Сборник рассказов - Фредерик Браун

АЛКОГОЛИКУС АНОНИМУС

Основная пища - С2Н5ОН, слегка приправленный

витаминами и минеральными солями. Иногда проявляет

блестящие способности, но, как правило, полностью

алогичен. Степень выносливости: может сделать, не

падая, лишь несколько шагов. Коммерческая ценность

равна нулю, однако, весьма забавен как образчик

самой странной формы жизни, обнаруженной в пределах

Галактики. Место обитания: третья планета системы

ИК 6547-ХГ 908.

Хэнли и впрямь забавен, столь забавен, что дариане при помощи специальных процедур превратили его в практически бессмертное существо. И это здорово, потому что, если бы такой интересный зоологический экспонат взял да помер, они могли бы прилететь на Землю за новым. И могли бы случайно нарваться на вас или на меня, - а если вы или я в этот день по недоразумению окажемся трезвыми? Скверная получится штука.

Вежливость

Пер. Л. Кобяков

Рэнс Гендрикс устало шагал по горячему песку. Специалист по психологии высших существ других миров, он прибыл на Венеру в составе третьей экспедиции. Задачей Рэнса было установить контакт с аборигенами: четыре раза он пытался сделать это и четыре раза терпел поражение. Эксперты двух предыдущих экспедиций тоже не добились успеха.

Встретить венерианца не представляло особого труда, а вот установить контакт, тем более расположить к себе - такое не удалось еще ни одному землянину. Полное нежелание аборигенов общаться с членами экспедиций было тем более удивительным, что никаких лингвистических трудностей контакт не представлял. Аборигены обладали телепатическими способностями, что позволяло им без труда понимать любой язык, на котором к ним обращались, и без труда отвечать на том же языке, с тем же акцентом, но... с неприкрытой враждебностью.

И вот Гендрикс увидел очередного аборигена, шедшего по своим делам с лопатой на плече.

- Здравствуй, венерианец! - радостно воскликнул Рэнс.

- До свидания, землянин, - прозвучало в ответ.

Это задело самолюбие Гендрикса, и он прибавил шаг, стараясь не отстать от длинного нелюбезного аборигена.

- Почему вы не хотите говорить с нами? - спросил Рэнс.

- Не хочу? Я говорю с вами, хотя мне это не приносит ни малейшего удовольствия, и будет лучше, если вы оставите меня в покое.

С этими словами венерианец остановился и, демонстративно отвернувшись от Рэнса, принялся копать почву в поисках яиц корвила.

"Ну вот, опять неудача, - подумал Гендрикс, разочарованно наблюдая за ним. - Похоже, на Венере не действует ни один из методов, изложенных в толстых научных трудах по экзопсихологии".

Нестерпимая жара, отвратительный воздух, всепроникающий мелкий песок да еще это наплевательское, систематическое неприятие... Терпение Гендрикса истощилось.

- Ну и засунь... себе в...

Подобное действие невозможно для мужчины по чисто анатомическим причинам, но жители Венеры двуполы.

Абориген бросил лопату и радостно улыбнулся. Наконец-то хоть от одного из пришельцев довелось услышать вежливое приветствие! Он пожелал землянину того же и присел с приветливой улыбкой, чтобы завязать разговор со столь любезным собеседником.

Так начались полные уважения дружба и взаимопонимание между Землей и Венерой.

Вне игры

Пер. Михаил Иосифович Гилинский

Кайл Браден сидел в удобном кресле, глядя на рубильник на противоположной стене, и в миллионный - или миллиардный? - раз думал, готов ли он рискнуть и выключить его. Миллионный - или миллиардный - потому что сегодня исполнилось ровно тридцать лет, как...

Возможно, он погибнет, хотя неизвестно от чего. Вряд ли от радиации - все атомные бомбы взорвались тридцать лет тому назад. И тем не менее они уничтожили цивилизацию - для этой цели их было более чем достаточно. А по его подсчетам, жалкие остатки человечества могли возродиться не ранее чем через сто лет.

Но что же происходило сейчас там, за силовым полем купола, оградившего его от неимоверных ужасов? Люди, превратившиеся в зверей? Или человечество было стерто с лица земли, уступив место менее воинственным тварям? Нет, хоть кто-то должен был выжить и рано или поздно начать все сначала, и, может быть, память о нем и его деянии останется, пусть как легенда, и удержит остальных от подобного шага. А может, как раз наоборот.

Тридцать лет, подумал Браден. Он устало вздохнул. С другой стороны, у него имелось все необходимое, а одиночество - не такая большая плата за жизнь. Жить одному лучше, чем умереть жуткой, уродливой смертью.

Так он считал тридцать лет тому назад, когда ему исполнилось тридцать семь. Так он считал сейчас, в шестьдесят семь. Он не жалел о своем поступке. Но он устал. В миллионный - или миллиардный? - раз он думал, готов ли рискнуть и выключить рубильник.

А вдруг им удалось вернуться хотя бы к подобию разумной жизни? Скажем, к земледелию. Он мог бы помочь, дать дельные советы и до самой старости наслаждаться уважением и признательностью.

И он не хотел умирать в одиночестве. Можно жить одному, и даже вполне сносно, но умирать - совсем другое дело. Сейчас бродят по земле. Вряд ли, конечно, за тридцать лет они стали земледельцами.

Сегодняшний день должен стать решающим. Если верить хронометрам, а они в любом случае не могли намного ошибаться, прошло ровно тридцать лет. Надо подождать еще несколько часов, чтобы отключить рубильник минута в минуту. Безвозвратно. Та самая безвозвратность, которая раньше удерживала его от подобного шага.

Если бы только силовой купол можно было отключать и включать по желанию. Он бы давно решился, скажем, лет через десять-пятнадцать. Но на создание силового поля ушло колоссальное количество энергии, которой почти не требовалось, чтобы поддерживать его.

"Да, - внезапно подумал он. - Сомнениям - конец. Я выключу рубильник, как только пройдут эти несколько часов. Тридцатилетнее одиночество - срок слишком долгий".

Он не хотел оставаться один. Если бы только Мира, секретарша, не бросила его, когда... Слишком поздно, но он все равно вспоминал об этом в миллиардный раз. Зачем так нелепо решила она разделить судьбу остального человечества, пожертвовать своей жизнью ради тех, кому все равно ничем нельзя было помочь? Ведь она любила его. И могла согласиться выйти за него замуж, если бы не вздумала поиграть в благородство. Но и он был слишком резок. Рассказав всю правду, он не дал ей времени опомниться. Как жаль, что она не согласилась.