Принципы современной психической самозащиты - Владимир Данченко

Наблюдать за их попытками убедить нас в своем всемогуществе (и тем самым вовлечь в свою игру) довольно любопытно. Что характерно, голоса используют при этом известный пропагандистский прием: "Если вы хотите сделать ложь истиной, повторяйте ее почаще".

Для страха перед голосами нет никаких причин; в них нет ничего дурного за исключением упорных попыток манипулировать человеком, то есть попыток заставить его реагировать на себя определенным образом – эмоционально или поведенчески. В манипуляции как таковой также нет ничего дурного – это неявный принцип "нормальных" межличностных отношений. Однако в случае с "враждебными голосами" мы сталкиваемся с патологической, доведенной до абсурда жаждой абсолютной "власти ради власти" над объектом манипуляции, – власти, способной принудить его демонстрировать неадекватные формы поведения.

Говорят, что враждебные голоса обладают огромной силой внушения, противостоять которой очень трудно. Но чем обусловлена эта сила? Голоса появляются внезапно и застают перцепиента врасплох: он к "такому" не готов. Он не соображает, что происходит, и совершенно не осведомлен о своих "правах и обязанностях". Благодаря этому его попросту обманывают. Используя фактор внезапности, а также экстраординарность ситуации и растерянность перцепиента, голоса с чисто цыганской методичностью приступают к откровенному вымогательству неадекватности. Эти бесплотные призраки грозят, требуют и обещают с искренним жаром сердца, нимало не заботясь о том, что не в состоянии принести нам какой-либо вред, что мы ничего им не должны, а они в свою очередь, ничего не могут нам дать. Короче говоря, голоса берут перцепиента "на испуг" – в этом и заключается вся сила их внушения.

Апеллируя к возбужденному воображению перцепиента, голоса неприкрыто пытаются добиться от него очевидной неадекватности. Защита против такой патологической манипуляции со стороны голосов, ведущей к явной неадекватности поведения перцепиента, основана на опыте сознавания механизмов нормальной манипуляции, которая исходит от непосредственного социального окружения перцепиента и ведет к "конвенциальным неадекватностям" в его поведении, то есть неадекватностям, не выходящим за рамки общепринятой "нормы", но нежелательным для него лично.

Не поддаваться на откровенную "патологическую манипуляцию" голосов трудно лишь оттого, что она непривычна и шокирует своим апломбом. Не поддаваться на "нормальную манипуляцию" окружающих гораздо сложнее: она слишком привычна и, проникая в нашу плоть и кровь, совершенно незаметна.

Обычно манипуляцией называют лишь особо нарочитые и беспардонные попытки одного человека оперировать поведением и восприятием другого человека. Если же человек попросту оскорбляет нас (и если мы при этом оскорбляемся), мы как правило не усматриваем в этом никакой манипуляции: мы ощущаем лишь свои отрицательные эмоции. Мы видим только, что он плохой, он сделал нам плохо (обижает, не уважает и т.д.), и нам почти никогда не приходит в голову, что это ведь мы реагируем на него, мы пляшем под его дудку, мы переживаем навязанные им ненужные нам ("неадекватные") состояния или даже, возможно, совершаем какие-то ненужные нам поступки весьма сомнительной адекватности. Достаточно понаблюдать схватку какой-нибудь пиратствующей старушки с желторотой молодежью в общественном транспорте, чтобы понять, о чем идет речь.

Манипуляция имеет место всякий раз, когда человек с чей-то подачи вовлекается в какие-то нежелательные для себя состояния или действия. По своей воле человек ни во что подобное вовлекаться не станет, и если это произошло, значит он на что-то купился, на что-то клюнул, значит произошла манипуляция, – вне зависимости от того, насколько поймавший его рыбак-манипулятор был сознателен в своих целях и средствах.

На что мы покупаемся? Всяк покупается на свое*, это тема отдельного разговора. Пытаясь обрести независимость от манипуляции в обычных социальных контактах (на работе, дома, в сфере обслуживания и т.д.) каждый обнаружит в себе те струны, на которых играют его ближние. Он обнаружит и то, что "неуязвимость" обретается благодаря лечению причин "уязвимости", а не ее симптомов. Практика такого рода создает в том числе устойчивый иммунитет против "патологической манипуляции" со стороны "враждебных голосов".

* В основном, конечно, люди покупаются на чувство собственной важности. Играя на самооценке, мы ввергаем друг друга в "ад" и возносим в "рай".

Итак, если галлюцинаторная ситуация находится под контролем, то из патологической она превращается в экспериментальную.

Вам выпала неслыханная удача исследовать астральный мир наяву! Если вы разотождествлены с ситуацией и сознаете специфику происходящего, вы вполне можете вступить со вторгшимися астральными формами и сущностями в контакт.

Обычная совершаемая при этом ошибка состоит в попытке контактировать с ними на физическом плане.

Подобные попытки неадекватны не только с точки зрения окружающих, но и по сути. Как уже указывалось, вторгаясь на физический план, астральные проекции не лишаются своей специфики, то есть продолжают оставаться порождениями мира воображения. Поэтому и вступать с ними в контакт имеет смысл лишь посредством воображения. Например, вовсе не обязательно обращаться к астральным сущностям вслух: вполне достаточно делать это в уме, про себя, так сказать, "телепатически".

Ранее уже говорилось, что попытки "голоса" указывать перцепиенту, что он должен делать, служат верным признаком "зловредности" данной астральной сущности. Этот признак, однако, справедлив лишь для тех случаев, когда голос сам предлагает свои услуги. Если же воля к общению исходит от перцепиента, если он задает голосам вопросы, то в оценке ответов ему следует полагаться на собственное разумение.

Искренне и глубоко вопрошающий может выйти на контакт с так называемым "астральным учителем" – персонифицированной проекцией интуитивной сферы на "астральный план" – и получать через этот канал весьма ценную информацию. В отличие от других "голосов", астральный учитель говорит лишь тогда, когда к нему обращаются, и лишь о том, о чем у него спрашивают. Иногда вместо прямого ответа учитель может потребовать выполнить какое-то действие или серию действий, не вполне обычных с точки зрения здравого смысла (и внешнего наблюдателя), – действий, которые якобы и могут дать ответ на этот вопрос. Обычно это действия, связанные с так называемым "сверхусилием"; непосредственная их задача состоит в том, чтобы сделать, очевидно, и без того измененное состояние сознания человека еще более измененным.

Если требуемые действия не представляют угрозы целостности и здоровью организма, их следует выполнять прежде всего в тестовых целях: если научения, частью которых служат и данные действия, в самом деле исходят от "астрального учителя", а не какого-то маскирующегося под него "астрального шутника", то в результате их выполнения мы самым неожиданным образом действительно получаем ответ на свой вопрос. Однако по вполне понятным соображениям подобными экспериментами рекомендуется заниматься в полном уединении.

Сознательная работа с галлюцинаторными ситуациями – очень интересная сфера исследований, и всем, кому данная сфера исследований доступна, автор может лишь от души пожелать успеха. июль 1983

ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГАХ

"N20" – легенда эзотерического самиздата начала 80-х годов. Сам он определял свой жанр как "демистификацию мистики", и каждая его книга опрокидывала благополучные стереотипы восприятия вещей, подрывая устои сложившегося на этих стереотипах оккультного истеблишмента тех времен. "Блеск и нищета магов" (1980), показавшая психологическую изнанку "магии", была первым крупным камнем в тихое болото отечественного эзотеризма. За ней последовала "Эволюция сознания в документах" (1981) – бесхитростная хроника "прорастания лотоса из донного мрака", изложенная в совершенно нелитературных выражениях, – и вызвавший бурные протесты спиритуалистической общественности текст "На подступах к Локаята Йоге" (1981), где была предпринята попытка материалистической интерпретации йогических идей развития сознания. Потом была книга с длинным названием "Принципиальные вопросы общей теории Чакр и тантрическая концепция тела" (1982-83), – подлинный методологический прорыв, свежий ветер которого развеивал традиционный в этой области туман мистификаций, приоткрывая глубины таинства отношений человеческого тела с миром. И наконец, появилась "Психическая самозащита" (1983), которая сразу стала самой засекреченной из всех "тайных книг" советского эзотеризма, – самой засекреченной по той простой причине, что лишала эзотерических боссов инструмента их власти, обретаемой путем запугивания публики и последующего "освобождения" ее от страха через покровительственное предоставление "защиты".