Охотник на вампиров. Глубина - Ольга Грибова

На улицу мы вышли минут через десять, когда Эмми окончательно убедилась, что ни единый луч не упадет на кожу (ее боязнь солнца доходила до паранойи). Прямо на пороге гостиницы нам встретился Дима. Брат, заметив нас, тут же передумал возвращаться в номер и напросился составить нам с Амарантой компанию. Мы не возражали, пришлось посвятить его в наши подозрения насчет детской площадки и рассказать о других странностях города. Это заняло нас на время пути.

Достигнув площадки, мы сразу же отправились в ту ее часть, где видели необычную девочку. Я обратил внимание, что и сегодня площадка по-прежнему делилась на две примерно одинаковые части, и дети на одной ее стороне были настолько же активны, насколько пассивными выглядели их сверстники на другой.

Эмми заприметила ту девочку, с которой познакомилась в прошлый раз, и мы направились к ней. Роль переговорщика вновь предоставили Амаранте, ведь ребенок уже знал ее. Дима и я притаились в тени деревьев; там мы могли оставаться незамеченными, но при этом прекрасно слышать весь разговор.

— Привет, — Эмми обратилась к девочке, сидящей все в той же песочнице. Возможно, это было ее любимое место на площадке. — Снова строишь камеру пыток?

— Нет, — не отрываясь от дела, ответил ребенок.

Ты что же, уже победила всех врагов? — с улыбкой поинтересовалась Амаранта — наш парламентер.

Я смогу их победить, только когда вырасту, — спокойно пояснила малышка. — А пока я леплю куличики. Хочешь помочь? — Ребенок сегодня выглядел совершенно нормальным, и я даже начал сомневаться, а не показалось ли нам, что с ней что-то неладно.

Эмми уже хотела согласиться на предложение девочки, когда к песочнице подошла молодая женщина, скорее всего, мать ребенка. Женщина не выглядела агрессивно настроенной, и я понял: у нас появился уникальный шанс узнать все из первых уст. Ведь если с девочкой что-то происходит, кто как не мама должен это знать? Поэтому я решил присоединиться к Амаранте, чтобы участвовать в их разговоре, а Диму попросил остаться в нашем убежище. Слишком большое скопление людей могло насторожить женщину.

— Добрый день, — осторожно поздоровалась мать девочки с Эмми. — Могу я вам чем-то помочь?

Я заметил, как настороженно она отнеслась к Амаранте. Но, учитывая вид девушки, по-другому и быть не могло.

Прекрасная сегодня погода, не правда ли? — вмешался я в еще толком не завязавшуюся беседу. Женщина перевела взгляд на меня, и я как можно дружелюбнее улыбнулся. — Жаль, у моей жены аллергия на солнце, и она не может насладиться прелестью лета, — сказал я, надеясь рассеять предубеждение женщины относительно вида Амаранты, и, кажется, не прогадал. Теперь она посмотрела в сторону Эмми с сочувствием.

У вас прелестная дочь, — внесла Эмми свою лепту в разговор, чем убила сразу двух зайцев. Во-первых, похвалив ребенка, она расположила к себе мать, и, во-вторых, услышав хрустальный голос, женщина расслабилась и перестала думать об Амаранте как о потенциальной опасности.

Спасибо, — приветливо улыбнувшись, поблагодарила она. — Дочь — все, что у меня есть. — Мать нежно коснулась затылка играющей девочки, но та неожиданно зло тряхнула головой, сбрасывая руку. — Она такая самостоятельная, — чувствуя неловкость, женщина попыталась оправдать поступок ребенка, но я-то видел: самостоятельность не имеет к поведению девочки никакого отношения. Уж слишком агрессивна была настроена дочь по отношения к матери.

Вы мне мешаете, — заявил ребенок, — шли бы вы отсюда.

Прости, милая, мы уже уходим, — безропотно согласилась мать.

Мы направились к лавке, где до начала разговора сидела женщина. Я пытался осмыслить произошедшее. Попустительство матери тревожило. Она словно заранее знала, что ничего изменить нельзя, и все ее слова порицания все равно не будут услышаны дочерью.

Вы уж ее простите. Она хорошая девочка, — извинилась за поведение дочери женщина. — Как вам город? — сменила она тему.

Мне очень нравится, — заговорила Эмми с бьющим через край энтузиазмом. — Мы с мужем подумываем остаться здесь насовсем. — Она взяла меня под руку. — Правда, милый?

Да, конечно, — пробормотал я, еще не совсем понимая, куда она клонит. Но, видимо, у нее был какой-то план, и я не стал мешать его осуществлению.

При этих словах лицо нашей собеседницы изменилось: на нем появилось выражение, уже однажды виденное мной у другого местного жителя. Сходство усилило и то обстоятельство, что женщина спросила о том же, что и встретившийся мне несколькими днями ранее мужчина.

У вас есть дети? — Судя по тону, этот вопрос казался ей крайне важным.

Нет, — честно призналась Эмми, — но мы не собираемся с этим тянуть, — зачем-то сочла нужным добавить она и, как оказалась, попала в самую точку.

Лицо женщины вытянулось, словно она услышала самую страшную новость в своей жизни. Не в силах больше стоять на ногах, она рухнула на скамейку и поинтересовалась:

— А вы не боитесь, что ваша аллергия передастся ребенку?

Мне на секунду показалось, что она всерьез собирается разубеждать нас заводить потомство.

— Это не наследственное, — успокоила Амаранта.

— Понятно, — разочарованно протянула женщина. Она не стала развивать эту тему, видимо посчитав ее бесперспективной. — Меня, кстати, Кристиной зовут.

Мы в свою очередь тоже назвали имена, и она заявила, что наконец поняла, откуда у Эмми такой странный акцент (Амаранта была родом из Прибалтики), списав на него и необычный тембр голоса моей любимой.

В этом городе лучше не рожать детей, — глядя вдаль, предупредила Кристина. — Я сама родилась и выросла здесь, и уже тогда дети тут часто болели.

Вы имеете в виду простуду? — уточнил я, еще не понимая, куда она клонит.

Не совсем. — Женщина помолчала, но, видимо, решив, что мы, в сущности, находимся с ней в одной лодке, решила поделиться наболевшим: — Вику я родила здесь же. Я вообще ни разу не выезжала за пределы города. А ведь мама уговаривала меня ехать рожать в областной центр. — Она вздохнула, видимо сожалея, что не послушалась мать. — Но, думаю, это все равно бы ничего не изменило.

Ваша дочь больна? — Кажется, Эмми осенила какая-то догадка, и она поспешила ее проверить.

Врачи говорят, что это генетическое заболевание, и ничего поделать с ним нельзя, — кивнула несчастная мать. — Недалеко от города находятся залежи какой-то руды. Именно они и влияют на развитие патологий у детей.

Я посмотрел на ребенка, самозабвенно лепящего куличи. Девочка выглядела вполне здоровой. Румяные пухлые щечки, серьезные умные глаза и ловкие движения совершенно не вязались с представлениями о какой-то болезни.