Точка Мебиуса. Приключения в параллельных мирах. 3 книги - Людмила Романова

– Все в порядке? – снова услышал он голос метрдотеля. Простите, у нас небольшая авария, отключился свет в переходе к музею. Надеюсь, что мосье пострадал не очень? – участливо спросил он, видя растерянное лицо Пьера и его потирание головы. – Вот и дали свет! – обрадовался он.

– Мосье, – метрдотель снова позвал его, когда Пьер, встав с дивана, уже собрался выйти в светлый коридор, соединяющий музей с рестораном. – Вот вам платок, у вас на шее помада, – ухмыльнулся он. И позвольте, я стряхну с вас вот этот волосок. Он снял с него длинный рыжий волос, и снова сально ухмыльнувшись, сдул его со своих рук.

Пьер, обалдело посмотрел на метрдотеля, и начал отряхиваться, и приглаживаться, стараясь внести в свое поле зрения, возможные свои промахи. Ему показалось, что на кожаном диванчике в углу, лежали бутылки с шампанским…

– Да, да. Понимаю,.. – снова, закатив глаза, сказал мужчина. Небольшие неприятности. Мосье не рассчитал, – сказал он, показывая на выход. От этих женщин можно ждать всего чего угодно. Но кто ж от них откажется! Заправьте рубашку, – успел крикнуть он ему вслед.

Пьер, не желая больше слышать намеки мосье, вышел в зал ресторана.

***

– Вот и Пьер! – воскликнула Мадлен. Чегой-то он такой растерзанный! – возмутилась она. Стыд, какой!

Полет, не выдержав нервного напряжения, закурила сигарету, и ожидая подхода Пьера, глянула на сестру.

– Ты чего так светишься? – подозрительно спросила Полет.

– Я, наверное, влюбилась, боюсь сглазить, так это все было прекрасно, – прошептала Мишель, желающая переключить настроение сестры.

– В кого ты успела влюбиться, вы же все это время были с Пьером! – прошипела сестра, снова заподозрившая неладное.

– Да нет, мы разминулись. Пьер здесь ни при чем! – сказала победно Мишель, взглянув на сестру и на Пьера, который старался придать себе беззаботный вид, и усиленно запихивал пуговички рубашки в маленькие щели застежки..

– Глупая, – подумала она. Она думает, что лучше Пьера нет. Есть! Но, я ничего вам не расскажу. Слава Богу, что мы с ним разминулись.

Мишель подавила в себе счастливый вздох, и решила, что будет вспоминать все, что с ней произошло, когда будет одна наедине со своими мыслями. И возможно все не так страшно, и Филипп еще проявится. Мало ли почему все так произошло. А может быть, это он слегка обиделся на ее поспешное заявление, что ей надо идти!?

Глава шестая

Приз

Четверо путешественников сидели рядом, за одним столом, но каждый из них здесь отсутствовал, потому что думал о своем. Мысли их летали где – то далеко от этого места, а глаза не видели ничего вокруг, потому – что смотрели внутрь себя, на то, что волновало только их, и сейчас. И, над столом воцарило молчание.

Если бы кто-то со стороны посмотрел на их лица, то увидел, что в глубине у каждого проходит целый оркестр чувств.

У Мишель лицо выражало мечтательную отрешенность. Глаза ее были уставлены в одну точку, а на лице блуждала благостная улыбка.

Она вспоминала Филиппа, его прикосновения, его взгляд. Она снова и снова ощущала все те чувства, которые возникли между ними, и все это было настолько ярко, что она уже не могла не ждать продолжения знакомства. Она хотела, она мечтала, она жаждала. И поэтому, искала оправдания своему маленькому недовольству, маленькому несоответствию, которое появилось в тот момент, когда ей пришлось уйти.

Она уже хотела поцеловать его на прощание, так, чмокнуть в щечку, потому что ей показалось, что после этого танца, они стали чуть ближе, чем просто посетитель музея и его работник.

– Но, он, почему – то не проявил такого порыва. Он просто закрыл дверь. Но, для этого могло быть множество причин. Мишель чувствовала, что это было не пренебрежение. Такое с Филиппом, который ей показался таким тонким, таким открытым и сентиментальным?!

Полет, нахмурив брови, курила, постукивая сигаретой о пепельницу, и двигая ее пальцем то туда, то сюда по поверхности стола. Казалось, что она сейчас решает какую – то задачку, продумывая различные ходы, и, прощелкивая в уме, только ей понятные вычисления, и все же не могла соединить воедино все события, которые вывели ее из себя.

Первое, она не могла понять, откуда у нее взялся такой приступ ревности. Она уже давно не обращала внимания на маленькие интрижки Пьера. Тем более, она знала сестру, и знала, что нужно ей. И, уж конечно, не этот тряпка, ее муж.

Но, с другой стороны, это замешательство Мишель, когда они с Мадлен возвращались из дамской комнаты. И эти бесконечные комплименты, которые Пьер расточал Мишель, и эта прогулка перед сном, в последний день перед отъездом.

– Ушли за занавеску они вдвоем, так почему Пьер там оказался один? – думала она, – да еще в таком виде. А она, аж, вся в тумане, ничего не слышит и ничего не понимает, а?! Вся красная! И, почему они вернулись по одному? Нет здесь что-то не так. Неужели этот предатель, уже совсем потерял совесть!? Мало ему интрижек на стороне, так решил опозорить меня перед сестрой?! Хотя, и она хороша. Если бы, ей не нравилось, то, наверное, бы, она пожаловалась мне. Значит, они заодно! – думала Полет. – Нужно сходить и посмотреть, что там за занавесками, и что там за темный коридор. Если я найду их местечко!!!

Полет опять уловила себя на том, что в ней бушует злость, обида и ревность. Ей необходимо было успокоиться. А это можно было сделать, если она увидит там вторую дверь и посмотрит, что за ней.

Пьер, откинувшись на стул, загадочно улыбался, и на лице его время от времени поднимались вопросительно брови, которые опускались, придавая его лицу, снова задумчивое выражение под отстукивание пальцами какой-то мелодии. Это была песня Азнавура. Он вдруг краснел и тут же менял положение на стуле, что не мешало ему предаваться все тем же мыслям. Он ерзал, вспоминая духи и талию, рыженькой, нежные глазки блондиночки, и огонь, исходивший от брюнетки. Мысли его неслись по кругу, как на карусели. От рыжей – к блондинке, от блондинки – к брюнетке, и снова…

Одна Мадлен сидела виноватая, и испуганно посматривала на всех.

– Господи, я чуть не натворила неприятностей, – подумала Мадлен, глядя на злое лицо Полет, курившую нервно сигарету, на растрепанный вид своего сына и на светящееся счастьем лицо Мишель вернувшихся за стол, после того, как за ними уже хотела отправиться Полет.

– Пусть сами разбираются, это их дело, я больше ни слова! А Полет, Господи, я и не знала что она такая ревнивая. Всего-то и сказала вслух, – чегой-то они так долго не идут? Ну, не идут и не идут! Чего она так взбесилась? Сорвалась, побежала… – Мадлен втянула голову в шею, переживая за свои легкомысленные слова, и уже желающая, скорее закончить поездку и отправиться домой. Она не любила скандалы. А, самое страшное, она боялась быть виноватой…

– И что они и правда там делали? – вдруг подумала она себе в оправдание, вспоминая, как Пьер поглядывал на Мишель, когда этого не видела Полет, и как скрывала Мишель свои губы, когда они с Полет вернулись из дамской комнаты. Пошли в музей, так смотрите на экспонаты! – возмутилась она в душе. Бесстыдники!

– Голова все болит? – спросила она Пьера, первой нарушив молчание. И ты что так и не дошел до музея? Все лежал там, в коридоре? – голос ее перешел на слабый петушиный крик. Господи, какой кошмар. Это как же ты споткнуться мог? Я же тебе говорила, там темный коридор, иди на свет. А где же была Мишель? – спросила Мадлен, все-таки запутавшаяся в произошедшем. – Почему она нас не позвала?

– Я зашла в другую дверь, а Пьер, вероятно, пошел в музей, – охотно объяснила Мишель.

– В дверь?! В какую такую дверь? – снова закукарекала Мадлен. И что там было? – недоверчиво возмущенно спросила она. – Там же, кроме музея, ничего больше нет! Длинный коридор и вход в зал! – продолжала она, стараясь добиться ясности.

– Нет там никакого музея. Он был в прицепном вагоне, и уже давно уехал… – сказал неопределенно Пьер, и осекся, увидев настороженный взгляд, сидящих за столом, и в первую очередь Полет.

– Нет, что-то мне это все не нравится, – подумала Полет, взглянув на мужа. Чего он полез выручать ее. Куда-то уехал вагон! Какой вагон!? Заврался! – Спокойно Полет, спокойно! – уговаривала она сама себя.

– И, правда, мои слова были похожи на бред, – подумал Пьер, и сам не понимая смысла того, что он сказал.

Конец ознакомительного фрагмента.