Я все равно тебя найду - Татьяна Веденская

И не подумайте, что я какой-то там поборник здорового образа жизни. Глядя на Ольгины муки, я просто не желаю питаться правильно, потому что никто меня так и не убедил в том, что именно эта и никакая иная система единственно верная. Я просто предпочитаю есть простую пищу. А лучше всего для меня сварганить ужин из ингредиентов, выращенных на огороде собственноручно. И на праздниках я с удовольствием выпью, хотя, к своему стыду, почти никогда не напиваюсь и помню все, что было и чего не было.

– С тобой неинтересно, – злится на меня Ольгин Женька, мучаясь периодически головной болью после удавшихся выходных.

Я Женьку люблю и уважаю, поэтому не критикую. Да и Ольге ничего не скажешь, вот уж воистину женщина, которая любит своего мужчину таким, какой он есть. Иногда она из чувства солидарности даже напивается вместе с благоверным до потери реальности. И тогда я понимаю – нет, я не способна на большое и светлое чувство. Во-первых, я мелко радуюсь оттого, что мой Миша (а ведь теперь я с полным правом могу говорить, что он мой) не пьет, потому что у него давление и одышка. Во-вторых, если бы он пил, я бы, скорее всего, передумала выходить за него замуж. Моя любовь не вынесла бы даже этого простенького испытания. Тем более что сестрица бы не замедлила высказаться:

– Нашла за кого замуж выходить. Алкоголик, конечно, тебя возьмет. Будет кому пиво по утрам подавать.

А так, поскольку Миша вообще, совсем не пьет и обладает массой скрытых и открытых достоинств, я имею возможность наблюдать постепенное, но необратимое позеленение Галины. Когда-то был такой фильм по рассказу Рэя Брэдбери. Кажется, «Куколка». Там один ничего из себя не представляющий товарищ в один прекрасный день взял и позеленел. Потом он вообще покрылся панцирем. А потом взял да и полетел. Так вот, Галина сейчас как раз на первой стадии. Сначала Миша (в соответствии с моими пожеланиями) приехал к нам за час до моего возвращения (чтобы сделать сюрприз) и, положив на стол торт, букет и открыв бутылку шампанского, сделал мне громкое исчерпывающее предложение. Весь вечер Галка ходила по дому сама не своя. Я слышала, как она в маминой с бабушкой комнате шипела:

– И что он в ней нашел? Обычная, ну просто ничего особенного. А одевается, как дворник!

– Видимо, понял, какая я неповторимая, – отбрила я сестричку, приоткрыв дверь.

Потом Тема стал часто говорить фразы типа «мне так папа сказал», «а папа маме подарил кольцо» или «папа считает, что мама в этом разбирается лучше всех». После этого ощутимого, практически материального счастья сестра начала принимать оттенок царевны-лягушки еще до того, как чары развеялись. Она стала постоянно хлопать дверьми и кричать: «Закрой за собой шампунь!», «Что ты разбросала здесь Темкины колготки?» и «Сколько можно ждать, пока ты помоешь за собой кастрюлю?».

– Ты-то сама ее раз в неделю моешь, оптом, – огрызалась я. Но не злилась, ибо понимала, как сестре тяжело.

Однажды Миша заехал к нам домой, и за чашкой чая, слушая нудное ворчание сестрицы, обронил:

– Ничего, Галочка, скоро вам станет полегче.

– Это еще почему? – удивилась Галина. Ведь чем ближе будет день моего бракосочетания, тем ей, справедливо, будет все тяжелее и тяжелее.

– Ну как же. Я все понимаю. Маленький ребенок в доме – это масса проблем, шум.

– Это уж точно, – с удовольствием подхватила Галка, не подозревая, какую подлянку ей подготовил Михаил Артурович.

– Совершенно естественно, что вы не должны этого терпеть. Ну ничего. После свадьбы Юлечка с Темой переедут жить ко мне, так что вам сразу станет легче.

– Что? – застыла с полотенцем в руке Галя. Мне даже стало ее немного жаль.

– Ну, у меня же своя квартира. А Юля вам не говорила? – нахмурил брови Миша. Я с нейтральным выражением лица листала новый выпуск «Домашнего очага». Мне, как будущей жене, последнее время было очень интересно читать про то, как лучше выводить пятна с дивана и что надо сделать, чтобы с помидоров лучше снималась кожица.

– Нет. Она мне ничего не говорила. И с кем вы живете? – процедила Галка, видимо, надеясь, что хоть какая-то завалящая свекровь там на мою голову найдется.

– Да, собственно, я один живу.

– Удачно, – пробормотала Галина и мгновенно удалилась переваривать новость.

К вечеру она явилась ко мне, видимо, решив, что нашла идеальный способ испортить мне жизнь. Она присела на диван, опустила глаза и спросила:

– Ты считаешь справедливым вот так нас бросать?

– Я на вас не женилась, так что никого не бросаю. И потом, ты сама сто раз жаловалась, что от нас с Темкой одни проблемы.

– Это верно. Но если ты уедешь, то, значит, ты просто бросаешь бабушку и маму. На мои руки, – выдала коронный аргумент Галя.

– Ага. А твои руки с трудом тянут даже тебя саму, – докончила я за нее.

– Я не об этом. Просто, я полагаю, будет справедливым, если ты заберешь бабушку с собой, – закончила Галя, всем своим видом показывая, что и на меня найдется управа.

– Думаешь, будет справедливо, если заставить мужа (при слове «мужа» Галя потупилась) поселить в его двухкомнатной квартире кроме нас с Темой еще и впавшую в маразм бабушку, которая к нему, между прочим, никакого отношения не имеет?

– А что тут такого? – взвизгнула сестрица.

– А то, что при этом здесь, в трехкомнатной квартире, очень удачно останешься только ты и обожающая тебя мама. Я там буду стирать, убирать и готовить мужу, сыну и бабуле, а мама тут будет стирать и готовить тебе. Да? – Я встала и нависла над Галиной. Та поежилась, но не сдалась.

– А разве справедливо, что я одна буду ухаживать за бабулей?

– Во-первых, я буду приезжать. Во-вторых, за ней и так ухаживает мама, потому что они с бабулей (между прочим) живут в одной комнате. Живут, чтобы ты могла наслаждаться покоем отдельной комнаты с балконом. А после моего отъезда мама сможет переехать в мою комнату.

– Все равно это нечестно, – в приступе бессильной ярости выдохнула Галька и убежала к себе, громко хлопнув дверью.

Я облегченно вздохнула, понимая, что это была только одна из атак, которые мне предстоит отбить. И действительно, Галинины нападки продолжались. Она пыталась приспособить к делу изведения моих нервов маму. Мама покорно выговаривала мне, чуть ли не читая по бумажке, составленной сестрой. Я ужасно устала от всей этой кутерьмы, мне хотелось поскорее сбежать, однако с моим бегством тоже не все было так просто. С того момента, как на моем пальце засияло маленькое, но симпатичное колечко («оно с настоящим изумрудом, береги его, пожалуйста»), Михаил стал предъявлять определенные требования. Конкретно, он начал меня домогаться.

– Дорогая, может, оставим ребенка твоей маме и проведем этот вечер вдвоем? – зазывно дышал в трубку Миша в следующую за его Предложением пятницу.