Трактат об умении жить для молодых поколений (Революция повседневной жизни) - Рауль Ванейгем

Буржуазия гарантирует временное и мало чем славное междуцарствие между священной иерархией феодалов и анархическим порядком будущих бесклассовых обществ. Вместе с ней, ничейная земля обмена становится необитаемой областью, отделяющей старое нездоровое удовольствие принесения в дар себя, которому предавались аристократы от удовольствия дарить из любви к себе, которое мало—помалу открывают для себя новые поколения пролетариата.

Дашь—на—дашь — это любимый избыток капитализма и его антагонистичных продолжателей. СССР «предлагает» свои больницы и своих техников, как США «предлагают» свои инвестиции и услуги доброй воли, как супермаркеты «предлагают» свои конфетки—сюрпризы.

Остаётся тот факт, что смысл дара искоренён из нашей ментальности, чувств и действий. Можно вспомнить Бретона и его друзей, предлагавших по розе каждой симпатичной прохожей на бульваре Пуасоньер и немедленно вызывавших подозрительность и враждебность публики.

Разложение человеческих отношений обменом и торговлей явно связано с существованием буржуазии. Упорство обмена в той части мира, где, говорят, было реализовано общество без классов, доказывает, что тень буржуазии продолжает править под красным стягом. Везде, где живёт промышленное население, удовольствие дарить слишком ясно очерчивает границу между миром расчёта и миором изобилия, празднества. Этот способ дарить не имеет абсолютно ничего общего с таким престижем, который практиковала аристократия, неизлечимая пленница понятия жертвоприношения. Воистину, пролетариат осуществляет проект человеческого изобилия, проект полной жизни. Это проект, который аристократии удалось завершить только до своей самой роскошной ошибки. Признаем тем не менее, что подобное будущее стало возможным для пролетариата благодаря историческому присутствию буржуазии, и её предприимчивости. Разве не из—за технического прогресса и развития производительных сил развитых капитализмом пролетариат может реализовать, путём научно разработанного проекта новое общество, мечты о равенстве, утопии о всемогуществе, волю к жизни без мёртвого времени? Сегодня всё подтверждает миссию, или лучше, исторический шанс пролетариата: уничтожение феодализма в его преодолении. И он сделает это, сбросив буржуазию, обречённую представлять, в развитии человека, лишь переходный период, но переходный период без которого невозможно представить себе преодоление феодального проекта, необходимый этап, создающий незаменимый рычаг без которого унитарная власть никогда не сможет быть сброшена; и в первую очередь без которого, она не сможет быть преобразованной и исправленной в соответствии с проектом полноценного человека. Унитарная власть уже была, как это доказывает изобретение Бога, миром для полноценного человека, для полноценного человека, стоящего на голове. Оставалось только перевернуть его.

Не существует возможного освобождения по эту сторону экономики; в царстве экономики существует лишь гипотетическая экономика выживания. Под давлением двух этих истин буржуазия толкает человечество к преодолению экономики, по ту сторону истории. Предложив технологию к услугам новой поэзии, буржуазия осуществляет лишь малое из своих благодеяний. Никогда буржуазия не будет такой великой как в тот день когда она исчезнет.

Обмен связан с выживанием первобытных орд, так же как и с частной собственностью; оба факта создают постулат на котором строится история человечества вплоть до наших дней.

Формирование охотничьих угодий, наделяя первых людей растущим чувством защищённости от враждебной природы, создало основы для общественной организации, у которой мы до сих пор находимся в плену[3]. Единство первобытного человека с природой в сущности покоилось на магии. Человек реально отделяется от природы преобразовывая её и профанизируя её священный характер при помощи технологии. Но использование технологии подчиняется общественной организации. Общество рождается вместе с орудием труда. Более того, организация является первой последовательной техникой борьбы с природой. Общественная организация — иерархизированная, поскольку она основана на частной собственности — мало помалу уничтожает магическую связь существующую между человеком и природой, но она в свою очередь сама заряжается магией, создавая мифическое единство между собой и людьми скопированное с их участия в таинстве природы. Связанная с доисторическим человеком «естественными» отношениями, она медленно растворяет эту связь, которая определяет и ограничивает её. История с этой точки зрения, является лишь преобразованием естественного отчуждения в социальное отчуждение: раз—отчуждение становится социальным отчуждением, освободительное движение тормозится до тех пор пока, спровоцированная этим торможением, воля к человеческому освобождению не бросится прямо на весь ансамбль парализующих механизмов, то есть на общественную организацию, основанную на частной собственности. Именно это разотчуждающее движение откроет историю, реализует её в новых способах жить.

Фактически, восхождение буржуазии к власти объявляет победу человека над силами природы. Вместе с тем, иерархическая общественная организация, рождённая из потребностей борьбы против голода, болезни, неудобств…, теряет своё оправдание и не может не взять на себя ответственность за недомогание промышленных цивилизаций. Люди сегодня обвиняют в своей нищете больше не враждебность природы, но тиранию определённой общественной формы, абсолютно неприспособленной и устаревшей. Уничтожая магическую власть феодалов, буржуазия вынесла приговор магии иерархической власти. Пролетариат осуществит этот приговор. То, что буржуазия начала посредством истории будет достигнуто вопреки её узкому представлению об истории. И всё же именно историческая борьба, борьба классов реализует историю.

Иерархический принцип — это магический принцип, который сопротивлялся человеческому освобождению и исторической борьбе людей за свою свободу. Ни одна революция, с этих пор, не будет достойной своего имени, если она не будет подразумевать радикального уничтожения любой иерархии.

В тот момент, когда члены орды определяют границы охотничьего угодья, в тот момент, когда они объявляют его своей частной собственностью, они сталкиваются с враждебностью, которая является уже не враждебностью диких зверей, климата, негостеприимных областей, болезни, но враждебностью человеческих групп, исключенных из пользования охотничьим угодьем. Гений человека помог ему избежать альтернативы животного царства: уничтожить соперничающую группу или быть уничтоженным ей. Пакт, контракт, обмен являются основой возможности существования первобытных общин. Выживание кланов, предшествующих сельскохозяйственным обществам и наследующих ордам т. н. «собирательного» периода, обязательно упирается в тройной обмен: обмен женщинами, обмен пищей, обмен кровью. Будучи наделённой магической ментальностью, эта операция предполагает высший порядок, хозяина обменов, силы, расположенной вне и над сторонами вступающими в договор. Рождение богов связано с двойным рождением священного мифа и иерархической власти.

Обмен далёк от соответствия равной выгоде обоих кланов. Разве не производятся все действия ради того, чтобы обеспечить нейтральность исключенных, одновременно не давая им доступа к охотничьему угодью. Тактика совершенствуется на стадии сельскохозяйственных обществ. Будучи арендаторами до того, как они стали рабами, исключенные входят в группу владельцев, не в качестве собственников, но в качестве их деградированного отражения (знаменитый миф о первородном грехе), как посредники между землёй и её владельцами. Как произошло подчинение исключенных? Из—за последовательного давления, осуществляемого мифом, скрывающим — не по умышленной воле хозяев, поскольку это подразумевало бы в них рациональность, которая была им ещё чужда — хитрость обмена, неравномерность жертв приносимых двумя сторонами. Для собственнника исключенные реально жертвуют важной частью своей жизни: они принимают его власть и трудятся на него. Для угнетённых, господин мифически жертвует свою власть и свои права собственника: он готов платить за общее благополучие своего народа. Бог является гарантом обмена и стражем мифа. Он наказывает нарушителей контракта и воздаёт тем, кто соблюдает его властью: мифической властью тем, кто жертвует ей в реальности и реальной властью тем, кто жертвует ей мифически. (Исторические и мифологические факты подтверждают, что хозяева в своих жертвах мифическому принципу могли идти даже на смерть). Уплата цены за отчуждение, которое он навязал другим укрепляла божественный характер повелителя. Но слишком быстро, как кажется, публичная смерть повелителя или его заместителя, освобождала его от такой сомнительной торговли. Бог христиан делегируя на землю своего сына, дал поколениям правителей модель, равнения на которую им было достаточно для того, чтобы засвидетельствовать истинность своих жертв.