Религия и политика террора - Гарун Курбанов

Сложность реализации этих утопий заключалась в разных подходах. В основном ставки делались на просвещение и убеждение, на легальный, парламентский способ. Но возможным оказалось и создание условий для силового построения исламского общества. Экстремисты оказались сторонниками именно последнего варианта. Они предполагали сначала путем вооруженной войны захватить власть, а затем уже «сверху» осуществлять исламизацию общества. Очевидно, что этот путь не ведет к успеху. Основная причина — неадекватное восприятие экстремистами происходящего в стране и своего места в нем и неприемлемость идеологии исламского экстремизма для подавляющего большинства населения республики

Сейчас Дагестан проходит кризисную фазу. Уже можно провести определенные аналогии и параллели с теми республиками, которые лишь недавно прошли эту стадию. Сегодня в республике резко возросли антиклерикальные, антиваххабитские и антиэкстремистские настроения. Одновременно наблюдается и некоторое снижение роста уровня религиозности населения. Однако самоуспокаиваться рано. В республике еще много людей, мыслящих категориями ислама, стремящихся найти посредством его теорий средства разрешения проблем, встающих перед обществом. Об это свидетельствуют результаты социологического опроса. На вопрос: «Должны ли религиозные организации участвовать в политической жизни республики?» 41 % опрошенных посчитал, что должны. Любопытны в этом смысле и ответы на вопрос: «В каком государстве Вы хотели бы жить: в светском или в религиозном?. Лишь 50 % опрошенных заявили о желании жить в светском государстве, а 26 % — в теократическом (религиозном) государстве, и 24,1 % затруднились ответить.

Цифры говорят о том, что значительная часть дагестанцев симпатизирует исламизации государственной и общественной жизни. Ислам и исламские организации становятся частью политической системы.

Вместе с тем, по мнению исследователей, ни народы, ни правящие партии или круги, ни общество в целом сегодня не готовы жертвовать чем-либо ради субэтнической, панисламской общности, предлагаемой мусульманскими экстремистами. Это очень важное условие для того, чтобы сохранить светский характер государственности, объявив формулу — «религия — вера наших отцов».

При этом стратегия Правительства РД, на наш взгляд, должна исходить из необходимости деполитизации ислама. Республика не должна принимать ислам в качестве официальной идеологии и в своей практической и законотворческой политике не должна исходить из его предписаний. Исламские, как и другие религиозные организации, в соответствии с конституционным принципом отделения, не должны выполнять функции органов государственной власти и органов местного самоуправления. Они не должны участвовать в деятельности политических партий и выборах в органы государственной власти. Эти ограничения — важное условие бесконфликтного функционирования религии и обеспечения равноправия всех конфессий в Дагестане. Основная задача: как минимум, нейтрализовать религиозные партии и движения в их устремлениях к инициации бывших «союзнических» отношений с государством, когда религиозные организации служили прикрытием для деятельности различных спецслужб и КГБ, получая взамен всякого рода привилегии.

Весьма существенным является отход от иллюзий относительно безучастности государства к религиозной сфере. Оно должно вернуться к практике регулирования и контроля за деятельностью религиозных организаций и за религиозной ситуацией в целом. Совершенно недопустимо, чтобы государственную религиоведческую экспертизу поручали экспертному совету Духовного Управления. Исламская система, как и другая религиозная система, является нормативной. Она всегда притязает на универсальность и праведность лишь своего вероучения, что делает чрезвычайно затрудненной ее объективную оценку иных религиозных организаций.

Недопустимо и то, чтобы обучение в религиозных образовательных учреждениях проводилось с разрешения религиозной организации. Разрешительная система — это прерогатива государства. Необходимо отойти от ситуации, когда взамен на лояльность к власти, религиозные организации получают те или иные государственные функции. Это очень удобно, чтобы подручные религиозные организации выполняли бы функции некоторых бездеятельных государственных органов, но в перспективе это только усугубит внутриконфессиональный конфликт и увеличит сопротивление экстремистов, с одной стороны, и притязания религиозных организаций на власть, с другой. Уполномоченные органы должны предпринять срочные меры, чтобы сохранить в республике равноправие конфессий и соблюдение Конституции РФ и РД.

Достаточно очевидна и необходимость исследования социальных, политических и духовно-нравственных ориентиров исламского духовенства, определения характера связей религиозных организаций между собой и с внешним миром, со светскими властями и социальными и культурными структурами.

Информацию такого рода позволяют получить не апологетические изыскания представителей духовных управлений и религиозных партий, для которых религия «священное животное», табуированное для всякого постороннего глаза, а научные религиоведческие исследования. Необходимость таких исследований заключается в том, что религия, реализующая свои функции в обществе и определяющая причины и мотивацию определенного типа поведения людей, здесь рассматривается как социальное явление.

2.2. ИНФОРМАЦИОННОЕ ПОЛЕ И ПОЛИТИКА ТЕРРОРА

Как совместить мораль и политику

В последние годы нам, живущим в Дагестане, пришлось пережить многое. Если можно так выразиться, и взлеты и падения. А ведь это были взлеты и падения наших надежд. И честно говоря, сегодня многие из нас затрудняются сказать, намного ли прежняя эпоха была хуже глухой, беспросветной, становящейся почти привычной теперешней безнадежности. Непреодолимое ощущение потери чего-то очень важного и значительного не покидает нас. Иногда кажется, что на протяжениипоследних лет мы переживаем период утраты больших возможностей. Не хочу пророчить беду и утверждать, что утеряно все, но нынешнее состояние и возможные перспективы дагестанского общества, при всем его внешнем и относительном благополучии, вызывают серьезную озабоченность.

И дело здесь вовсе не в тех радикальных реформах, предпринятых в нашей стране. Они, конечно же, давно назрели. Просто сегодня, кажется, можно сделать вывод о том, что мы, жители Дагестана, не были готовы к тем решительным переменам, ставшими вдруг реально возможными. Используя известное выражение, можно сказать, что реформы «застали нас со спущенными штанами», и весь мир стал показывать на нас пальцем. Примеров тому множество: введение шариата в Кадарской зоне, захват Дома правительства, угоны дагестанцами авиалайнеров, взрывы жилых домов в г. Махачкале, Каспийске, Буйнакске и так далее. Словом, для подрыва престижа республики сегодня уже не нужна чья-то злая воля или чьи-то особые усилия. Механизмы запущены и события из ряда названных находятся в состоянии дрейфа, временами всплывая, повинуясь их закулисным дирижерам или «отцам».

К таковым относятся запланированная то ли по недомыслию, то ли по злому умыслу последняя террористическая акция, которую трудно расценить иначе. Я имею в виду покушение на министра по национальной политике, информации и внешним связям республики М.-С. Гусае-ва. Известие, как гром, поразило родственников, коллег, друзей и всех тех, кому не безразлична личность М.-С. Гусаева и судьба Дагестана. От происшедшего мы, видимо, не оправимся еще долго. Обстоятельства этой трагедии получат свое освещение в средствах массовой информации. Но вопрос, почему один из самых заметных, уважаемых дагестанских политиков, высокообразованных и интеллигентных людей подвергся террору, будет беспокоить многих. За последнее время это второй случай террора в отношении высокопоставленных лиц республики. Покушения на Председателя НС РД М.Алиева и М.-С. Гусаева говорят о том, что мы своими реформами пришли к тому, что Запад пережил еще в конце XVIII — начале XIX века, во времена, описанные Диккенсом. Это означает, что по классической модели развития капитализма мы находимся в его ранней, наиболее криминальной и бесчеловечной фазе и выходим на орбиту, на которой вместо аргумента слова действует аргумент силы. Примеров тому множество. Стоит ли всех их перечислять?

Что же касается непосредственных причин происшедшего, то здесь много разноречивых версий. Некоторые представители правоохранительных органов говорят даже о некой случайности террористического акта. Обозреватели республиканских СМИ больше говорят о ваххабитском следе. Конечно, сегодня очень удобно следовать версии, по которой все это — заговор международных террористов, заключивших союз с предателями интересов Дагестана. Однако многие аналитики и эксперты не разделяют версии международного терроризма, хотя можно вполне ясно объяснить, почему международный терроризм поддерживает тех, кто обрекает нашу республику на потрясения. Да, идеология радикального исламизма остается самой актуальной проблемой не только Кавказского региона, но и России в целом. Сторонники ваххабизма, получив отпор, перешли на конспиративный режим и представляют наибольшую угрозу обществу. То, что эта угроза реальна, говорят сводки МВД РД. Но это, пожалуй, не единственное объяснение покушения на министра. Дело здесь в другом, скорее, как нам кажется, в развернувшейся в республике борьбе за информационное поле и создающие его средства массовой информации. Наверно, нет необходимости доказывать читателю то место и значение средств массовой информации в нашей жизни. Анализ процессов, происходящих в системе массовой коммуникации в республике, позволяет говорить о том, что СМИ представляют собой важный элемент социального управления.