Золотой след (ЛП) - Эшли Кристен

— Лейн, — повторила она со стоном.

Он приподнял голову и посмотрел на нее. Она лежала на подушке, ее шея выгнулась.

— Ты обещала, — пробормотал он.

Она приподняла голову и посмотрела на него рассеянным взглядом. Господи, она была так возбуждена. Это было видно по ее лицу.

Он почувствовал, как его твердый как камень член начал болеть.

Затем прижался губами, скользя по ее животу. Остановился и поцеловал ее прямо над темным треугольником волос паха.

Она приподняла колени и развела их в стороны, предлагая себя ему.

Черт, он любил ее.

Он устроился между ее ног, еле дотрагиваясь провел пальцем по ее влажной коже.

Ее бедра дернулись, тело задвигалось от возбуждения.

— Лейн, — повторила она.

Он посмотрел на нее, она смотрела ему в глаза, на ее лице застыло желание. Ее руки сжимали изголовье кровати, как она и обещала. Лейн дотрагивался, пробуя на вкус, лизал, сосал, а она держалась за спинку кровати несмотря ни на что.

— Ты обещала, детка, — снова напомнил он ей, прослеживая за языком пальцем.

Из ее горла вырвался низкий хрип или стон, она откинула голову.

Лейн усмехнулся.

Затем посмотрел на нее сверху вниз, раскрыл вход пальцами и языком проделал то же самое, что и пальцем.

Ее бедра приподнялись, он накрыл ее своим ртом, глубоко втянул, затем зарычал от удовольствия, услышав и почувствовав, как она кончила.

* * *

Лэйн открыл глаза.

Он лежал на животе, член был твердым. Снова. Болел. Опять.

Он перевернулся на спину, бормоча:

— Господи.

И уставился в потолок. Ему казалось, что он проспал две минуты, что было примерно столько же, сколько он на самом деле проспал с тех пор, как провел большую часть ночи, думая о Рокки, о споре с ней, но в основном о том, что он злился на нее.

Тем не менее ему все равно приснилась она. Его сны были разными, некоторые более горячими, чем другие, но отличались только своими оттенками и градусом секса.

Сегодняшний, однако, был пока лучшим.

Он выбросил сон из головы, когда услышал звук льющейся воды в душе. Повернулся и посмотрел на часы. Шесть двадцать семь, его сыновья были уже на ногах, по крайней мере один из них. Это было сродни чуду.

Он дал себе минуту, чтобы взять в руки, потом поднялся, отправился в ванную, сделал свои дела, подошел к комоду, вытянул футболку, натянул и вышел из спальни. Сначала он проверил комнату Триппа. Свет был включен, постель не застлана, повсюду разбросана одежда и разное барахло, Триппа в комнате не было. Душ по-прежнему работал, поэтому он прошел по коридору в комнату Джаспера, обнаружил, что в ней царил такой же бардак, как у Триппа. Свет горел, в комнате беспорядок, Джаспера то же не было.

Он спустился по лестнице, на полпути увидел Блонди за стеклянной дверью, дышащую с трудом, прижавшуюся носом к стеклу, раскачивающуюся из стороны в сторону, помахивая радостно хвостом. Он направился прямо к раздвижной стеклянной двери, но обернулся и увидел, что Трипп вытаскивает посуду из посудомоечной машины. Еще одно чудо.

— Привет, приятель, — поздоровался Лейн.

Трипп посмотрел на него и улыбнулся.

— Привет, пап.

— Ты точно Трипп? — спросил Лейн, открывая дверь, Блонди влетела внутрь и тут же закружила вокруг него. Как только он передвинулся с собакой вглубь кухни, то отрыл снова дверь.

— Что? — спросил Трипп, когда Лейн подошел к кофе машине.

— Ты точно мой сын Трипп? — повторил вопрос Лейн.

— Ну… — Трипп уставился на него с забавным выражением на лице, — да.

Лейн вытащил фильтр из кофеварки.

— Уверен? Видишь ли, настоящий Трипп не разгружает посудомоечную машину, пока я не попрошу его об этом десять раз. Я помню, как просил тебя вчера вечером, но только один раз. Мне осталось попросить тебя еще девять раз.

Смущение на лице Триппа расплылось в улыбке, и он пробормотал:

— Хватит, па, — прежде чем снова повернулся к посудомоечной машине.

— Ты кормил Блонди? — спросил Лейн, но он знал, что Трипп не кормил, потому что Блонди танцевала между ними, испытывая явную неуверенность, кто обратит на нее внимание и накормит, и, если бы ее накормили раньше, она остановилась бы у Трипа либо Лейна, чтобы кто-нибудь из них дал ей что-нибудь вкусненькое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Еще нет. Только что спустился. Она вышла всего несколько минут назад, — ответил Трипп.

— Я покормлю ее, как только приготовлю кофе. Ты должен позавтракать, как закончишь с посудой.

— Ладно, — Трипп согласился и сунул тарелки в шкаф.

Лейн сварил кофе и начал кормить Блонди, но остановился, когда уже собирался плюхнуть еду в грязную миску. Секунду смотрел на миску, потом вымыл ее, прежде чем положить еду собаке сына. К тому времени, как он поставил миску, Блонди была вне себя от счастья, Лейн сделал мысленную пометку — заехать в Центр садовода, купить ей еще миски, чтобы они могли их мыть в посудомоечной машине, не задерживая ее кормежку.

Лейн держал в руке чашку кофе, упираясь бедрами в столешницу у раковины, Трипп сидел за столом и поглощал хлопья, когда появился Джаспер. Он позволил своему старшему сыну взять хлопья, сесть рядом с братом, прежде чем встать перед ними у кухонного островка.

— Вчера разговаривал с вашей мамой. Она хочет, чтобы вы, парни, остались у меня на еще одну неделю.

Трипп смотрел на него, пока он говорил, когда Лейн закончил, опустил голова вниз, глядя на хлопья в молоке в своей миске. Джаспер тоже смотрел на него, пока отец говорил, но не опустил голову. Лейн заметил гнев, промелькнувший у него в глазах, прежде чем он отвел взгляд, Лейн также заметил, как у него на щеке напрягся мускул.

Это была еще одна причина, по которой он точно знал, что это его мальчики. Они не приняли Стью еще до того, как Лейн вернулся в город и купил дом. Им не нравился Стью, они не любили тусоваться в доме матери вместе с ним. И более того, они не любили, когда Стью был с их мамой.

Габби, может и была стервой с Лейном, но она любила своих детей, а они любили ее. Именно поэтому, Лейн чувствовал, что они переживали. Когда они проводили время с ней и Стью, а потом возвращались к нему, оба были напряжены до предела, им требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя. Даже не испытывая особой любви к Лейну, Джаспер похоже все же любил его больше, чем Стью потому что, когда был дома у Лейна, расслаблялся. Потом они опять ехали к матери, и все повторялось опять.

Это вызывало у Лейна беспокойство, но ни один из них не заводил с ним разговор на эту тему, и он интуитивно понимал, что нужно позволить разобраться им с этим самим. Если они захотят услышать его мнение, то им придется собрать силу воли в кулак и спросить. А до тех пор им предстояло справляться самим.

Он также чувствовал, что они предпочитают жить с Лейном, потому что здесь не было Стью. Но они не хотели ездить к маме из-за Стью. Если бы у Габби не было Стью, он задавался вопросом, как бы они себя чувствовали тогда. Трипп, вероятно, был бы, как обычно, приветливым и отзывчивым. А Джаспер, скорее всего, вел бы себя еще большим засранцем.

— Вы не возражаете? — спросил Лейн, и они оба посмотрели на него.

— Нет, — ответил Трипп.

— Как скажешь, — пробормотал Джаспер.

Это было лучший ответ, какой он мог получить от Джаса, поэтому молча его принял.

Тогда Джаспер решил выместить свой гнев на Лейне, Лейн тоже это понял, потому что Джас заявил:

— Эстли тридцать восемь лет.

Это было странное заявление, ведущее на неизвестную территорию, но, учитывая, что Джас имел в виду Ракель, Лейн напрягся.

— Да, — подтвердил Лейн. — Откуда ты это знаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дети знают о миссис Эстли все, — ответил Джаспер.

Лэйн готов был поспорить, что так и есть.

— Тебе было двадцать пять, когда мама меня родила, — продолжил Джаспер.

Лейн изучающе смотрел на сына, сказав:

— И?

— Ты сказал, что жил с ней до мамы, — ответил Джаспер.