Край Ветров: некроманс - Диэр Кусуриури

Камориль стал выжимать волосы, попутно капая на все вокруг и прыгать на одной ноге, вытряхивая воду из ушей.

— Ой, ё… — протянул Мйар.

— Так вот что значит «посинеть от холода», — проговорил Ромка, глядя на Камориль завороженно.

— А мне абсолютно не холодно, — отмахнулся некромант, повесив полотенце на плечо. — О! Вон там я вижу кафе, а рядом с ним кабинки для переодевания! Вы пойдете заказывать чего-нибудь подкрепиться, а я в сухое облачусь, а потом мой старый добрый друг Мйар заплетет мне шикарную косу, правда, Мйар?

— Если будешь себя хорошо вести, — улыбнулся тот.

— Нет, ну вы правда синий! — не успокаивался Ромка.

— Сейчас на солнышке отогреется и порозовеет, — успокоил его Мйар. — Ручаюсь, пока дойдем до кафе, официантки его уже не испугаются.

— А кафе-то работает?

— Работает, еще как. Я отсюда вижу скучающих девчонок за столиком и бармена с газеткой. Хм, им всем настолько скучно, что синенький Камориль, по правде, был бы самое то…

Сложив зонт и свернув подстилку, они направились в сторону кафе.

— Почему девушки носят лифчики на пляже? — задался философской мыслью Ромка.

— Глобально, — хмыкнул Мйар.

— В четырнадцать лет, самое то! — развеселился Камориль.

— Нет, ну я не понимаю! Все равно на пляже видно, у кого грудь больше, или, там, некрасивая, например!

— Ну, они такие нежные, — это рассуждал некромант, — хотя, по строению и ничего такого, а функционал до скучного утилитарен, но все-таки есть в этом что-то такое…

— Это тебе психологов и сексологов почитать надо, — предположил Мйар, — ну там, про наготу в искусстве и жизни…

— Есть же еще нудисты! — вспомнил Камориль.

— Ага, и эксгибиционисты… — Мйар задумался. — Кажется, это было неплохо разобрано у кого-то из западных философов позапрошлого века…

— Я — переодеваться!

Ромка и не заметил, как за разговором они добрались до кафе.

Заведение было открытого типа, то есть, представляло собой огромный навес, огороженный бамбуковыми загородками, прилегающий к каменной постройке, где располагалась кухня и прочие служебные помещения. Бармен уже не читал газетку, а обслуживал семейную пару, подошедшую чуть раньше них. Девчонки, блондинка и брюнетка, занявшие ближайший к морю столик в углу, уже не грустили о судьбах мира, а весело перемывали кому-то косточки и, иногда, заразительно хохотали. За семейной парой, заняв очередь, стояла девушка в голубом платье и белой шляпке с широкими полями.

Мйар отправил Ромку занять место, а сам остался у стойки, ждать своей очереди.

Ромка нехотя подчинился, ведь столиков было навалом, и вряд ли кто-то занял бы именно этот. Но Мйар настоял, что место козырное, мол, и море видно без помех, и от ветра защищено, не продует.

Ромка проверил мобильник: три пропущенных звонка от матери и текстовое сообщение: «Рома, где ты? Позвони мне немедленно!». Нужно было звонить.

— Алло? Да, мам, прости… я на перемене, ага… ветер… да нет, носки не грязные, мне Вовкина мама чистые дала. Хорошо, поставлю на погромче! Да мы заболтались, я уснул… Хорошо, после уроков куплю, сколько-сколько? Куплю.

Пока он запоминал, что купить из еды, у барной стойки началось нездоровое шевеление. Ветром донесло обрывки слов. Кажется, мужчина ругался с барменом по поводу того, что тот не вычеркнул из меню тех блюд, которых в расположении кафе на сегодня нет, а бармен, естественно, слушать ничего не хотел. Конфликт затянулся, вмешалась женщина. Девушка в голубом в разговор не встревала, Мйар стоял за ней, время от времени оглядываясь на Ромку и нетерпеливо постукивая пальцами по деревянной столешнице.

К Ромке подсел переодетый в сухое Камориль.

— Что он там возится? — спросил некромант.

— Да там скандал какой-то, — Ромка спрятал мобильный. — Я не знаю.

— Хм, — некромант откинулся на спину стула, — вот ведь… Смотри… Когда Мйар оглядывается на нас, барышня та, в голубом, оглядывается на него.

— И правда, — Ромка улыбнулся. — Чего это она?

— Видать, понравился.

Некромант погрустнел. Потом зачем-то расстегнул рубашку, и сел расслабленней:

— Жарко, — пояснил он.

Тем временем семейная пара ушла, видимо, искать другое кафе. Благо, на берегу их было вдосталь. Девушка стала говорить с барменом, время от времени уже в открытую поглядывая на Мйара.

— Вот же, коза, — процедил некромант. — Небось, потом еще подсядет к нам и будет заигрывать. Нет, ну точно подсядет!

Бармен тем временем наливал в высокий стакан сок.

И тут случилось такое судьбоносное событие, которое, силою своей судьбоносности, замедлило течение времени и запечатлело лица присутствующих, как талантливый, но крайне свободный фотограф: со всей гаммой чувств, свежо, четко, экспрессивно — но без прикрас.

Ромка не понял поступка Мйара. Камориль все понял, сделал выводы о том, что будет дальше и прикрыл веки, спрятав грустные сияющие очи свои и, таким образом, придушив на корню все свое отчаяние. Девушка сказала:

— Ой!

Мйар стремглав обернулся.

Шляпка летела, несомая ветром, к морю.

Мйар собрался в пружину и побежал. Потом прыгнул, растянувшись выстрелившим луком.

Приземлился на песок у самой кромки воды на четыре конечности, держа шляпку в зубах.

— Ну все, — произнес некромант уныло, — это победа.

— А что это вообще за?..

Камориль протянул руку и отлепил пластырь со лба мальчика. Потом снова прилепил.

— Ну, что видишь? — спросил он.

— Нити рвутся, переплетаются, бурлят и хлещут, — прошептал Ромка. — Тысячи их! Откуда ни возьмись! Яркие! Отовсюду!.. Как фейерверк!..

— Так я и знал… Переплетаются, говоришь… да спутываются они, вот что, — прошипел Камориль. — Но я, наверное, просто ревную.

— Вот, — сказал я, по правде, очень смущенный своим внезапным поступком. Протянул девушке шляпку.

Ветер трепал ее соломенные волосы и развевал подол голубого платья.

— Эм, спасибо большое, — произнесла она, — правда, большущее спасибо! Я сама, конечно, балда, тут же вот веревочка есть, шляпу ведь если правильно надеть, ее ветер не сдувает!

— Ну, смотря, какой ветер, — улыбнулся я. — Просто, нужно было действовать быстро, иначе бы потом пришлось лезть в воду…

— Да не пришлось бы, она же не дорогая совсем, а море сейчас очень холодное. Я подходила к воде, пробовала. Но, все равно, огромное вам спасибо!

— Да не за что, — почему-то я начал еще больше смущаться. Что-то последнее время со мной происходит очень много таких вещей, которых обычно не происходит! Мистика какая-то!