты тени увела? Я же просил тебя накраситься не ярко, а эффектно. Это же две большие разницы! Нет, ты меня точно с ума сведешь! Иди, смывайся, и я тебя сам попытаюсь накрасить. Ох, бестолочь! Горе мне с тобой…

Ночь перед Иркиной свадьбой Марина почти не спала. Она снова и снова прокручивала в голове свой замысел, ища в нем возможные изъяны и на ходу придумывая пути их устранения. Да нет, вроде бы все должно быть в порядке, так, как она захотела. Даже разведку на местности провела, когда еще была блондинкой. Все узнала, все проверила. Теперь же в таком виде ее никто не узнает. Ну что же, держись, сестренка и бывший возлюбленный! Вы еще не раз пожалеете, что постарались сделать из меня стерву! С такими учителями просто грех не воспользоваться моментом.

Забылась коротким, тревожным сном Марина только на рассвете. А в семь утра, услышав трель будильника, сорвалась с кровати и понеслась в ванную комнату, чтобы успеть принять душ до того, как встанет Дима.

Полчаса, проведенных у зеркала, и на нее из зазеркалья смотрела интересная, эффектная брюнетка. Марина капризно поджала губы, и зеркальный двойник превратился в манерную, избалованную богемную девицу. Нахмурила лоб, и двойник стал молодой школьной учительницей. Отлично! У нее получается! Так, теперь костюм. А где же очки, она же специально положила их вчера на видное место? Ах, вот они где! Прямо у нее перед носом. Вау, а в очках ее даже родная мать не узнает, не говоря уж про остальных. Что ж, очки снимать в крайних ситуациях, а лучше не снимать вообще и делать вид, что жить без них не можешь. Солнце там яркое и вообще. Так, модные туфли-кроссовки на платформе, букет цветов в руку, сумку со снаряжением на плечо. Она готова. И Марина выскочила из дома.