Любовь за вредность - Татьяна Герцик

Стараясь побыстрее от него избавиться, я вежливо поздоровалась и сообщила, что Виктория еще в библиотеке, подразумевая: ждет его не дождется. Но вместо того, чтобы быстренько к ней смотаться, он отрицательно покрутил головой и сухо бросил:

— Я не к ней, я к вам.

Мне это совершенно не понравилось, и я предусмотрительно отступила назад, стараясь спрятаться за подругой. Вспомнился его стальной захват, когда он тащил меня в фойе для приватного разговора, и подумалось, что он вполне может его повторить. Я нахмурилась, не боясь появившихся на лбу глубоких морщин. Говорить нам с ним абсолютно не о чем, зря старается. И что за дурная манера навязываться? Но в ответ только сказала:

— Извините, не могу, мы спешим…

Он недоверчиво прищурился, засунув руки в карманы. Это тоже было невежливо, и я с неудовольствием подумала, что вести он себя не умеет. Впрочем, что взять с современной молодежи… Он настойчиво спросил, недовольно глядя мне в глаза:

— Куда, позвольте узнать?

У меня появилось противное ощущение, что он видит меня насквозь, но я твердо соврала, не отводя взор:

— В кино. Мы давно купили билеты.

Моментально определив слабое звено в нашем тандеме, он повернулся к Иринке, угрожающе навис над ней и вперил в нее подозрительный взгляд, как строгий учитель:

— И куда конкретно?

Иринка, всегда теряющаяся в трудных жизненных ситуациях, тоненько заблеяла, мучительно покраснев:

— Э-э-э…

Он в момент обо всем догадался и обвинительно выпалил:

— Вранье это!

Схватив меня за талию, сильным толчком впихнул в машину и захлопнул дверцу. Пока я, путаясь в длинной юбке, пыталась выбраться обратно, одним прыжком очутился рядом, вскочил в кресло, как в седло, заблокировал мою дверь и задом выехал с дорожки. Я с накатившей тоской взирала на удаляющуюся подругу, тупо смотревшую нам вслед с потрясенно приоткрытым ртом.

Да-а, великолепное основание для слухов и домыслов предоставил нашему женскому коллективчику этот потрясающий нахал. Иринка, конечно, славный человечек, но хранителем чужих тайн ее никто не назовет. Представив, как она весь вечер будет названивать нашим общим знакомым, чтобы сообщить потрясающую новость, я застонала и с ненавистью глянула на похитителя.

Он с довольным видом смотрел на дорогу, явно считая себя вправе поступать так, как хочется. Я медоточиво поинтересовалась:

— Что, все хорошо?

С мефистофельской ухмылкой он кивнул. Его четкий профиль выражал такое самодовольство, что меня покоробило. Я предельно вежливо, так, что аж самой стало противно, спросила:

— А как вы будете себя чувствовать, когда я поставлю вам парочку фонарей под глазами и повыдеру половину волосенок?

Он скептически на меня покосился:

— Вы не посмеете…

Чуть приподняв бровь, я сладко пропела:

— На вашем месте я не была бы столь в этом уверена. Я не вцепилась вам в головенку только потому, что опасаюсь за свое здоровье и не хочу создавать аварийную ситуацию на дороге. Но потом берегитесь!..

Он широко ухмыльнулся с заметным одобрением в глазах.

— Что ж, жизнь обещает стать гораздо интереснее. Драться с женщинами мне еще не доводилось.

Я покладисто согласилась:

— Действительно, это будет весьма познавательный опыт. Женщины ведь не мужчины и дерутся без правил.

Он несколько озадачился.

— И что это значит?

Сделав неопределенный жест, я коварно пояснила:

— А это значит, что в ход идут всякие запрещенные приемчики. Импотентом стать не желаете?

Он отрицательно покачал головой и непринужденно рассмеялся:

— Нет, конечно, не хочу.

Я дипломатично предложила:

— В таком случае остановите машину, и я выйду. Тогда вам ничто угрожать не будет.

— Конечно, но немного попозже. Вон у того здания.

Проследив за его рукой, я нахмурилась. На углу виднелся недавно открытый помпезный ресторан для местной элиты. Насколько я знала, посещала его публика чрезвычайно солидная. Неужели он хочет затащить меня в это заведение? Я там немедля опозорюсь — я по ресторанам сроду не хаживала. И какой вилкой что едят, совершенно не представляю. К тому же среди разряженной публики мой затрапезный вид вызовет настоящий фурор, в отрицательном смысле, естественно. Я запаниковала.

— Я в ресторан не пойду! И не надейтесь!

Он насмешливо на меня покосился:

— А я что, вас в ресторан приглашаю?

Пришлось досадливо прикусить губу. Действительно, речь шла только об остановке рядом с рестораном. Про сам ресторан речи не было. Это все мое буйное воображение. Хотя некоторая логика в моих соображениях была — для чего вообще останавливаться у ресторана, если туда не идти, особенно если рядом больше ничего нет?..

Мы затормозили напротив входа. Справившись с непокорной юбчонкой, я довольно неуклюже выбралась из машины и немедля попыталась удрать, но была остановлена мощной рукой. Дернулась, стараясь освободиться, но он сильнее сжал мой локоть и прошипел:

— Да не дергайтесь вы, невозможная женщина! Ведите себя прилично!

Я даже задохнулась от возмущения. Это я должна вести себя прилично? Меня, можно сказать, похищают среди бела дня, насильно запихивают в машину, черт-те куда увозят, и я же еще должна вести себя прилично? Высказать ему свое возмущение я не успела — к нам подошел охранник, оценивающе на меня поглядывая, взял ключи от машины, согласно кивнул на то ли просьбу, то ли приказ Евгения отогнать машину на стоянку. Этот приценивающийся взгляд взбеленил меня еще больше — за кого он меня принял?

Столь же непочтительно, как он меня волок, я ткнула похитителя локтем в живот и раздраженно выпалила:

— Кем вы тут меня экспонируете? Вашу престарелую тетушку я изображать не собираюсь, и не надейтесь!

Он зловеще расхохотался, окинув меня отнюдь не ласковым взором.

— Престарелая тетушка! Скажете тоже! Тетушек не приходится тащить за собой на аркане! Они сами ходят, как правило!

Поскольку на арканах таскают непокорных животных, мне очень захотелось его пнуть, что я и сделала, в кои-то веки дав себе волю. В ответ на это он невежливо втолкнул меня в какую-то дверь сбоку здания, протащил по узким коридорам явно служебного назначения и завел в маленькую, помпезно украшенную комнатку.

Сначала до меня не дошло, что это. Потом я сообразила, что это может быть лишь отдельный кабинет ресторана. Посередине комнаты находился небольшой столик на двоих, вокруг стен стояли мягкие диваны, в углу — огромный телевизор из породы домашних кинотеатров, пол застилал однотонный ковер, заглушавший все звуки. Сплошной интим и уют. Закатив глаза, я тихо, но с явственной угрозой поинтересовалась: