Небо падает - Лестер Дель Рей

У Дэйва голова пошла кругом.

— Ну хорошо, — пробурчал он. — Допустим, это объясняет, почему здесь действует магия, но небо-то здесь при чем? Борк почесал в затылке:

— Верно, непонятно, — признался он. — Я всегда гадал, бывают ли планеты без скорлупы. Кто его знает! Но у нашей планеты такая скорлупа есть — и она, родимая, трескается. Сатерам это не по вкусу, они хотят остановить этот процесс. А по-нашему — пусть трескается побыстрей… Моя история о двух дорогах, которые соединились, тебе ничего не напоминает, Дэйв Хэнсон? Нет? Ну как же: мужской принцип закона и женский принцип каприза — они слились и «снесли» оплодотворенное яйцо! Две вселенные совокупились: получилась планета-клетка, заключенная в скорлупу. Яйцо! Мы — яйцо вселенной. И когда из яйца вылупляется «птенец», не надо его удерживать!

«А ведь этот парень не похож на фанатика, — отметил Дэйв про себя. — Может, он и чокнутый, но к бредовой истории с „птенцом“ подходит серьезно, это уж точно. Правда, кто ж их разберет, этих сектантов…»

— И кто же вылупится из вашего яйца? — спросил он вслух. Великан небрежно пожал плечами:

— Разве яйцо знает, чем станет — курицей или муравьем? Естественно, нам это неведомо. Дэйв задумался.

— И нет даже догадок?

— Никаких, — отрезал Борк. Дэйву показалось, что Борк несколько разнервничался — видимо, даже фанатики были не совсем уверены, что им действительно хочется покидать яйцо.

Борк, остыв, вновь пожал плечами:

— Удел яйца — треснуть, — произнес он. — И все тут. Мы это предсказывали уже… сейчас подсчитаю… уже лет двести тому назад… Сатеры смеялись. Теперь они уже не смеются — зато пытаются предотвратить неизбежное. Что случается с цыпленком, когда ему не позволяют вывестись из яйца? Он остается цыпленком? Или погибает? Конечно, второе. А мы погибать не хотим. Нет, Дэйв Хэнсон, мы не знаем, что будет дальше, но зато мы знаем, что этому нельзя мешать. Против тебя я ничего не имею, но я не могу допустить, чтобы ты совершил непоправимую глупость. Вот почему мы пытались тебя убить. Извини, но я бы тебя прямо сейчас прикончил снежа-ножом, чтобы уж не оживить. Но пока не могу.

Дэйв решил прибегнуть к логическим аргументам:

— Но сатеры хотя бы спасли мне жизнь… — тут Дэйв растерянно осекся, так как Борк вытаращил на него изумленные глаза и оглушительно захохотал.

— Что?.. Ну, Дэйв Хэнсон, ты даешь!.. Да сатеры сперва подстроили твою смерть! Чтобы тебя оживить, им требовалась благоприятная звездная карта в момент смерти, вот они и организовали тебе несчастный случай!

— Ложь! — возмущенно вскрикнула Нима.

— Ага, конечно, — с притворным смирением протянул Борк. — Ты, сестричка, сроду их защищаешь. А еще ты сроду была маленькой паршивкой, хоть я тебя и обожаю. Иди сюда.

Схватив Ниму за плечи, он выдернул у нее один-единственный волосок. Нима визжала и царапалась, потом попыталась отобрать волос у брата. Но Борк стоял, как скала. Без видимого усилия отстранив Ниму одной рукой, он начал выделывать пассы пальцами другой руки. Затем произнес какое-то имя — причем совсем не похожее на «Нима». Девушка притихла и задрожала.

— У входа ты найдешь метлу, сестричка. Возьми ее, вернись назад и забудь, что Дэйв Хэнсон жив. Он умер на твоих глазах, и мы уволокли тебя вместе с трупом. Ты сбежала, прежде чем мы добрались до нашего лагеря. Властью узла, завязанного мной на твоем истинном волосе, и властью твоего тайного имени — да будет так!

Хлопая глазами, Нима принялась осматриваться по сторонам. Тем временем Борк сжег волос с узлом. Невидящий взгляд девушки скользнул по Борку и сфокусировался на метле, которую ей радушно поднес один из фанатиков — на него, впрочем, Нима даже не взглянула. Она схватила метлу. К ее горлу подступили рыдания.

— Дьявол! Отступник проклятый! Зачем ему надо было убивать Дэйва! Зачем?..

Она выбежала на поляну, и вскоре ее голос затих вдали. Дэйв не вмешивался. Он полагал, что Борк заколдовал Ниму ради ее собственного блага. И правильно: лучше ей во всем этом не участвовать.

— Так, на чем нас прервали? — спросил Борк. — Ага, я пытался обратить тебя в нашу веру, и, судя по всему, неудачно. Если честно, мне неизвестно, это они тебя убили или кто-либо другой, но таковы их методы. Верь мне: я был самым молодым сиром, которого приняли учиться на сатера… Словом, ты им понадобился — и они тебя раздобыли.

Дэйв поразмыслил над этой версией. Она казалась ничуть не менее вероятной, чем какая-либо другая.

— А почему меня? — спросил он.

— Потому что ты можешь починить небо. По крайней мере, так думают сатеры, и я должен с прискорбием признать, что кое в чем они смыслят больше, чем мы.

Дэйв решил раскрыть Борку свою тайну, но тот оборвал его.

— Да знаю я твой большущий секрет. Ты не инженер — его истинное имя было длиннее. Мы это знаем. Наши пруды откалиброваны получше сатеровых, и городской воздух их не загрязняет. Но есть закон подтверждения ожиданий. Если пророчество гласит, что произойдет нечто выдающееся — это действительно происходит. Правда, не всегда так, как ожидалось. Пророчество не осуществляется — оно само себя осуществляет. Их привлекла надпись на памятнике — естественно, твоему дяде, но истинное имя оказалось твое, так как его друзьям сокращенная форма понравилась больше. Такое вот совпадение: им подвернулось неправильное истинное имя. Но заметь, пророчества, рожденные совпадениями, самые надежные. Это уже научный закон. Подобная надпись в сочетании с нашими предсказаниями означает, что именно ты — а не твой дядя — совершишь невыполнимое. А следовательно, что же нам с тобой делать?

Общение с Борком почему-то успокоило Дэйва. Их взгляды на мир были похожи — чего не скажешь о тех, кого Дэйв уже успел узнать. Да и само похищение уже казалось ему спасительным. Сыны Яйца вырвали его из когтей сатера Карфа. Ухмыльнувшись, Дэйв откинулся на стену пещеры.

— Раз я бессмертен, Борк, что вы можете сделать? Великан улыбнулся:

— Залить твое тело лавой по самый нос и швырнуть в озеро. Там ты будешь жить — в состоянии перманентного полуутопления. Тебя ждут несколько не очень приятных тысячелетий. Конечно, это не так противно, как существовать с невредимой душой в облике болотной травки, но зато затянется подольше. И не думай, что сатеры не смогут изобрести кары еще хуже. У них есть твое имя — здесь твое тайное имя всякая собака знает — и частицы твоего тела.

Да, беседа определенно приобретала неприятный оборот. Дэйв задумался.

— Я могу остаться здесь, присоединиться к вам. Я ведь все равно никак не могу помочь сатерам.

— В конце концов твою ауру засекут. Они тут скоро будут рыскать. Конечно, если бы ты действительно уверовал, можно было бы что-то придумать. Но, боюсь, ты не захочешь, — Борк встал и направился к выходу из пещеры. — Я не хотел, чтобы ты видел воспарения, но теперь передумал. Если ты все-таки желаешь к нам присоединиться, пойдем. Может, когда посмотришь, раздумаешь. Тогда я еще что-нибудь изобрету.