По следам зверя. Зов крови - Алена Райдер

существовать мир. Моим миром была мама, жаль, что я раньше этого не понимала. И почему мы начинаем понимать и ценить, лишь тогда, когда теряем?

Многие задаются вопросом: что произошло, по какой причине погибла мама. Эйдан с Мелисой придумали маленькую ложь, чтобы не привлекать внимание. Это даже ложью не назовешь, скорей правдой, где присутствовала недоговоренность. Они сказали, что в лесу на нее напал зверь. А оно так и было, вот только они не назвали причину убийства. Они скрыли ото всех, что причиной смерти была Мелиса. Им поверили, потому что совсем недавно произошла подобная история. Каким-то зверем безжалостно была растерзана юная девушка, бывшая одноклассница Мелисы.

А мое столь долгое отсутствие объяснили тем, что я заболела и лежала в больнице. Но теперь выздоровела и буду жить у Мелисы. Да, физически я здорова, а душевно больна…

Не в том смысле, что психически, а душа моя болит, скорбит по матери…

Я ни с кем не разговаривала, сидела на стуле рядом с гробом мамы. Не хотела ее оставлять одну. Хотелось, как можно больше времени провести с ней, пока она не исчезнет из моей жизни навсегда. Оставив за собой одни воспоминания, которые буду душить меня на протяжении всей жизни. Я взяла ее холодную руку, как лед, сжала между ладонями. Снова по щекам потекли слезы отчаяния и бессилия. Я не готова с ней расстаться… Не готова…

— Мамочка, открой глаза, прошу тебя, — прошептала я, прижимая ее кисть к своей влажной от слез щеке. Но она молчала, ни один мускул не дрогнул на ее лице. — Мамочка, очнись! Не оставляй меня! — попросила ее чуть громче. Чем вызвала внимание людей, они начали на меня оборачиваться, покачивая головой, мол, девочка сходит с ума. Но мне все равно, что они подумают обо мне. Я должна вернуть маму, я должна ее разбудить. Она ведь не могла умереть — ей всего лишь тридцать восемь лет, даже сорока нет. Она сейчас проснется и проживет еще лет пятьдесят, как минимум. Увидит своих внуков, а может и правнуков. Мы будем сидеть с ней на лавочке, по вечерам попивая горячий шоколад, укутавшись в теплый плед. Она будет рассказывать мне разные легенды и мифы. А я буду смотреть на звездное небо, прижавшись к родному плечу. Буду мечтать о счастливом будущем рядом с мамой…

— Мамочка, я знаю, что ты меня слышишь… Мамочка, скажи мне, хоть что-нибудь! Не молчи! — молила ее, но она опять не отозвалась. Тогда я сорвалась на крик. — Мама, я знаю, что была не идеальной дочерью. Я обещаю, что исправлюсь, правда! Только не оставляй меня одну! Прошу! Мама, у меня же кроме тебя больше никого нет! — кто-то начал меня оттаскивать от нее. Я цеплялась обеими руками за крышку гроба. — Пустите меня! — прорычала я на того, кто посмел прикоснуться ко мне.

— Камилла, пойдем со мной. Я дам тебе успокоительное, ты сейчас не в себе, — проговорил до ужаса противный голос Мелисы. Я бы предпочла век не слышать ее голос. — Камилла, милая, прошу, успокойся… — просила она, но я одернула руку со всей силы и снова цеплялась за руку мамы. — Эйдан, где ты? Мне нужна твоя помощь! — прокричала она.

Откуда не возьмись, появился Эйдан. Он обвил одой рукой мою талию, другой же отцепил мою руку от маминой. Я пытаюсь вырваться, но мои попытки были тщетны. Он намного сильней меня.

— Мама, скажи им, чтоб они отпустили меня! Мама! — прокричала я, но она снова промолчала. Мне хотелось подойти к ней и потрясти за плечи, чтоб проснулась, наконец. Что же она так долго спит? Да еще так крепко. Давно бы пора проснуться. Я уже рыдала на взрыт.

— Камилла, успокойся! — в приказном тоне произнес Эйдан, вталкивая меня в мою комнату. Следом за нами зашла Мелиса и плотно прикрыла дверь. В руках она держала флакон с пустырником и стакан воды.

— Пусти меня! Я хочу к маме! — прорычала я на него. — Я должна ее разбудить. Вы не понимаете, они же ее живьем похоронят! — указываю на людей, находившихся у нас в доме.

— Камилла, сестренка, послушай меня… Нам всем сейчас тяжело… Но мама умерла, она не спит… — дрожащим голос промолвила Мелиса, приседая на колени передо мной. — Я знаю, тебе больно, так же, как и мне… Ты не хочешь верить, что мамы больше нет, но этим ты только усугубляешь ситуацию. Ты делаешь себе только хуже. Камилла, тебе нужно смириться с этим… — я кидаю на нее злобный взгляд. Кто виноват-то, разве не она сама? — Будет нелегко. Мы с Эйданом всегда будем рядом, чтобы не случилось… — утверждала она.

— Это ты во всем виновата! Я ненавижу тебя! Ненавижу! — проорала я, начиная истерить. — Почему вы не верите, что мама жива? — обращалась к ним. Слезы текли по щекам так, словно я стою под проливным дождем.

— Девочка моя, мамы больше нет, но она останется в наших сердцах. Теперь она на небе, рядом с папой… — прошептала она и крепко обняла меня. Мне становилось не по себе от ее слов. Да еще и прикосновения причиняют слишком много боли, не физической, а душевной. — И Камилла, мне жаль, что все так вышло, правда. Да, я виновата перед тобой, перед мамой… — наконец, призналась она. От этого моя злость только увеличилась. Я вырвалась из ее объятий и дала ей звонкую пощечину, которую она заслужила.

— Дрянь! — зло прошипела я, отряхивая воспламенившуюся ладонь. Мелиса ошарашенно смотрела на меня, приложив свою ладонь к покрасневшей щеке, ее рот слегка приоткрылся. Эйдан моментально оттащил меня от нее, чтобы я не ударила ее еще раз. Будь моя воля, я бы ее сейчас убила. Эйдан протолкнул меня в ванную.

— Ты поплатишься, Мелиса, за каждую мою слезинку! — пообещала ей, прежде чем передо мной закрылась дверь. — Пусти! — вновь зарычала я на Эйдана. Он включил прохладную воду в душе.

— Камилла, молчи! — грубо отозвался парень. Ну, конечно я же обидела его возлюбленную. Он поставил меня под струи прохладной воды, я завизжала, когда струи коснулись моего тела.

— Пусти, мне холодно! — кричала я, но вместо того, чтобы отпустить меня он заткнул мне рот своей ладонью. Другой же рукой продолжал держать меня под струями воды. Вскоре я перестала пытаться визжать и брыкаться. Мое тело продрогло до костей, зубы стучали. И только потом Эйдан отпустил меня. Я вышла из ванной, и поплелась к шкафу с одеждой, оставляя после себя мокрые следы на полу. В комнате Мелисы уже не было, видимо