Тайны почерка, или Что на роду написано - Инесса Гольдберг

Вряд ли как обыватели, так и историки согласятся с моей характеристикой Петра, не совпадающей с его привычным историческим имиджем или традиционно поддерживаемым в литературе, искусстве и кинематографе образом.

Например, принято считать его прогрессивным реформатором и заботящимся о простом народе – однако почерк явно показывает достаточно грубую, бесчувственную к другим натуру, действующую из личных Эго-интересов, предпочитая силовые и диктаторские приемы.

К слову, не совпадают также общепринятые характеристики относительно его ума – показатели не «тянут» на уровень интеллекта выше среднего, а прикладные способности и очень узкие конкретные интересы перекрывают и нейтрализуют стратегические. Недостаток дальновидности и терпения («после меня хоть потоп») в сочетании с неспособностью к дипломатии – не очень лестные характеристики.

Все это, по сути, означает, что большинство совершенных им в своей жизни поступков и принятых решений (в том числе оказавшихся и исторически важными и полезными для страны вообще) имели часто совсем другие мотивы, нежели принято считать!

Альберт Эйнштейн

Почерк поражает своей внутренней графологической эстетикой. Речь не идет о «красоте», подразумевается тонкая простота, баланс графических признаков, не нарушающий общей гармонии и однородности в «хорошем вкусе».

Удивительно, но почерк Эйнштейна вовсе не несет в себе печати «типичной» гениальности. Безусловно, нельзя не отдать должное когнитивным и интеллектуальным возможностям его автора, но здесь не доминирует этакая «характерная для гения» постоянная и бесконечная новизна и творчество.

Попробуем объяснить, в чем же заключался «фирменный секрет» Эйнштейна.

Сыграть свою роль в науке и достичь своего признания Альберт Эйнштейн смог неслучайно, это действительно было во многом предопределено. Он обладал потенциалом яркого, неповторимого интеллектуала. В нем была способность к углубленному исследованию и вбиранию информации (концентрация, сдержанность, основательность – в почерке), к пониманию различных аспектов сложных проблем.

При этом (почерк развит по горизонтали) он был человеком, расположенным к социуму, к людям вообще, был открыт к выводам других умов. Просторность в почерке свидетельствует об обладании ясностью суждений, объективности в оценке идей других. Однако это не подразумевает увлечение критикой или опровержениями, потому что Эйнштейн не имеет ни врожденной предрасположенности, ни сил (какой-либо напористости, пробивной силы) для этого.

Отсутствие признаков какой-либо спешки или влияния эмоций дают ему способность действовать полностью продуманно, при этом обстоятельно вникая в предмет изучения.

Почерк характеризует стойкое постоянство и индивидуальность признаков. Постоянство линий, штрихов, наклона, углы – стойкость в своей индивидуальности.

Угловатость в почерке этого человека необходима, чтобы он мог быть способным задержаться на любой интересной проблеме и обстоятельно разобрать ее, однако, хотя угловатостей и достаточно много, при этом они не слишком резко выражены.

Итак, «типичная гениальность» подразумевает и графологически и психологически больше признаков раскованности, внутреннюю свободу, раскрепощение и непосредственность. Но это все не может сочетаться хорошо с усилиями, постоянно проявляющимися волевыми актами, которые можно отметить в почерке Эйнштейна. Полагаясь на интуицию и будучи ведомыми ей одной, такие люди склонны не заморачиваться, а избегать препятствия или, по их мнению, бесполезную трату сил.

Поэтому, поскольку признаки интуиции не доминируют, а дополняют, то есть гармонизируют, личность, это дает Эйнштейну блестящую способность синтезировать. Информацию, данные, достижения других людей и т. д. он мог неожиданным образом отлично объединить формально. Но ему были необходимы начальные данные, уже имеющиеся факты, он не мог действовать или прийти к чему-либо полностью с нуля. Другими словами, графологически, он, безусловно, великий интегратор, но не гений. Уверена, что теория относительности, так или иначе, была результатом того, что Эйнштейн был тем, кто смог формально выразить и описать всю эту теорию, используя то, что было известно до него.

Прежде всего, Эйнштейн – это чисто математический талант, это подтверждается и полной графической однородностью и ясностью. Схематичность предполагает лаконичность, которая здесь присутствует и свидетельствует о природной склонности к чистейшему анализу, математической лаконичности. Здесь в полной мере, я бы сказала, подходит выражение «краткость – сестра таланта». Таким образом, была предопределена склонность Эйнштейна к теоретическим направлениям более, чем к экспериментальным, прикладным областям науки.

Среди врожденных свойств личности Эйнштейна такие качества, как внутренняя дисциплина, четкость суждений и естественная точность, эти качества необходимы для неизбывного состояния внутренней стабильности в личности этого человека.

Но у любой медали есть две стороны.

Чрезмерное развитие некоторых психических функций может усложнить адаптацию в областях жизни, связанных с другими функциями. Человек, одаренный исключительным творческим потенциалом, так называемый гений, мог бы затрудняться вести обычную жизнь и быть приспособленным к ней.

Эйнштейну повезло: его гениальность (то, что принято подразумевать под этим понятием) не настолько «интенсивна», чтобы вызвать действительно трудную социальную адаптацию. Как раз то удивительное с графологической точки зрения чувство меры, графическая однородность, движение и отвечают за отличный баланс и внутреннее равновесие между мерами интеллектуального и эмоционального. Эйнштейну удается соблюдать такую меру интуитивно, спонтанно и очень эффективно: это у него в крови.

Его почерк показывает обратное тому, что можно было бы вообразить о гении: здесь нет исключительных качеств, не встречаемых в обычной жизни. Зато есть замечательная способность балансировать, сохранять правильную меру, которая удерживает от слишком сильных эмоций, реакций, влечений, распущенности, тем, что иногда связывается с гением. Этот человек абсолютно неподвластен подобным порывам.

Обладатель этого почерка способен полностью использовать свои интеллектуальные ресурсы, при этом ему не достает некоторых других психологических качеств. Прежде всего, отсутствует внутренняя гибкость и открытость, но именно они свидетельствуют о способности воспринимать и тонко чувствовать окружающих.

Проще говоря, почерк обнаруживает то, что Эйнштейну неподвластно в полной мере какое-то умение входить в душевный резонанс с другими людьми, отсутствует главный навык психологического понимания других личностей. Еще одно слабое место личности Эйнштейна в том, что спокойствие, которое характеризует его, не происходит от сознательного, вдумчивого контроля, а это просто последствие нехватки живости в чувствах, эмоциональной подвижности. Почерк не демонстрирует заметной тенденции, скажем, к экстравертности или живому стремлению к сопереживанию.

Таким образом, наряду с присущими Эйнштейну качествами доброты, великодушия, этакого полного и спокойного баланса, ему недостает некой способности прочувствовать нечто совершенно для него неуловимое и даже, возможно, «глупое» в своей нерациональности – разнообразие проявлений человеческой природы. Его стабильное постоянство не дает ему прочувствовать и оценить необходимость и даже ценность чего-то непостоянного, разнообразного, неуловимого. Хотя теоретически, как отец, он запросто и мог бы вести с детьми интеллигентные, умные, тихие и немного отстраненные беседы (поскольку чувствовал себя в такой стихии как рыба в воде), однако он совершенно бы терялся, не представляя, на каком языке общаться с «этими странными детьми», если бы это были обычные непосредственные дети! Здесь ахиллесова пята Эйнштейна: в таких ситуациях он просто чувствовал себя болезненно беззащитным перед такими детьми (или людьми) и не знал, что сказать...

Поэтому инстинктивной психологической защитой Эйнштейна было поведение, характеризующееся дружелюбным, рациональным, несколько эмоционально отстраненным отношением с окружающим его миром. Защита – в неком отрицании чувств и эмоциональной причастности. Но это происходило не потому, что в почерке Эйнштейна присутствовали грубость, резкость и другие признаки, означая жестокость или эгоизм, а из-за некоего эмоционального дефицита в его личности, который он никак не мог восполнить.

Разумеется, Эйнштейн не мог жить мощными, страстными человеческими чувствами. Груз эмоций, которые могли пытаться подавлять его ум, связанные с любыми, даже самыми бытовыми аспектами человеческой жизни, он автоматически уменьшал, отрицал, переводя их в разряд не имеющих значения.