Столыпинский галстук - Николай Башилов

– Давайте, Каминьский.

– Я проанализировал внутриполитическую обстановку в Германии и обстановку на международной арене во всем их многообразии и с учетом взаимозависимости этих связей. Не буду отнимать ваше время и останавливаться на подробностях анализа. Озвучу лишь окончательный итог: наиболее приемлемой датой начала операции «Вайс» полагаю 1 сентября этого года.

– Возражения есть? Нет? Значит, готовьтесь к этой дате. Теперь еще один вопрос. Предвидя, что операции «Вайс» не избежать, я поручил полковнику Каминьскому подготовить доклад об основах нашей оккупационной политики на германских территориях в случае успеха операции. Доклад меня изрядно э… поразил. Я хочу, чтобы вы тоже ознакомились с его основными положениями в изложении автора и высказали свое мнение. Пожалуйста, полковник.

– Размышляя над темой, заданной мне господином маршалом, я исходил из следующих соображений. В случае успешного осуществления операции «Вайс» мы сразу и автоматически достигаем поставленных политических целей. Из них первая ― недопущение оккупации Польши гитлеровской Германией, а вторая ― утверждение Польши в качестве великой державы. Достижение второй цели является следствием самого факта победы в одиночку над таким противником, как Германия. Все. По сути дела, больше нам ничего не нужно. Более того, нетрудно предвидеть, что, едва отойдя от шока, на нас обрушится вся мощь мировой прессы. Визг поднимется жуткий. И если мы немедленно и четко не обозначим свои позиции и намерения в Германии, приемлемые для остальных игроков, на нас с каждым днем будет оказываться все более усиливающееся давление. Сначала дипломатическое, а затем, не исключено, и военное. Такими приемлемыми для других позициями с нашей стороны могли бы быть следующие:

– польское руководство уверено, что приход Гитлера к власти означает вовлечение народов Европы и мира в новую мировую бойню, а для Польши ― риск оккупации гитлеровской Германией польских земель. Таким образом, действия Польши направлены как на обеспечение собственной безопасности, так и на благо всех народов Европы. Польский народ, понесший в ходе мировой войны и последующих событий огромные потери, не понял бы свое правительство, если бы оно допустило такое развитие событий;

– Германия не может в настоящий момент справиться с проблемами установления легитимной власти в стране. Гитлер превратил выборы в фарс, подменив демократические процедуры откровенным издевательством над демократией, физически уничтожая своих политических противников. Эти жертвы исчисляются уже тысячами. Польша намерена помочь попавшему в трудную ситуацию соседу справиться с этими трудностями, для чего инициирует проведение в Германии настоящих демократических выборов в течении трех месяцев;

– Польша гарантирует полное невмешательство в выборный процесс, для чего готова согласиться на проведение указанных выборов под контролем международных наблюдателей;

– Польша гарантирует отвод своих войск в места постоянной дислокации немедленно, как только новое немецкое правительство будет сформировано победившими на выборах партиями;

– Польша заявляет, что не будет выдвигать Германии тяжких и неприемлемых условий при заключении мирного договора, учитывая, что Германия все еще испытывает трудности, связанные с репарационными выплатами и ограничениями по условиям Версальского договора.

Услышав последнюю фразу, начальник Генштаба и глава МИД недоуменно переглянулись.

– Я понимаю ваше недоумение. Сейчас постараюсь его развеять. Итак, по пунктам. Кто такой Гитлер, все в Европе уже поняли, и многие вздохнут с облегчением, если мы решим эту проблему. Пункт второй. В бескорыстную помощь доброму соседу, конечно, никто не поверит, но то, что выборный процесс в Германии очень далек от демократических норм, видят все. Пункт третий. Невмешательство в выборный процесс. А зачем нам лезть в их политическую кашу? Пусть сами выбирают. В любом случае, это будет не Гитлер. Если мы попытаемся протолкнуть своего кандидата, немцы его не примут однозначно.

– А если придут коммунисты?

– Вряд ли. Скорее, после всех этих крайностей будет сформировано что-то центристское. Но даже если это будут коммунисты с социал-демократами, это все равно много лучше, чем Гитлер. После всех этих событий они ни на какие авантюры не пойдут, и будут заниматься внутренними проблемами. Теперь по пунктам четыре и пять. Представьте себе здоровенного безоружного бугая, которого держит на мушке пистолета шкет. Если этот шкет, подержав бугая на мушке какое-то время, отступит назад и скроется в лесу, ― это одно. Если же он, пользуясь временным превосходством, начнет всячески измываться над бугаем и унижать его ― совсем другое. В первом случае бугай, скорее всего, недоуменно пожмет плечами и с мыслью «а что это было?» двинется по своим делам дальше. Во втором случае тоже обзаведется пистолетом, найдет обидчика и сполна отыграется на нем. Вы уже догадались, кто в данном случае бугай, а кто шкет. Поэтому оккупационный режим должен быть предельно мягким, без обид и притеснений мирных жителей. Мы делаем то, что декларируем, и уходим. Любые другие варианты развития событий приведут к затягиванию сроков оккупации, что смертельно опасно для нас с экономической точки зрения. Мы не потянем. Компенсацию за «помощь» затребуем минимальную: часть западной Пруссии с Данцигом, или, по-нашему, Гданьском. Это исконно польские земли. Жадничать не стоит, иначе «бугай» может обидеться. Вот, собственно, и все.

Некоторое время все присутствующие молчали, обдумывая услышанное. Первым нарушал молчание маршал.

– Что скажете, господа? ― обратился он к главе МИД и начальнику Генштаба.

– С анализом международных последствий операции «Вайс», что нам так образно описал полковник, в целом согласен. И да, мы действительно достигаем поставленных целей самим фактом успешного осуществления операции «Вайс». После этого Польша автоматически становится в один ряд с великими державами. С нами будут считаться совсем по-другому. Что касается остального, то резон в словах полковника есть, и немалый.

– Генерал?

– Мое дело ― операция «Вайс» Остальное меня касается мало. Должный порядок на оккупированных территориях обеспечу.

Маршал удовлетворенно кивнул головой.

– Ну, что ж, господа. Я рад, что мы пришли к консенсусу. После разъяснений полковника основные положения доклада стали мне гораздо яснее. Вы развеяли мои сомнения, полковник.

― Игнатий, завтра мы начинаем войну против Германии. Подлое нападение немцев на нашу радиостанцию должно получить адекватный ответ.

– Ка… Ка… Какую войну? Господин маршал, вы что себе позволяете? Ответственность за все последствия вашей авантюры буду нести я, и я не хочу…

– Тихо, Игнатий, тихо! Не нервничай. Разве папа Юзеф когда-нибудь подводил тебя? ― голос Юзефа Пилсудского был тих и мягок, и это испугало президента Польши еще больше.

– Я… Я…

– Ты проснешься послезавтра президентом великой страны. Это говорю тебе я, маршал Юзеф Пилсудский. Все, Игнатий, иди и не мешай мне работать…

Глава девятая

На рассвете 31 августа 1933 года немецкие военнослужащие атаковали одну из польских радиостанций метеорологической службы. В правительственном сообщении, вышедшим в эфир рано утром, говорилось, что в результате инцидента погибло несколько польских сотрудников радиостанции. Мировые СМИ немедленно дружно осудили провокационные действия немецких военных. Во втором правительственном сообщении, опубликованном после обеда, говорилось, что Польша не потерпит такого бесцеремонного попрания своего суверенитета и не оставит без последствий гибель своих граждан, и что жалкие попытки Германии отрицать очевидные факты, подтвержденные рядом независимых журналистов из разных стран, могут вызвать лишь недоумение и горечь. А сразу после полуночи все мировые телеграфные агентства буквально взорвались сообщениями об объявлении Польшей войны Германии и начале мобилизации.

Между тем сразу, как только стало известно о нападении на радиостанцию, бронетанковые и механизированные колонны польских вооруженных сил покинули места постоянной дислокации и направились в предписанные места сосредоточения. Кроме регулярных войск, в двигающихся колоннах можно было заметить и немалое количество «партизан» ― уволенных в запас военнослужащих, «случайно» призванных на переподготовку как раз накануне событий.

Рано утром первого сентября сотни бронированных машин атаковали в избранных местах польско-германскую границу, сходу смяли слабые пограничные заслоны и вырвались на оперативный простор. Немецким войскам было абсолютно нечего противопоставить этой броневой лавине. Какое-то количество артиллерии у немцев было, и они даже пытались ее применять. Но стрельба с закрытых позиций и с большой дистанции по быстроходным «кузнечикам», как поляки прозвали свои танки, была абсолютно неэффективной, а любая попытка вывести орудия на прямую наводку тут же исчерпывающе пресекалась лавиной огня из «Бофорсов», делающих по два выстрела в секунду. Столь же эффективны были автоматические пушки и для борьбы с авиацией, пулеметами и живой силой противника.