Тайна распятия - Сергей Владич

Глава 6

Пакет из Святой земли

Сергей Михайлович Трубецкой пристально всматривался в разложенные на столе бумаги. Сейчас в них таился не только научный смысл, но и свобода, а может, и жизнь его супруги Анны Шуваловой. Из-за волнения он никак не мог сосредоточиться и ему лишь с большим трудом удалось взять себя в руки. Несколько из присланных Анной листков представляли собой фотокопии какого-то манускрипта — коптского, судя по алфавиту, а также записки, сделанные на выдранных из блокнота листках. Тут уж ошибки быть не могло — почерк был самый что ни на есть Анин. То есть никакой.

«Ей бы врачом работать с таким почерком, — бурчал про себя Трубецкой, — это было бы в самый раз. Ну где это видано, чтобы писать как курица лапой: ничего понять невозможно». Он взял лупу и стал рассматривать как копии страниц манускрипта, так и иероглифы Шуваловой буквально буква за буквой. Наконец закорючки, из которых состоял текст записок, начали складываться в слова, слова — в предложения, а те — в текст, так что становилось понятным следующее.

В средние века, то ли уже в XV, то ли еще в XIV столетии, предположительно среди обломков потерпевшего крушение у берегов северной Африки или где-то в Средиземноморье британского судна был найден некий деревянный ларец. В нем находился тщательно запечатанный сургучной печатью стеклянный сосуд с древним коптским манускриптом внутри, являющийся, как теперь стало ясно, более поздней копией оригинала, датированного чуть ли не IV–V веком нашей эры. Много лет он хранился нетронутым в монастыре Святого Георгия на Святой земле. Как он туда попал и когда — одному Богу известно, но можно предположить, что в монастырь его завезли кочующие арабские племена. И вот теперь Анна Николаевна с помощью местных монастырских специалистов умудрилась частично прочитать его. Написанное там было настолько ошеломляющим, что Анна спешила поделиться своим открытием с Трубецким. С этой целью она сняла копии с сохранившейся части манускрипта и тоже приложила к письму, чтобы Сергей Михайлович, а он все-таки профессор-лингвист, проверил и по возможности дополнил сделанный ими в монастыре перевод. «Легко сказать, — подумал Трубецкой. — Где это я в Киеве найду им специалиста по коптским рукописям?» И стал читать дальше.

Неизвестный коптский автор утверждал, что римский префект Иудеи и Самарии Гай Понтий по прозвищу Пилат вовсе не казнил Иисуса Христа, а спас его и отпустил, благодаря чему новая вера быстро распространилась далеко за пределами Земли Обетованной. Утверждалось также, что сделал он это потому, что сам уверовал в Иисуса Христа и в Новый Завет с Всевышним, который тот принес в мир.

Дальше — больше.

В манускрипте говорилось, что вместо возрождения и развития истинной, первоначальной концепции христианства, в основе которой лежали идеалы всеобщей любви, высокой духовности и самопожертвования, император Константин и его мать царица Елена способствовали становлению выгодной им веры, которая опиралась на императорскую волю и власть. Якобы именно с этой целью и был созван Никейский собор, на котором утвердили основные догматы христианства, включая символ веры, церковные правила и композицию писаний Нового Завета. Это благодаря им в христианстве появилась неведомая доселе традиция, связанная с поклонением разнообразным реликвиям, возникновением мест особой святости типа Гроба Господня и повсеместным строительством молельных домов и храмов. Тем самым Константин и Елена сознательно создали систему взаимоотношений, которая предусматривала теснейший союз Церкви и государства с целью сохранения и приумножения как императорской власти, так и самой империи. В этой конструкции не было места инакомыслию, да и какому бы то ни было «мыслию» вообще. Все вольнодумцы типа александрийского пресвитера Ария были объявлены еретиками и изгнаны за рамки создаваемой государственной христианской Церкви. При этом сам Константин принял крещение лишь на смертном одре, оставаясь до конца своих дней язычником.

Трубецкой от волнения даже вспотел, хотя в квартире было не жарко. Утверждения автора манускрипта просто не укладывались в голове.

Заканчивались записки Анны Шуваловой весьма странным предложением: если с ней что-то случится, ему следует немедленно все бросить и ехать в Рим, где в библиотеке Ватикана хранились свидетельства участников Никейского собора, таких, как Евсевий Кесарийский, Евстафий Антиохийский, Афанасий Великий, Папа Юлий, Люцифер Калабрийский и другие. А вот что с ними делать, с этими свидетельствами, про это в записках Шуваловой не было ни слова. Пропуск в библиотеку Ватикана «на предъявителя» был тут же. При этом, как успел заметить опытный Трубецкой, а он не в первый раз посещал означенную библиотеку, пропуск был высокого уровня и позволял пройти в такие отделы хранилища, куда имели доступ лишь наиболее доверенные и угодные Святому престолу исследователи. Такой возможностью было грех не воспользоваться в любом случае, а тут речь шла о судьбе Анны! Поэтому само собой разумелось, что Трубецкой должен был лететь в Рим без промедления. Но перед этим все же следовало проверить правильность перевода коптского манускрипта, как и просила Анна. Это означало, что дорога в Рим лежала через Лондон, где в Британском музее работали лучшие специалисты по древнему Египту.

Туманный Альбион был, как ему и положено, покрыт густой молочно-белой пеленой. «Абсолютная ясность — это одна из форм полного тумана», — всплыла в голове Трубецкого цитата из известного фильма, пока он добирался на метро из аэропорта Хитроу в центр Лондона (меньше часа — и вы на Пикадилли!). «Совершенно не удивительно, что именно тут появились на свет и Шерлок Холмс, и герои Агаты Кристи, и даже Джеймс Бонд. Город идеально подходит для слежки и тайных операций», — так размышлял он в мерно покачивающемся вагоне поезда, не переставая удивляться лондонской погоде. Целью его путешествия был Британский музей, где с помощью специально обученных машин можно было перевести тексты практически с какого угодно на какой угодно язык. При этом Сергей Михайлович был настолько поглощен своими мыслями, что едва ли обратил внимание на неприметного типа в шляпе, светлом плаще и с зонтиком, который следовал за ним от самого аэропорта и теперь сопровождал его в этом же вагоне, незаметно пристроившись в кресле на несколько рядов позади Трубецкого.

Сергей Михайлович вышел из метро на станции «Тоттенхем корт роад» и немного прогулялся пешком. В музее его ждали. Британский коллега, с которым они когда-то вместе разыскивали следы Андрея Первозванного в Шотландии, помог оформить необходимые документы, и уже через несколько часов Сергей Михайлович держал в руках приблизительный перевод коптской рукописи.

В общем и целом, если переложить мудреные фразы древнего автора на современный язык, версия, изложенная в торопливых записках Анны, оказалась весьма близкой к истине. Но оригинальный текст содержал еще кое-какие подробности. Например, в самом его начале говорилось, что коптскую церковь основал сам евангелист Марк, который, спасаясь от преследования римлян, бежал из Ершалаима в Египет около 47 года от Рождества Христова. При этом утверждалось, что Марк этот был римским гражданином, который лично видел Спасителя и тогда же уверовал в Иисуса Христа — Сына Божьего. И что именно поэтому копты следуют традициям первохристиан: веруют в единственную божественную сущность Иисуса, не приемлют распятие, их иконопись имеет скорее символическое, чем художественное значение (в этом Трубецкой смог убедиться по хранящимся в музее коптским фрескам: фигуры людей изображены плоскими, пропорции не соблюдены, детали не прописаны — как на рисунках детей). Именно в контексте отхода от «старых» традиций в манускрипте подвергалась критике византийская модель христианства, сформулированная царицей Еленой и ее сыном императором Константином. Довольно длинный пассаж был также посвящен традициям монашества и аскетизма, которые впервые появились именно в коптских общинах и лишь спустя несколько веков повсеместно распространились у византийцев.

Но самым любопытным для Сергея Михайловича было краткое повествование о том периоде земной жизни Спасителя, который обойден молчанием в Новом Завете, — с двенадцати до тридцати лет. Так вот, его автор утверждал, что годы эти Иисус провел в Египте, в одном из храмов Александрии, где изучал премудрости египетских жрецов. Якобы там Иисус, в его земной ипостаси, готовился к будущему служению, формируя свое понятное для людей учение с учетом иудейской и египетской религиозных традиций. И хотя появление подобной версии именно в коптском документе было вполне объяснимо, для Трубецкого она оказалась крайне неожиданной.

На этом манускрипт обрывался.