На дне глубочайшей из впадин (СИ) - Susan Stellar

Постаравшись сохранить на лице улыбку, он сконцентрировал взгляд на девушке: та по-прежнему стояла вплотную к стене, и её блестящие золотистые локоны ниспадали ей на грудь. Ещё совсем недавно она лежала тут в тряпках очевидной проститутки; Касиад переодел её в прежнюю одежду сам, поскольку смотреть на тот ужас, что притащил Дэраэль, у него не хватало сил. Теперь он был уверен в своей холодности; в том, что он не поддастся на женские чары и не наделает ошибок. Он уже видел всё, что она могла бы ему предложить…

«Да, однозначно, стоит радоваться уже тому, что мы имеем», — подумал он и, шире улыбнувшись девушке, повторил чётко и решительно:

— Друг. Я — твой друг.

Глава 5. Почему?

Она рассматривала свитки, притащенные Касиадом, вот уже полтора часа. Сосредоточенно проводя пальцем по строчкам, она медленно кивала, пожевывала губу и периодически делала какие-то пометки в своём свитке. Пальцы её были перепачканы чернилами.

— Надолго это? — сумрачно спросил Дэраэль, коротко и брезгливо кивнув в сторону девушки. Та не обращала на него никакого внимания, хотя знала, что он здесь, и умела здороваться на секторианском.

Касиад с философским видом пожал плечами и спокойно, даже чересчур спокойно, пояснил:

— Она лучше справляется с письменной речью, произношение у неё… отвратительное. Я никак не могу вдолбить ей в голову, что свистящие звуки произносятся безо всякого причмокивания, как на ее родине.

— Может, — предположил Дэраэль, — она просто глупа?

Это предположение вызвало в Касиаде всплеск негодования, словно в глупости был обвинен он сам, а не его подопечная. Метнувшись к спокойно сидящей за свитком девушке, он схватил ту за плечи (девушка попробовала вырваться, но Касиад, развернув её, сам отнял руки), несильно встряхнул и скомандовал на секторианском:

— Астаэль, пиши всё то же, что и вчера!..

— Астаэль? — чуть нахмурившись, переспросил Дэраэль.

Касиад повел плечами со все еще раздраженным видом и хмуро пояснил:

— Да, она так себя называет. Думаю, что повторяю за ней правильно, потому что она на это имя откликается, Дэраэль. И она вовсе не дура, к твоему сведению.

Девушка посмотрела на них слегка презрительно; вьющийся золотистый локон упал ей точно посередине лба, чудесно перекликаясь своим необыкновенным цветом со столь же редким цветом кожи чужестранки.

— Я — не глупая, — размеренно сказала она, с холодным достоинством глядя на Дэраэля.

Он тяжело обрушился на колени рядом, лицо его было искажено нескрываемым презрением. Выглядел он довольно усталым: впалые щеки покрывала неряшливая щетина, под красными глазами пролегли глубокие темные тени, уголки рта опущены, а на лбу собрались морщины.

— Раз ты так хочешь слыть умной, — недружелюбно сказал он, — докажи, что я ошибаюсь.

Девушка спокойно пожала плечами и, взяв в руку перо, стала быстро писать на секторианском, загораживаясь свободной ладонью от Дэраэля, словно школьница. Дэраэль же на нее и не думал смотреть: откинувшись назад, он уперся спиной в холодную стену и теперь медленно массировал виски. Касиад обеспокоенно склонился к нему.

— Что произошло? Ты выглядишь неважно.

— Целый день кто-то сидел у меня на хвосте, — глухо проворчал Дэраэль, не открывая глаз, — и хуже всего, что я не смог понять, кто именно это был. Вдобавок, нашу каморку постоянно осаждают соглядатаи… Жить так дальше попросту невозможно: если я задержусь тут, меня запросто раскроют. Я велел Картесу собрать всё необходимое и потихоньку переправить сюда.

— Что?! — Касиад непонимающе распахнул глаза. — Чего ты этим добиваешься: хочешь всех нас подставить под удар? Дэраэль, я считал тебя умнее.

— Я тоже думаю, что ты поумнее Асиэли, — проворчал Дэраэль, — тут никто искать не станет. Мне хочется болтаться в петле не больше, чем тебе. Так что успокойся.

Глубоко вздохнув, Касиад, очевидно, счел, что спорить не имеет смысла, и тихо опустился на скрипучий пол подле Дэраэля. Девушка уже закончила писать; отложив измазанное чернилами перо, она с сосредоточенным видом оглядела свой свиток, затем посыпала его песком, подула на него и, выждав несколько мгновений, передала свой труд в руки Касиаду. Касиад принял свиток, немного наклонившись вперёд; куда легче было бы отдать свиток Дэраэлю, который сидел к девушке ближе, но она словно и на заметила его присутствия. Когда ее письменная исповедь благополучно перешла из рук в руки, Астаэль села на прежнее место, скрестив ноги, и с задумчиво-отстранённым выражением лица стала при помощи собственных пальцев расчесывать свои густые спутанные волосы. Казалось, что ей совершенно наплевать на реакцию мужчин.

— На, — Касиад торжественно вручил Дэраэлю свиток, — я эту историю уже знаю.

Дэраэль ловко развернул пергаментную трубочку. Почерк у Астаэль был ровным, чётким, практически каллиграфическим. Пока он читал, ему казалось, что он слышит её мелодичный голос у себя в ушах.

«Я — член разведывательно-экспедиционной группы «Горизонт». Я и мой напарник Миморо должны были попасть в ваш город и добиться аудиенции у вашего правителя. В течение долгого времени мы жили в Городе Солнца, не зная, что существуют и другие страны. Честно говоря, этого и сейчас не знают те, кто не находятся на важных государственных постах. Наша Мать говорит, что чужаки опасны, поэтому она оберегает нас от них, не давая знаний. Возможно, мы не покинули бы Солнечный Город, если бы наши запасы руды на истощились. Без руды наша промышленность встанет, поэтому Мать решила попросить у вашего Отца разрешение на разработку шахт.

Я боюсь, что были и другие причины, но нам не положено их знать. В последнее время Город сильно изменился. На улицах появилось больше стражи, многие продукты исчезли из магазинов, а Мать перестала появляться на улицах в своём портшезе. Несомненно, наша родина переживает не лучшие времена. Мы должны были наладить контакт с вашим народом. Миморо всего этого не знал: он был только моим защитником. Мужчины обычно выполняют роль телохранителей, важными делами заняты женщины. Но я была очень привязана к Мимору, ведь он мой двоюродный брат, и я хочу узнать, что с ним случилось. Я буду очень вам благодарна, если вы мне расскажете, мне же больше сообщить нечего».

Гордо и неприступно перекрестив руки, Астаэль в молчании сидела, отвернувшись, и её дивные золотистые волосы ниспадали ей на грудь, красиво очерчивая мягкие контуры длинной шеи.

Майту, дрожа, сидела на корточках подле кресла Тесоро и про себя молила, чтобы он не зашел дальше, чем вчера. У нее до сих пор болели бока, отмеченные синяками от его прикосновений. Он требовал подчиниться ему, отдаться ему, а Майту, всхлипывая, противилась и пыталась вырваться. Он не зашёл далеко, но и эта степень близости была ей неприятна.

Особенно сейчас, когда она сравнивала страшного, грозного Тесоро с тем обаятельным молодым преступником, которого ей надлежало выследить — и уничтожить. В свете новых обстоятельств она никак не могла примириться с тем, что Тесоро обладает такой страшной, всеобъемлющей властью над нею.

Её подбородок грубо приподняли вверх, черные зрачки Тесоро расширились, и она невольно дрогнула, отстраняясь, Ей казалось, что полный ярости зверь сейчас смотрит на неё, готовясь растерзать.

— Майту… что же ты так дрожишь?

— Я не дрожу, господин Тесоро, — прошептала она лживым голосом.

— Ты не умеешь врать, Майту, — голос сделался жёстче, — ты меня боишься? Я так неприятен тебе, Майту?..

— Я просто не могу… не могу…

Рука резко оттолкнула ее, и она, всхлипнув, отлетела назад, отчаянно цепляясь за холодные и скользкие плиты пола.

— Вранье, — отчеканил Тесоро, — я хорошо умею его распознавать. Можешь не трудиться, мне ясно, что тебе неприятна моя привязанность, а между тем ты, будь ты умнее, смогла бы кое-что получить взамен…

«Я могу сохранить ему жизнь», — прочла она в его спокойных глазах, и ей стало очевидно, что от такого предложения она не сможет отказаться.