Завещание ведьмы - Валерия Леман

На сей кропотливый труд ушел почти час, но ничего интересного я не обнаружил. В целом я насчитал тридцать две папки, и только четыре из них содержали заговоры на удачу, на восстановление здоровья, снятие порчи и привлечение любви – остальные являли собой самую настоящую картотеку клиентов. Признаться, читая длиннющие перечни имен-фамилий с историей проблем и болезней, а также кратким обозначением ритуалов и молитв, которые Арина использовала для достижения результата, я почувствовал легкое головокружение, а потому поспешил побыстрее закрыть все папки и выключить компьютер.

Вот и все; мне не удалось обнаружить ничего, что хоть немного открыло бы для меня личность бабушки, сделало бы ее более реальной – никаких личных фотографий, музыки, видеосюжетов, одни рабочие тексты процветающей ведьмы-целительницы.

Зато из книжного шкафчика на меня смотрели потертые корешки толстых тетрадей. Я подумал, что найду время и обязательно проверю их: должны же где-нибудь быть личные фотографии бабули, ее дневники – ну хоть что-то, доказывающее, что Арина Ильинична Сорокина была человеком во плоти!

Я сладко зевнул и потянулся. Нет, что ни говори, а стоило соснуть еще пару часиков. Я поднялся и отправился в спальню.

Специально отмечу для любителей домашних животных: как только я улегся в кровать, кот Маврик тут же мирно пристроился у меня под бочком.

Следствие продолжается

Казалось, едва я опустил голову на подушку, как тут же меня разбудил ровный гудок моего сотового. Я открыл глаза.

В окно светило неяркое зимнее солнце, а часы на стене мерно тикали, показывая, что время приближается к полудню. По всему выходило, что после кофейного утра в обществе Маврика и компьютера я проспал почти пять часов! Можно сказать, выспался на сутки вперед.

Я протянул руку за сотовым и ответил хрипловатым голосом:

– Слушаю.

– Наконец-то! Неужели все это время ты спал, великий Холмс?

Разумеется, то была прекрасная Ляля, и в ее голосе играли ехидные нотки. Я вспомнил наш вечер в «Розовом фламинго», в том числе ее отход, оставшийся для меня где-то «за кадром», стыдливо потупился и, ясное дело, не стал особенно удивляться и возмущаться, наоборот, постарался, чтобы мой голос звучал тепло и с любовью.

– Добрый день, красавица. А ты уже на ногах?

– Разумеется, с восьми утра. Ведь я – журналист по призванию и работаю в реальной газете, а не веду мифическое следствие.

Я вежливо рассмеялся.

– Вас понял. Спешу искренне покаяться и принести извинения, что не проводил вас вчера…

– Мы опять на «вы»?

Боже мой, и все-то ей надобно разъяснять!

– Не то чтобы на «вы», просто я перешел на высокий стиль: «Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног…»

– Обойдемся без стиля. Признаться, я проголодалась.

Красавица явно напрашивалась на повторное приглашение в кабак. Надо ли говорить, что я, едва пробудившись, отнюдь не ощущал голода? Кроме того, мне не пришлось по душе то, что эта девица слегка обнаглела.

Я холодно улыбнулся, пусть она и не могла меня видеть.

– Так время обеда, дорогая. Сходи домой, пообедай.

Она обиженно фыркнула. Впрочем, мой резкий переход от высокого стиля к грубой прозе немного образумил девушку.

– Между прочим, у меня есть некоторые факты по делу о трупе в красном уголке, – таинственно произнесла она. – Могу ими поделиться, за это – обед в «Розовом фламинго». Без спиртного! Просто – обед. Притом хочу отметить, что переговоры лучше провести в редакции: если моя информация покажется тебе интересной – отправимся обедать в кафе. Договорились?

Я вздохнул. Как же она быстро сообразила, что Ален Муар-Петрухин – страстный детектив-любитель, и загадка преступления не оставляет его в покое до полного раскрытия?

– Договорились. Только дай мне хотя бы полчаса – одеться и умыться.

– Даю!

И она томно рассмеялась, прежде чем дать отбой.

На самом деле собраться у меня получилось гораздо быстрее. Через двадцать минут, щурясь на ослепительном зимнем солнце, я шел по хрустящему снежку по направлению к редакции, размышляя, какие такие факты удалось разузнать Ляле. Заодно я постарался привести в порядок собственные мысли и данные, известные мне по делу на текущий момент.

Итак, одиннадцатого января вместе со мной в автобусе прибыл в Глухов Сергей Трофимов, отсидевший пять лет за убийство, которое он, судя по всему, не совершал. Парень ехал к родным пенатам, снедаемый желанием самостоятельно вычислить убийцу и, так сказать, восстановить справедливость. Неизвестно, чем он занимался по приезде (подозреваю – обмывал свой приезд), но утром двенадцатого января первым делом отправился в редакцию местной газеты и засел за подшивку пятилетней давности, судя по всему, искал публикации, каким-то образом связанные с тем убийством своего приятеля по кличке Америка.

Как сообщил мне под водочку капитан Тюринский, после первых допросов по горячим следам выяснилось, что двенадцатого января в редакции в нужный отрезок времени находилось всего двое человек: корректор и секретарь; затем подъехали водитель Вадик в компании с бывшим корреспондентом газеты, а ныне пенсионером Дмитрием Угловым, которые занесли в красный уголок мешок муки и тут же отбыли, толком не обратив внимания на сидящего за столом посетителя. По словам секретарши, лишь Вадик вяло поинтересовался, что за чудик читает старые газеты.

Чуть позже подошла с мероприятия в Доме культуры Ляля, тут же засев в своем кабинете для написания статьи. Кроме того, вчера с утра и до обеда в редакции побывало не так уж и мало постороннего народу: секретарь Татьяна Николаевна приняла целых семь объявлений, не считая моего. Стало быть, люди заходили-выходили, оставаясь незамеченными.

– Пошла-поехала работенка, – качал головой хмельной капитан. – Теперь начнется дурацкая беготня по всем адресам, что надиктовала секретарша: допросить всех, кто давал объявление. Но что они такого могут сообщить? Разумеется, если кто из них и грохнул парня, так все равно ни за что не признается. А у меня помощников – ноль целых пять десятых человека, так что надеяться можно только на собственные силы, на собственные ножки. А, между прочим, два человека из дававших объявление живут в периферийных селах района…

Итак, несмотря на тишину, народ по редакции ходил, и кто-то, воспользовавшись моментом, совершил убийство: примерно в 11:30 корректор газеты зашла поставить чайник в красный уголок и обнаружила Трофимова убитым прямо на месте изучения подшивки. Вот такая вот картинка.

Я прищурился на солнышке. Интересно, чего такого могла узнать Ляля? Скорей всего – нечто, связанное с теми самыми публикациями в старой подшивке. Потому как тут тоже имеется нюанс: убитый Трофимов упал лицом на разворот со статьей о судебном заседании, где он был осужден за убийство – вроде бы именно ее он и читал. Между тем точно такая же статья – потертая-замусоленная, аккуратно вырезанная и сложенная – лежала в кармане его куртки вместе с ключами и пустой пачкой из-под сигарет!

В таком случае сам собой напрашивается вывод: а может, все-таки парень читал или искал в подшивке нечто другое?..

– …Милок, красавчик, помоги-ка старухе дорогу перейти – уж больно скользко, боюсь, не устою!

От дедуктивных размышлений меня оторвал веселый старушечий голос, чья обладательница, опираясь на кривую палку, улыбаясь, стояла передо мной на обочине дороги.

Старушка была настолько симпатичной, а ее улыбка настолько детски-непосредственна и беспечна, что я в ответ также широко улыбнулся и галантно подставил локоток:

– Прошу вас!

Мы благополучно перешли улицу, и, ступив на посыпанный песком тротуар, моя подопечная благодарно наклонила голову и, пожелав мне удачного дня, неторопливо побрела вперед.

Этот эпизод поднял мое и без того неплохое настроение, и я как на крыльях долетел до редакции за считаные минуты. Поднявшись на второй этаж, я напрямую прошел к кабинету с торжественной табличкой «Отдел социальных проблем «Зари Глухова» и пару раз стукнул в дверь.

– Да-да, входите!

Могу поспорить на что угодно: Ляля проследила мой приход в окно – голос у нее был просто нереально сахарный, а едва я, распахнув дверь, вошел в кабинет, она улыбнулась мне с таким искренним изумлением, что сомневаться в моих темных подозрениях было просто смешно.

Разумеется, я как мог подыграл провинциальной актрисе.

– Привет. Какая ты все-таки красавица! И как мило ответила на мой стук – ты действительно всем так отвечаешь?

Она довольно усмехнулась и жестом предложила мне поудобнее располагаться в кресле напротив нее. Я не преминул воспользоваться любезным приглашением, с удовольствием вытянув свои усталые ножки под стол, с интересом разглядывая мини-платье известной глуховской журналистки, великолепно обтягивающее ее тело и непринужденно оголяя высокий девичий бюст.