Город призраков - Инна Витальская

Сегодня Саша появился после заката. Он был мрачен и сосредоточен.

— Поговорить надо. Тебе нужна работа? Вот ночью и проверим, можешь ли ты работать. Только дождемся Мишаню…

— Что еще за работа? — встревоженно спросила Ника. Она хорошо изучила этих парней. — Криминал? Я не пойду.

— А куда ты денешься, — раздраженно ответил Саша. — Денег должна мне за еду и жилье? Отработаешь — пожалуйста, ищи свою честную работу дальше. Я не могу заниматься благотворительностью. Начнем с малого и простого: сегодня ты поможешь нам забраться в квартиру. В форточки когда-нибудь лазила?

— Но… это же Алена обычно делает?

— У Алены сегодня выходной.

Ника отвернулась. Она очень не любит, когда ею пытаются манипулировать. Сама виновата: зачем вообще с ним связалась? Чем дальше, тем больше об этом жалеет.

— Идем? — напомнил о себе Саша.

Глядя на лицо Ники, он подумал, что, возможно, зря все это затеял. Он никогда не встречал таких девушек и не знал, как с ними себя вести. Она не просто выглядит порядочной: нет, Ника — действительно порядочная и интеллигентная. Если бы не амнезия, она бы никогда не перемолвилась с Сашей и словом: она принадлежит совершенно другому миру. И сейчас ее держит на месте только растерянность. Ника не понимает, что с ней происходит, боится, и лишь потому никуда не уходит от них. Стоит один раз напугать — и все…

Непросто будет заставить Нику играть роль приманки. Тогда что с ней делать? Какую пользу извлечь? Отдать на растерзание Мишане и забыть? Или, может, подсадить на иглу? Попробовав наркотика, она быстро станет такой же, как все. А что, это очень правильная мысль. Красоту утратит не сразу, некоторые, наоборот, поначалу прямо-таки расцветают. Пока сделается страшной, уже успеет отработать все затраты…

Они вышли на улицу. Саша, заткнув уши наушниками плеера, в которых орало что-то немузыкальное, бездумно глазел по сторонам, но при этом крепко держал Нику под руку, будто девушка собиралась от него убежать. Сели на скамейку перед домом и замолчали. Не о чем им разговаривать.

Вскоре появился Мишаня. Компания снялась с места и медленно поплелась в сторону Невского. Подозрительные старушки во дворе проводили их обычными недобрыми взглядами. Саша злобно щурился на них исподлобья. Мишаня тоже обратил внимание:

— Знали бы кому — обязательно бы заложили, гадины…

Они шли через какие-то узкие переулки, грязные и кривые, каких полно здесь, в промзоне Центрального района. Вышли к не самой ближней от дома остановке и сели на автобус. Зачем-то сделали пересадку. Приехали на Васильевский остров, и тут уже Ника раздраженно прошипела:

— К чему все эти шпионские игры? Можно подумать, за нами кто-то следит.

— А вдруг следит, — с умным лицом предположил Мишаня. — Мы же на дело идем…

— Если следит, его твои манипуляции не собьют. Подумаешь — пересесть с автобуса на автобус! Только устанем больше — вот и весь эффект.

— А что ты предлагаешь?!

— Не играть в шпионов, вам уже не по пять лет…

Саша покосился на презрительно скривившуюся Нику. Что бы там ни было, а она права. Зачем все эти дурацкие меры предосторожности, кому они нужны?

Они медленно двигались от метро в сторону Андреевского рынка. Уже в густых сумерках, не замедляя шага, Мишаня тихо кивнул на дом дореволюционной постройки, мимо которого шли: форточка одного из неосвещенных окон на высоком первом этаже была приоткрыта.

— Здесь. Сегодня суббота. Видимо, хозяева на даче, потому что вчера все так же было открыто, а свет не горел весь вечер. И утром никто не вышел. Ждем, пока стемнеет окончательно, и полезем. Пойдем, пива пока что купим.

Они взяли пива и сели на скамеечку. Отсюда хорошо было видно интересующее их окно.

— Видишь, — Саша сделал порядочный глоток и кивнул на окно: — Высоко. Но мы тебя подсадим до форточки. Бить стекло нельзя — слишком много ушей. Ты хоть и не худая, как Аленка, но небольшая, в форточку определенно поместишься. Залезешь, только аккуратно. Потом, никуда не отходя, откроешь нам окно — вот и все.

— Почему «не отходя»? — удивилась Ника.

— Да потому, что я тебе еще не доверяю, — Саша ухмыльнулся ей в лицо. — Сначала я тебя проверю, насколько ты действительно наш человек. Обычно основная группа через дверь входит, но, если послать тебя открывать дверь, вдруг ты по пути позвонишь ментам?

А то Ника не найдет возможности им позвонить!

— Считай это началом своей карьеры, — снова улыбнулся ей Саша. Подумал: «Наркотики. Надо посадить ее на иглу. Как же я раньше не догадался!»

Она огляделась по сторонам. По пешеходной зоне гуляли люди. Саша правильно понял ее взгляд:

— Не бойся, после полуночи тут довольно тихо. Пока ты лезешь, мы постоим на стреме, последим, чтобы никто не шастал.

Неужели именно за этим она им нужна? С ее габаритами много куда можно пролезть — особенно теперь, когда она так похудела. Но Алена куда более тощая и спортивная. Наверное, Саше нужна еще одна подельница. Профессиональная квартирная воровка. Кажется, это называется фармазонщица. Или фармазонка.

Интересно, знает ли Алена? Она Нике глаза выцарапает, если узнает, что новенькая отбивает ее хлеб. Или, может, она собралась в декрет?!

Время тянулось медленно, пива было много, у Ники, отчаянно пытавшейся «залить» совесть и страх, кружилась голова. Постепенно темные улицы обезлюдели, погас свет во многих окнах, перестали работать уличные кафе — похоже, полночь незаметно миновала. Саша поднялся со скамейки, привычно взял девушку под руку:

— Пойдем, прогуляемся вокруг.

Они шли спокойно, неторопливо, но нервы у Ники были натянуты. Звук их шагов отдавался от стен и улетал в темные арочные пролеты. Там, за пролетами, их ждала все та же темнота и пустота. Ни души. Ника недоверчиво косилась в эту темноту: она привыкла, что там всегда есть кто-то живой. Она знала это — и все тут.

— Боишься? — нарушил молчание Саша.

— Чего мне бояться, — Ника пошатнулась и нерешительно изрекла: — Я девушка с чистой… вернее, пустой биографией, мне, если что, много не дадут!

— Значит, все на тебя и свалим.

— Почему?! — удивилась она.

— Во-первых, ты не судима, единственная из нас. Во-вторых, к женскому полу они лояльнее.

Ника промолчала. Кто же им, судимым, поверит, что она здесь больше всех виновата! В милиции тоже не дураки сидят.

Они обогнули дом по периметру, вернулись к скучающему на скамейке Мишане. Тот поднялся им навстречу:

— Все тихо. Начинаем.

Нервно оглянулся по сторонам. Никого. Мягким движением подскочил к стене. Уперся руками в колени:

— Лезь на плечи и держись. Я подниму тебя до окна.

Ника прикинула расстояние: первый этаж расположен высоко, ей придется подтягиваться на подоконник. Окно, к счастью, по-прежнему было темным, значит, она никого не потревожит и никто не скажет ей в самый неподходящий момент: «А что это ты тут делаешь?!»

Она взобралась Мишане на плечи, парень медленно выпрямился. Ника перебирала руками по стене, чтобы не упасть, — от пива координация движений сильно пострадала, хотя стоять на жирных Мишаниных плечах было удобно. Она злорадно топталась на его светлой рубашке, оставляя грязные следы, — хоть какое-то моральное удовлетворение… Когда он встал прямо, Ника смогла заглянуть в окно. Только как теперь добраться до форточки? Задрала голову: приоткрытая рама по-прежнему казалась недостижимой.

— Что дальше? — вслух осведомилась она.

— Тихо!!! Не достаешь? Сейчас еще немного подымем.

Саша мигом опустился на четвереньки, Мишаня, балансируя, наступил ему на спину. Ника услышала, как Саша под тяжким грузом скрипнул зубами. Зато теперь она могла пальцами дотянуться до форточки.

— Ну что, нормально?

Она не ответила. Вскарабкалась на карниз, полностью раскрыла форточку и головой вперед нырнула в квартиру. Неловко проползла в узкое отверстие, стараясь не разбить стекло, повисла, не дотягиваясь до подоконника. Что теперь делать? Еще немного продвинулась внутрь, нарушая равновесие. Оглянулась по сторонам. К счастью, около окна ничего не стоит, на полу лежит ковер. Ника извернулась, соскользнула вниз, уже в полете оттолкнулась руками от подоконника и боком спрыгнула на пол, даже не ударившись. Прислушалась. В комнатах царила уютная сонная тишина. Сейчас она найдет телефон…

— Эй, ты! Заснула?

Она поднялась на ноги и выглянула в окно. Мишаня уже подсаживал Сашу.

— Открывай окно!

А если не откроет?! Ника взялась руками за подоконник, глядя прямо в Сашины глаза, оказавшиеся немного ниже ее лица. Можно, наверное, не открывать. Даже наоборот, немедленно закрыть форточку! Они не будут бить стекло. Впрочем, и в форточку никто из них не пролезет. Ее отсюда не вытащить… А дальше что? Она снова окажется бездомной, голодной и несчастной. Она и теперь несчастна. Но если дать событиям развиваться так, как хочет Саша, Ника вскоре станет профессиональной преступницей. Или они ее убьют.