Казаки на персидском фронте (1915–1918) - Алексей Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тегеран пережил тревожные часы. Заседания кабинета министров шли непрерывно. Пальба орудий с поля сражения доносилась до города. Тегеран метался. Враги и друзья с одинаковым трепетом ждали исхода боя. По городу ползли невероятные слухи. Через многочисленные ворота Тегерана в разных направлениях уходили жители, уезжали экипажи, тянулись груженые караваны вьючных животных. Бежали скомпрометировавшие себя из обоих лагерей, ибо не знали они, кто победит. Бежали напуганные мирные граждане, чтобы спрятаться на несколько ближайших дней в окрестных деревнях, поместьях, у знакомых или родных. Боялись восстания в городе, переворота, резни. А основания были.
Если бы седьмого декабря казаки у Саве не разбили добровольцев, то в Тегеране разразились бы грозные события. Германо-турками и их друзьями был разработан следующий план. Часть добровольцев должна была привлечь на себя русских в окрестностях Саве, а остальные в это время с Амир-Хепшатом во главе предполагали войти в Тегеран. В городе к добровольцам должны были присоединиться жандармы во главе с Эдвалем и бахтиары. В результате образовались бы значительные силы, которые смогли бы обезоружить персидских казаков, напасть на здания миссий держав согласия и совершить государственный переворот. Шаха предполагали заставить остаться в Тегеране и фактом своего присутствия одобрить весь план. Если русские будут наступать на Тегеран и городу будет угрожать опасность, выехать во главе с шахом и правительством на юго-запад. Этот план объяснял все. И нервное возбуждение, царившее в городе последние дни. И слухи об отъезде шаха, правительства и турецко-немецких агентов, и поспешные приготовления Эдваля и его жандармов к отъезду. Амир-Хешмат колебался. Его отряд у Саве был разбит. Казаки могут подойти к Тегерану. Входить ему в город или нет?
– Как в городе? Как настроение? – спрашивал по телефону Амир-Хешмат вождей бахтиаров.
– Мы Вас ждем, – отвечали ему.
Но Амир-Хешмат не решился. Его поджидала судьба у Рубад-Керима. На валу, окружающем Тегеран, правительство расставило вооруженных полицейских, приказав им отразить добровольцев, если они сделают попытку войти в столицу. Напрасно! Судьба Тегерана и этого правительства решилась у Рубад-Керима. Впрочем, она решилась еще накануне, у Кума. Известие о падении Кума произвело впечатление бомбы, брошенной в пороховой склад.
– Бежать. Но куда? Кажется, все дороги перерезаны!..
Германо-турки, шведы во главе с Эдвалем и жандармы покинули город. Захватили арсенал, взрывчатые вещества и бросились в горы. Следом за ними, по горным дорогам и только им одним ведомым горным тропинкам, рассеялись шайки бахтиаров, сарбазов и всадников. На улицах Тегерана, вместо мундиров и кепи австрийцев, вместо курток цвета хаки моджегедов принца Рейса, появились русские военные мундиры и фуражки, казачьи черкески и послышалась русская речь…
Кабинет Мустафиоль-Мамалека пал. У власти стал престарелый принц Ферман-Ферма. В Тегеран наведываются русские гости – начальники отрядов, должностные лица. Через город, в южном направлении на Кум, Кашан и Исфагань бегут «форды», грохочут грузовики… Население подавлено мощностью русского вооружения и успехами побед нашей армии.
* * *Персидская экспедиция генерала Баратова обязана своими успехами прежде всего той скрытности, с которой войска успели сосредоточиться в Казвине, а затем быстроте и энергии натиска, похожими на туркестанские походы Черняева и Скобелева. Баратов знал Восток и понимал, что лучший способ борьбы с плохо дисциплинированными скопищами неприятеля заключается в непрерывном преследовании однажды поставленной задачи. Задача была – разгромить еще не законченную организацию и концентрацию сил противника. На Востоке волевой элемент в психике развит слабо, а потому ряд коротких и сильных ударов по врагам, расстроив их ряды, должен был парализовать энергию к объединению многочисленных вождей воинствующих племен. Баратов рассчитал правильно. Но, разгромив главные силы германо-турок у Хамадана, Тегерана и Кума, он не остановился. Операции развивались на всех трех главных направлениях. Заняв за Хамаданом Ассад-Абадский перевал, русские войска открыли себе путь в долину верхних притоков реки Каруна и перешагнули через горные хребты, отделяющие внутреннюю Персию от бассейна Персидского залива. С занятием Кума в нашу власть перешла почти вся плодоносная долина Карачая, по которой пролегает кратчайший путь из Тегерана в Багдад. Северная дорога из Исфагани в Багдад также была перерезана, поэтому германо-турецкие руководители в Персии были отрезаны от своей Месопотамской базы.
* * *В горных ущельях и лесах Гиляна, в глубоком тылу русских войск стали проявлять активность отряды Кучик-хана и Хассан-хана. Они нападали на обозы, транспорты, мелкие отряды русских и мешали правильной коммуникации фронта с тылом. В конце декабря Баратов приказал покончить с воинственными вождями племени дженгелийцев. С запада на Решт была двинута одна колонна казаков, а с юга к северо-востоку, в леса, – другая. В этом походе принимало участие несколько сот казаков; на их долю выпали большие невзгоды. По заваленным снегом тропам, по обледенелым скалам, в непроходимых дебрях лесных гор, скудно питаясь, они в течение двух недель дрались с превосходившими во много раз их силами. Проваливались в снег лошади, падали казаки, отмораживали руки и ноги, и шли вперед, и согревались только в бою. Кучик-хан был настигнут, окружен и разбит. Ему удалось с небольшим отрядом спастись; победители захватили пленных, сотни капсюлей и ручных гранат…
* * *Отряды курдов Турецкого Курдистана еще только поджидали нас, но уже несли германо-турецкую службу. Из Сенне, горными тропами, они перевозили из Турции в Персию оружие, несли службу связи – передавали важные известия, инструкции.
Чтобы прервать сообщения наших противников с западной турецкой границей, по распоряжению Баратова из Зенджана в Сенне был послан отряд персидских казаков во главе с есаулом Мамоновым. Этот отряд образцово нес свою службу, несмотря на недостаток в теплой одежде и обуви. Это один из редких случаев, когда персидские казаки под властью хорошего начальника оправдали произведенные русским правительством на них затраты.
* * *Бежавшие из Тегерана, Кума и Хамадана организаторы персидского движения не прекратили своей работы. Наступление колонны русских войск на Кум было столь неожиданно, что победителям удалось захватить все военные припасы германо-турок и кумского комитета. В предположении, что русские войска при наступлении минуют Исфагань, немцы решили возобновить заготовку военных припасов в этом городе. Был организован патронный завод, работающий непрерывно днем и ночью под непосредственным наблюдением германского поверенного в делах Карднера. Энергичный дипломат оставался в Исфагани до конца, то есть до самого наступления русских войск.
* * *Бидессурский перевал брали под Новый год.
Кянгавер заняли без боя. К западу от города находился укрепленный перевал – основной опорный пункт германо-турок по дороге нашего движения к Месопотамии. Здесь, в первый раз с начала операции, русским пришлось иметь дело с большими турецкими силами, занимавшими укрепленные позиции в горах и располагавшими значительной артиллерией. Занятие Бидессурского перевала должно было открыть дорогу русским войскам в Керманшах. Подготовка к операции заняла около месяца. Исправляли дороги на Ассад-Абадском перевале, подвозили оружие и продовольствие в Хамадан, а главное, перед решительным наступлением на Керманшах Баратов стремился обеспечить левый фланг, ввиду ожидавшихся выступлений германо-турок со стороны Исфагани. Успешные бои у Буруджира, закончившиеся разгромом враждебных племен, и занятие Кашана по дороге на Исфагань решили эту задачу. Основательная подготовка Кянгаверского боя дала блестящие результаты. Турецкие войска были атакованы с фронта и флангов одновременно. Бой был жестокий и закончился полной нашей победой. Неприятель бросил четыре орудия, пулеметы и весь лагерь с богатой военной добычей. Конница генерала Исарлова преследовала противника, а затем последовательно после серьезных боев нами были заняты Сахне, Биссутун и наконец Керманшах. Русские ворвались в Керманшах на плечах отступающих германо-турецких войск, после сильного боя.
Укреплениями у Керманшаха руководил военный германский агент генерального штаба, генерал граф Каниц, бывший душой всей сложной германо-турецкой затеи в Персии. После падения Хамадана, Кума и Тегерана в Керманшах пробрались беглецы из этих мест – немцы, турки, шведы, отряды жандармов и непримиримые политические деятели-персы. Здесь же были сорганизованы значительные курдские отряды и собрано много германо-турецкого военного имущества. Естественно, в течение января тысяча девятьсот шестнадцатого года Керманшах был главным центром германо-турок в начавшейся войне. С падением Керманшаха они лишались главной базы на персидской территории. Поражение немецко-турецких войск под Керманшахом и занятие города русскими должно было произвести большое впечатление на тех персов и курдов, которые еще верили в силы «защитника и покровителя Ислама». Моральное значение этих событий должно было отозваться на англо-месопотамском и на кавказско-турецком фронтах. С взятием Керманшаха русские войска были у ворот Месопотамии.