Фейковая история (СИ) - Васильева Алиса

— Я все поняла. Успокойся. — Синицына провела ладонью, которая на этот раз оказалась почти горячей, по моей груди. — Все хорошо, милый, все хорошо.

Я растерялся. Я редко ошибаюсь в людях, и вот такой реакции никак не ожидал. Это меня несколько дестабилизировало. Но тут Синицына подняла на меня глаза, и все встало на свои места.

— И ты тоже больше так не делай! — строго сказала она мне.

Ясно. То есть слова утешения предназначались не мне, а шиповнику. Мог бы сразу догадаться. А у дамочки явно серьезные способности в природной магии. Паби будет доволен.

— Шиповник совершенно не в восторге от того, что приходиться причинять тебе боль. Он заинтересован в тебе — умрешь ты, погибнет и он! Не провоцируй шиповник, он вообще ни в чем не виноват, — хмурилась лейфа, всем видом выражая недовольство моим поведением.

А я честно попытался проникнуться сочувствием к несчастному шиповнику, но как ни крути, себя мне было жальче. Я вообще на редкость эгоистичная скотина.

— И вообще, заставлять растения убивать — это отвратительно! То, что вы сделали с шиповником — варварство и дикость! — Голос женщины звенел натянутой струной, а воздух в темном коридоре уже искрился.

Вот это эмоции! Вот ведь тихий омут. А интересно, в постели этот темперамент тоже проявляется?

— Ты ведь из зимнего народа, да?

— Да. Мы очень дикие варвары, — горячо заверил я, прежде чем вспомнил, что играю роль запуганного и несчастного котенка.

Надежда на то, что госпожа Синицына этого не заметит, не оправдалась. Лейфа удивленно моргнула и посмотрела на меня, словно увидела впервые. Взгляд у дамочки тот еще. Не удержавшись, я обхватил себя за локти. Плохой жест, демонстрирует желание закрыться от собеседника. Ну да черт с ним, мне холодно.

— Люди тоже так делали, — вздохнула женщина, — убивали при помощи живых растений.

— Что, правда? — удивился я.

Никогда даже не слышал, чтобы человеческая раса использовала темную природную магию. Но их лейфе виднее.

— Да, правда. Казнили при помощи бамбука, например. Ужасные страницы нашей истории. Пойдем в кабинет, мне нужно осмотреть тебя. — Женщина кивком приказала следовать за ней.

В кабинет! Для таких, как Синицына, кабинет — самое важное место. И меня туда пригласили, хотя я еще и пяти минут в доме не пробыл. Это уже половина задания Паби! Неужели все окажется так легко? Я мысленно поблагодарил шиповник.

Как по мне, то для директора Ботанического сада дом был явно маловат: одна большая комната, кухня-гостиная, вторая такая же разделена на две — маленькую спаленку, куда меня никогда не пригласят, и чуть более просторный кабинет, куда я уже попал.

Что удивительно, в отличие от остальной части дома, в кабинете не было растений. Ни одного цветочка. Стеллаж с книгами, плотно зашторенное окно, стол с ноутбуком, один-единственный стул, одно кресло у окна. Все в приятных коричнево-песочных тонах.

— Садись. — Синицына указала на кресло. — Я сейчас включу обогреватель.

— А то шиповник замерзнет?

Да что это со мной? Я методично и целенаправленно запарываю роль!

— Шиповнику пока все равно. — Женщина оставила атлас на стеллаже и потащила к креслу радиатор — такую батарею, которая включается в сеть. — Температура внутри твоего тела вполне комфортная. А вот ты стучишь зубами, это не даст тебе расслабиться и будет мне мешать.

И ведь ей даже в голову не пришло попросить меня помочь с радиатором. Мужчин в этом доме не было никогда. И, полагаю, не будет.

— Шнур не дотянется, — предупредил я.

— Что? — Лейфа непонимающе взглянула на меня.

— Если поставить обогреватель к креслу, длины шнура не хватит, чтобы дотянуться до розетки, — объяснил я, внутренне радуясь этому обстоятельству.

С этого места у окна мне будет совершенно не видно стол, а меня жутко интересовали фотографии на нем. Три фото в старомодных рамочках.

— Лучше передвинуть кресло сюда, — не дожидаясь разрешения, я перенес кресло к той розетке, которая находилась у двери, и подошел к Синицыной, чтобы помочь с обогревателем, — и радиатор тоже. Я помогу. Такие вещи не для женских рук.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Госпожа Синицына крайне неохотно выпустила обогреватель. Я его практически отобрал.

— Не надо всего этого, — раздраженно произнесла женщина, — мне не нужна твоя продажная галантность и лживые комплименты! — Ну и конечно, ушат презрения в качестве контрольного выстрела: — Я знаю, кто ты.

— Ничего ты обо мне не знаешь! — вдруг зло выпалил я, с грохотом опустив батарею рядом с креслом.

Что я творю? Я же с первой минуты понимал, как себя вести. С такими, как Клара, нужно давить на жалость, не поднимать глаз и ни в коем случае не перечить. Но роль мне катастрофически не давалась. Моя интуиция категорически не хотела играть со мной в одной команде, все время подталкивая меня поведению, которое в данной ситуации гарантировало провал.

Или нет?

— Ну так расскажи мне о себе, — сказала женщина, включив обогреватель и сев на стул напротив меня.

Спина прямая, губы сомкнуты в линию. Похоже, я теперь еще дальше от цели, чем в начале знакомства.

Я сел в кресло, сражаясь с желанием снова обхватить себя за локти. Надо сочинить какую-нибудь банальную слезливую историю, но язык не поворачивался. И дело было не в том, что ничего не шло в голову, я подходящих историй знаю две дюжины, просто не мог себя заставить играть роль. Может, дело в отсутствии на мне маски. Не знаю. Но я молчал. И, не удержавшись, снова скрестил руки, пытаясь защититься от пронзительного взгляда лейфы. Кто кого здесь изучает?

Глава 10

ГЛАВА 10

Клара развернулась спиной к столу и положила локоть на столешницу. Мне теперь было хорошо видно две фотографии из трех. На правой, сделанной, вероятно, пару лет назад, Синицына в ужасном юбочном костюме и с прической «мышиный хвостик» рядом с пожилым мужчиной-человеком. У мужчины широкая белоснежная борода и искренняя улыбка, одет в дорогой костюм, явно новый. Ярко выделяется игривый галстук. Похоже, фото с какого-то светского мероприятия. На второй фотографии Синицына лет на десять моложе, хотя наверняка утверждать сложно. Тот же кошмарный костюм, та же прическа, тот же мужчина. Какие-то дипломы в руках у обоих.

Третьей фотографии не было видно, но даю руку на отсечение — там те же герои, только еще моложе. Тут все понятно: безответная любовь длиною в жизнь. По позам людей на фото могу однозначно сказать — Синицына любит этого улыбчивого бородача, а он позволяет себя любить. На расстоянии, которое видно на обеих снимках — близко, но не вместе.

Грустно. И чего она в нем нашла?

— Ну так что — ты не ухаживаешь за женщинами за деньги? — прервала мои размышления Синицына.

Я сел в кресло, пытаясь решить, какой же линии поведения держаться. Мой первоначальный план изображать несчастного блохастого котенка летел к черту, причем благодаря моим собственным усилиям. И я услышал, как произношу:

— Нет, не ухаживаю. Это по-другому называется.

— О! — Синицына залилась румянцем.

Как мило.

— Меня совершенно не смущает, но в присутствии девы я таких слов произносить не буду.

Синицына стала пунцовой и отчаянно сжала подлокотники своего стула. Куда меня понесло? Я сбавил обороты и попытался смягчить ситуацию, а заодно и повернуть разговор в интересующую меня сторону.

— И у меня достаточно опыта и здравого смысла, чтобы понять — в этом доме я только как футляр для потрясающего и выдающегося шиповника, никаких других услуг от меня не потребуется, — поспешил добавить я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женщина немного расслабилась, но румянец с ее впалых щек не сошел.

— И ты стал бы со мной спать, если бы у меня появилось такое желание? — снова презрительно поджатые губы и ледяной взгляд.

А также прекрасный повод подтвердить мою догадку.

— Не появилось бы, — покачал головой я, уходя от провокационного вопроса в нужном направлении, — таким женщинам, как ты, в постели нужны настоящие чувства. И настоящие мужчины. Те, которые достойны восхищения и искренней любви.