Красавица в зеркалах - Дуглас Брайан

дать ночное представление, затем – видение прикованной девушки и, наконец, решение Цинфелина во что бы то ни стало – разыскать эту неведомую пленницу и спасти ее.

– Ты веришь в то, что она еще жива и существует на самом деле? – заговорила наконец Далесари.

Ее муж пожал плечами.

– В это верит Цинфелин. И, что самое удивительное, Конан не стал его переубеждать, а напротив, взялся помогать ему.

– Что же тут удивительного? Конан – авантюрист, а розыск далекой красавицы – превосходный способ заработать, – едко заметила супруга.

– Конан – очень здравомыслящий человек, – возразил Югонна. – И, насколько я успел его узнать, он не взялся бы за дело, которое ему не по душе, даже если бы ему сулили за это огромное вознаграждение. Как это ни странно, у него есть что-то вроде принципов.

Далесари вздохнула. Она чувствовала себя очень усталой и вместе с тем была слишком возбуждена для того, чтобы сразу заснуть. Ей хотелось узнать все разгадки – немедленно! Похоже, у ее мужа было сходное настроение.

– Ты голодна? – спросил Югонна. – Здесь остались закуски.

Вдвоем они уничтожили все съестное, что находилось в комнате. Затем Далесари вытащила из-за пазухи маленький мешочек. Югонна с любопытством следил за ней.

– Что у тебя здесь?

– Порошок. Помнишь, одно время я разыскивала растения со светящейся пыльцой…

Югонна кивнул. Он с трудом мог припомнить этот эксперимент. Далесари всегда поражала его способностью заниматься несколькими проектами одновременно. И сколько Югонна ни старался, ему не удавалось удержать в памяти все то, о чем рассказывала ему подруга. Это было еще во времена лабиринта; так что же говорить о временах нынешних, когда судьба и злая воля дяди Далесари, наполовину ученого, наполовину колдуна, занесла их в чужие края! Здесь большую часть времени они были поглощены простой борьбой за выживание.

– Почему ты так смотришь на меня? – улыбнулась Далесари.

Югонна встряхнулся, избавляясь от задумчивости.

– Как я на тебя смотрю? – удивился он.

– Как будто впервые меня увидел.

– Это происходит каждый раз, дорогая. Каждый раз, взглянув на тебя, я испытываю восторг и изумление.

– Ты льстишь.

– Самую малость.

– И лжешь. Почему ты выпучил глаза и разинул рот?

– Неужели я так выгляжу? – засмеялся он.

Она торжественно кивнула. Югонна обнял ее и прижал к себе.

– Потому что ты всегда меня поражаешь чем-нибудь новеньким. Что за светящаяся пыльца? О чем ты сейчас говорила?

Пылая гневом, она высвободилась из его объятий.

– Я так и знала, что ты притворяешься! – воскликнула она. – Ты ничего не помнишь! И плевать ты хотел на мою работу! Если тебя

что-то во мне и интересует, так это мое тело! В этом ты ничуть не отличаешься от других мужчин… И не нужно было притворяться, будто ты внимательно слушаешь, когда я рассказывала!… А я еще поверила! Поверила! На самом деле ты только прикидывался, а сам только о том и думал, как бы схватить меня, затащить на постель и…

– Ну все, хватит, – оборвал Югонна.

Далесари застыла с раскрытым ртом, не закончив фразы.

– Да, я думал об этом, и сейчас думаю, – продолжал Югонна. – И тебе это должно быть приятно.

– Мне? Приятно? Ты пренебрегаешь моей работой! Пренебрегаешь мной как ученым!

– Зато не пренебрегаю тобой как женщиной. Ты поразительное существо, Далесари! Давай, рассказывай скорее про твой порошок. Для чего он предназначен?

– Теоретическая часть тебе, стало быть, неинтересна? – прищурилась она.

– Ради всех богов, Далесари! Теоретическую часть ты изложишь мне потом… Что ты намерена делать с этой штукой?

– Кое-что проверить. Мой порошок выявит то, что скрыто. Если здесь имеется некая посторонняя субстанция, порошок начнет светиться.

– Очень умно.

Она сверкнула глазами в его сторону, но промолчала. Далесари подошла к стене, взяла в рот маленькую трубочку и осторожно выдула немного порошка. На стене проступил светящийся круг. С торжествующей улыбкой Далесари повернулась к мужу.

– Ты видел?

Он молча кивнул.

Она опять рассердилась:

– Мог бы что-нибудь сказать!

– Ты – выдающийся ученый, Далесари. А теперь, уважаемый коллега, не могли бы вы пояснить суть вашего эксперимента.

– Я с первого же мгновения не поверила в то, что видение приходит к Цинфелину просто так. Ни с того ни с сего к человеку не то что видения – к нему даже молочница не приходит. Нужен какой-то толчок, повод.

– Цинфелин же объяснял: он был болен, находился между жизнью и смертью… Очевидно, в тот момент и открылись его способности видеть нечто на расстоянии.

Далесари фыркнула, не скрывая презрения.

– Это толкование подходит для кумушки, которая верит в гадание на костях, и для юного профана, который никогда даже близко не стоял возле нашего лабиринта! Но не для меня. Я сразу поняла, что здесь кто-то основательно потрудился.

– Твое предположение, Далесари?

– Это же очевидно. – Она уставилась на мужа с таким видом, что он сразу понял: до него уже давным-давно должно было дойти, в чем суть происходящего, и она, Далесари, невероятно удивлена его недогадливостью. – Этот круг па стене означает, что стену обработали специальным составом. Дерзну предположить, что этот состав близок к тому, который покрывает наше зеркало ясновидения. Только работает эта система сложнее.

– Боги, что может быть сложнее ясновидения! – простонал Югонна.

Далесари подобрала с блюда последнюю ягоду винограда и сунула в рот с победоносным видом.

– Сложнее! – повторила она, выплевывая косточку на пол. – Сам граф никогда не видел ни пролива, ни башни. Но некто – видел и сумел передать это видение зеркалу. Но не тому, которое у Цинфелина на стене, а своему. Зеркалу, которое хранится у него в покоях. Затем, когда он считает, что время подходящее, он попросту передает видение из одного зеркала в другое…

– Магия? – нахмурился Югонна.

Далесари кивнула.

– Как и в случае моего дядюшки… чтоб он сдох!

– Так ведь они и… – начал было Югонна, но вовремя замолчал. Ему вовсе не хотелось сейчас ворошить прошлое. Слишком неприятные воспоминания. – Что ты предлагаешь? – спросил наконец он.

– Проследить, – быстро ответила она. – Тот, кто наносил на эту стену амальгаму ясновидения, должен был оставить следы. Это неизбежно. Амальгама будет держаться на полу, на стенах много зим – везде, куда упала капелька.

А если он был осторожен и никаких капель не оставил? – возразил Югонна.

– Я не понимаю, – возмутилась Далесари, – ты хочешь, чтобы у нас ничего не получилось?