Бог не хочет страдания людей - Жан-Клод Ларше

Этот факт имеет для спасения человеческой природы ряд важнейших последствий.

Преп. Максим Исповедник пишет, что, поскольку «зачатие Его невероятным образом было бессемейным, а рождение Его сверхъестественным образом было нетленным», Воплощенное Слово «чистой от закона греха (Рим. 7:23, 25; 8:2) соделывает природу [человеческую] посредством того, что не попустил, чтобы Воплощению Его ради нас предшествовало плотское наслаждение»[201].

И в самом деле, этот новый способ рождения не предполагал для Него естественно и необходимо, как закон природы, страстность, тленность и смертность, поразившие человеческую природу в качестве следствия Адамова греха и передающиеся от по-

75

коления к поколению посредством плотского рождения. Иначе говоря, Воплощенное Слово не было подвержено этим несовершенствам и восприняло их на Себя свободно и добровольно, принимая их по Своей воле для спасения человека, оставаясь полностью свободным по отношению к ним, имея полную власть постоянно держать их под контролем благодаря тому что Он был одновременно и Богом и человеком. Вот почему Он смог избавить от них человеческую природу. Адам, предавшись неправедному удовольствию, должен был испытать так же, как и все его потомки, «справедливое наказание и еще более справедливую смерть». Таким образом, объясняет преп. Максим, «для исправления страдающего естества, [как думается,] должны быть измыслены утруждение и смерть, одновременно несправедливые и беспричинные. Беспричинные, потому что они никоим образом не имели при своем происхождении упреждающего наслаждения, а несправедливые, потому что вообще не являются преемниками [какой-либо] страстной жизни, чтобы, оказавшись посередине между неправедным наслаждением и справедливейшими утруждением и смертью, несправедливейшие утруждение и смерть полностью уничтожили неправеднейшее начало естества, [возникшее] из наслаждения, и праведнейший конец этого естества, [бывающий] через смерть, [происшедшую] вследствие наслаждения. И род человеческий вновь стал свободным от наслаждения и муки, получив обратно изначальный блаженный удел [своего] естества, не оскверняемого ни одним из признаков, внедряемых [в это естество зазорным] происхождением и тлением»[202].

Как отмечает этот текст, добровольное принятие Воплощенным Словом естественных страстей, в частности страданий, и Его смерти[203], Им не заслуженных, оказывают спаситель-

76

ное действие на начало человеческой жизни: они позволяют человеческой природе впредь избежать закона продолжения рода через наслаждение и получить доступ к другому принципу продолжения рода, более не плотскому, но духовному[204]. Но оно также влияет и на ее конец: незаслуженная смерть Христа означает осуждение и смерть смерти[205].

Эта смерть оказывает также спасительное влияние на «среду» человека, потому что она означает разрушение страстности и ее власти приводить человека к греху: «…добровольно облачившись в осужденное на страдание [наше] естество и само это осуждение сделав оружием для уничтожения греха, а вслед за ним и смерти, то есть наслаждения и возникшей вследствие него муки, — в этом была сила греха и смерти, тирания соответствующего наслаждению греха и владычество соответствующей муке смерти. Ибо очевидно, что сила наслаждения и муки содержится в страстности естества»[206].

Поведение Иисуса Христа в страдании

Новый способ прихода Христа в существование позволил Ему в принципе получить власть над страстностью, тлением и смертью и освободить человеческую природу от их власти прежде, чем освободить ее от них самих.

Но это освобождение совершилось на деле, когда Христос столкнулся со страстями, тленностью и смертью.

Преп. Максим объясняет, как Бог Слово, восприняв на Себя страстность падшей человеческой природы, но без влечения к удовольствию, и без отвращения от скорби, и без удобопреклонности ко греху, использовал ее как ловушку, чтобы победить бесовские силы и освободить человеческую природу от власти,

77

которую они имели над ней через посредство этой страстности. Смотря на Христа в Его человечестве, считая страстность естественной для тела, веря, «будто и Господь, как простой человек, с принудительной необходимостью навлек на себя закон естества, а не движется самоопределением воли, напали на него, надеясь убедить и внедрить в Его воображение посредством страстей естественных страсти неестественные»[207]. Но, обращаясь к злым силам по поводу наших собственных искушений, Он «позволил им поиграть своими кознями»: «совлек их с Себя и изверг из естества, Сам оставшись недоступным и недосягаемым для них, конечно, нам, а не Себе приписывая победу»[208].

После такого освобождения человеческой природы от власти бесов, осуществляемой посредством удовольствия, Он освободил ее от той власти, которую они осуществляли при помощи скорби и смерти. Между тем как Христос стяжал для нас эту первую победу, согласившись на искушения в пустыне, он добился для нас и второй, приняв искушения во время Его Страстей и на кресте и оставаясь непоколебимым в страданиях: «Итак, Господь, подвергнувшись первому искушению наслаждениями, истощил лукавые силы, начала и власти. Затем Он попускает им сделать второе нападение и причинить [Ему] другое испытание искушениями — через муку и страдания, чтобы, совершенно истощив в Себе пагубный яд их злобы, как то истощает огонь, полностью уничтожить [его] в естестве [человеческом] и совлечь с Себя во время крестной смерти начала и власти. Оставшись неодолимым для страданий и, более того, явившись страшным для смерти, [Господь] изгнал из естества [человеческого] страстность в отношении к боли, от которой малодушно убегала воля человека, в силу чего он постоянно и против желания был угнетаем страхом смерти, придерживаясь рабства

78

наслаждения ради того, чтобы жить. Стало быть, Господь совлек с Себя начала и власти при первом испытании искушениями в пустыне, исцелив страстность всего естества в отношении к наслаждению. Он вновь совлек их с Себя и во время смерти, подобным же образом изгнав из естества страстность в отношении к боли, по человеколюбию Своему делая Себя ответственным за наше исправление и, более того, даже вменяя нам, как Благой, славу совершённого [Им]»[209].

Неизменность человеческой воли Христа во время страдания

Как можно видеть в приведенных ранее текстах, неизменность человеческой воли Христа в добре, Его постоянное и полное согласие с Божественной волей играют в учении преп. Максима о спасительном деле Христа существенную роль.

Бог Слово в человечестве, которое Он воспринял, лишен свободной воли, отмеченной грехом, развращенной, переменчивой, противящейся Богу и склонной ко злу, которая характеризует других людей, начиная с греха Адама.

В «Вопросоответах к Фалассию» преп. Максим Исповедник отмечает, что Христос, конечно же, имел свободную волю (проявляющуюся открыто в расположении воли (гноме) и в способности выбора (проайресис), но она не была развращенной[210]. Вот почему, отмечает он, «Господь не ведал моего греха, то есть изменения моего произволения; Он не воспринял моего греха и не стал [им]»[211]. Он подчеркивает, что «непреложностью произволения [Господь Иисус Христос] исправил страстное начало естества»[212]. Пред лицом искушений (как в пустыне, так и во вре-

79

мя Страстей) Его расположение воли и Его выбор остаются безупречными, неизменными, непреложными, несокрушимыми[213]и не отворачивающимися от добра[214], потому что в Его Лице человеческая природа соединена с Божественной природой и получает от нее устойчивость своих способностей и расположений. Вот почему, объясняет преп. Максим, Христос отринул злые силы и победил их, «когда они приступили к Нему для происков, и сделав их посмешищем на кресте при исходе души, после того как они вообще ничего не нашли в его страстности, чего-либо свойственного естеству, хотя особенно ожидали найти [в Нем] что-нибудь человеческое ввиду естественной страстности по плоти. Поэтому, разумеется, Он Своей силой и через [воспринятую] от нас святую Свою плоть, как через некий начаток (Кол. 1:18), освободил и все естество человеческое от примешавшегося к нему по страстности зла»[215].

Тогда как Адам, обратив расположение своей воли и свой выбор к злу, ввел в человеческую природу страстность, тление и смерть, Христос неизменностью расположения Своей воли и Своего выбора освобождает ее от греха и восстанавливает в человеческой природе бесстрастие, нетление и бессмертие: «Ибо если изменение произволения в Адаме ввело страстность, тленность и смертность в естество [человеческое], то непреложность произволения во Христе вновь вернула этому естеству через воскресение бесстрастность, нетленность и бессмертие»[216].