Звезданутые в саду - Матвей Геннадьевич Курилкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разгоняться для прыжка начал не сразу. Сначала нужно было выбраться из поля с обломками, которые разлетелись уже достаточно далеко. Будучи в слиянии Герман прекрасно видел их все. Одни представлялись ему довольно вкусным сочетанием питательных веществ, другие были просто крохотными искорками в пространстве. Какие-то из них наверняка являлись следилками киннаров, вот только отличить их от простых обломков ни Гаврюша, ни Герман не могли, поэтому двигаться он старался осторожно и не торопясь. Скучно, муторно, и Гаврюша недоволен — рвётся попробовать полетать в новой «одёжке». Терпение, тем не менее, было вознаграждено.
Очередная искорка, светящаяся как-то непохоже на другие, была у них как раз на пути. Лежнев не обратил бы на неё внимания, но она явно двигалась как-то не так. Сначала не понял, что именно его насторожило, а потом сообразил — если проследить её траекторию, ей неоткуда здесь взяться. Другие обломки, всякие куски металла и механизмов появились в этой области оттуда, откуда прилетел он сам. При желании, если бы он хотел, мог бы с помощью Гаврюши зримо представить себе весь путь до столкновения с предыдущим обломком, или до того момента, как каждая из этих штуковин перестала быть частью чего-то большого. Эта блестящая штуковина летела совсем с другой стороны.
Герман постарался затаиться. Перестал шевелиться, перестал ускоряться — просто позволил себе лететь дальше, как один из тех обломков, среди которых он до сих пор прятался. Так они с Гаврюшей и летели около часа, всё сильнее сближаясь с насторожившей их штуковиной. Наиболее близкая точка была пройдена. Герман для надёжности решил подождать ещё немного, но тут следилка, — а это была уже точно она, он не сомневался, — чуть скорректировала свой полёт. Если бы он не смотрел за ней так тщательно, ни за что бы не заметил. Доля секунды, и вот она уже не расходящимися с ним курсами идёт, а движется вслед за Гаврюшей. Не приближается, но и не удаляется.
«Почувствовала. Точно что-то почувствовала. А может, следит? Или даже отправила сообщение, и следит? Нет, мы бы с Гаврюшей услышали…»
И тут они услышали. Герман почувствовал волну, которая ушла куда-то в ту сторону, куда он и сам летел. Только быстрее. Мгновенно.
Разгоняться Лежнев начал ещё до того, как осознал, что произошло. На полную, изо всех сил, чуть не убил сам себя таким ускорением — Гаврюша-то может набирать скорость намного быстрее, чем выдерживает человеческое тело. Даже в слиянии. Пришлось немного приглушить собственную жажду как можно быстрее убраться от опасного места и разгоняться так, чтобы боль где-то на краю сознания чувствовалась едва-едва. Следилка, что характерно, даже не думала отставать. Скорость держала легко, даже чуть вырвалась вперёд, но держалась на расстоянии. Лежнев чувствовал, что когтем не дотянется. Сбивать из гравитационной пушки — как по воробьям стрелять.
«Да и зачем? Всё, что надо, она и так уже сообщила. Сколько там время подлёта по тревоге? Полчаса? Хорошо хоть маневрировать не нужно, уже в нужную сторону двигаюсь. Может, и успею».
Дело осложнялось тем, что Лежнев не знал, какая скорость необходима для прыжка. Движок и так-то теперь модифицированный, плюс по массе они укладываются едва-едва, слишком маленькая, да ещё эта доработка с реактором, который болтается где-то внутри гиперпространства, и неизвестно как влияет на свойства двигателя. Для надёжности Герман решил разогнаться как можно сильнее. Больше — не меньше, если переборщить, прыжок всё равно состоится, и расстояние не изменится.
Длинный палец, заранее выращенный Гаврюшей, уже подрагивал над здоровенной красной кнопкой. Герман просто не смог второпях придумать более совершенного средства управления двигателем. Параметры прыжка он выставил заранее, но вот с переходом в гипер так не сделаешь. Если только по таймеру, и Герман даже обдумывал такую возможность. Где-то пару секунд. Слишком «надёжно» — стоит немного не рассчитать, и прыжок не состоится. В конце концов, пришлось изображать такую вот конструкцию. Гаврюша, конечно, долго не понимал, зачем ему выращивать такую «некрасивую», как он считал, штуку. Ещё и на внешней, очень совершенной, по его мнению, поверхности. В конце концов просто уступил уговорам приятеля, однако при первой же возможности щупальце «втягивал» обратно. Сейчас Герман был очень рад, что они с Гаврюшей заранее научились его выращивать. Дело непривычное и сложное, зато теперь, после тренировок, всё получилось довольно быстро.
Скорость всё увеличивалась, а Лежнев никак не мог решиться. Это Тиану специально учили определять собственную скорость в слиянии, причём с высокой точностью. Нет, скорее всего, он уже достаточно разогнался. Но вдруг нет?
Так и тянул до последнего, до того момента, как сначала почувствовал возмущение пространства, а потом впереди, совсем недалеко, появились несколько крупных ликсов. Дальше ждать было нельзя и щупальце с силой опустилось на красную кнопку. Короткое мгновение паники, когда показалось, что ничего не работает, и вот он уже в гипере.
Если бы мог, Герман бы выдохнул облегчённо. Даже появился дикий соблазн выйти из слияния, натянуть скафандр и хоть немного перекусить. В гипере им находиться совсем недолго, база флота близко. Радость, что удалось ускользнуть, была так велика, что Лежнев непременно уступил бы соблазну. Остановило только чёткое ощущение — телу там, в слиянии, не очень хорошо. Дело не в слишком большом ускорении, тут поработали слияния с неподготовленным ликсом. Сколько осталось попыток до того, как он окончательно превратится в развалину, парень не знал, но тратить одну на короткий перекус посчитал слишком расточительным. «Ладно. Потом порадуемся, дружище, правильно?» — подумал Герман. Тихоход откликнулся согласием и немного тревогой — он тоже чувствовал, что человек болеет.
Гиперпространство в этот раз было какое-то встревоженное. Сюрреалистические картины никуда не делись, но были какие-то слишком резкие, как пьяный сон алкоголика. Лежнев старался не сосредотачиваться на них, но всё равно обрадовался, когда автоматика сработала и они появились в обычном пространстве. Вот только обычном ли?
Когда Герман планировал прыжок, он установил точку выхода как можно дальше от системы. Почти что в межзвёздном пространстве. Да, потом придётся дольше добираться, аж несколько дней, но так ведь безопаснее. Парень решил, что как только выйдут из гипера, они с Гаврюшей выскользнут из всей этой технической сбруи, которую он столько времени крутил, и к планете полетят так, «нагишом». Меньше шансов, что их засекут раньше времени, а может быть, и вообще не обратят внимания. Мало ли диких ликсов у них летает?
Гипер выпустил их мягко и привычно, вот только пространство вокруг выглядело как-то странно. Как будто гиперпространственные галлюцинации так и не ушли. Всё вокруг было неправильной формы, цвета — дикие и слишком яркие, неестественные. А ещё Гаврюша вдруг очень напугался. А потом до Германа дошло, что происходит, и он тоже напугался.
Скорость. Киннарские ликсы, входя в гиперпространство на большой скорости, всегда выходят с нулевой относительно точки, к которой они стремились. Гипердвигатели технофанатиков работают на немного иных принципах, и скорость при выходе из гипера сохраняется — именно поэтому для их кораблей так важно правильно выбирать направление перед прыжком. Герман это прекрасно знал и был готов… вот только сейчас он летел быстрее, чем когда входил в гипер. Намного, намного быстрее — его скорость была близка к световой. Может, половина, может, даже больше. За несколько минут с тех пор, как он вышел из гиперпространства и пытался понять, что происходит, они пролетели гигантское даже по меркам ликса расстояние. Шансов остаться незамеченными точно не осталось.
«Да чёрт с ним с незаметностью, — паникуя, подумал Лежнев. — Как я буду тормозить-то⁈»
7. Тиана пха Сонрэ, генератор идей
Далил что-то жарко доказывала Дину, тот спорил, объяснял, и сердился. Тиана смотрела на товарищей, и ей было за них ужасно обидно. Они ведь ещё не поняли,
