Свекровь в законе (СИ) - Наталия Журавликова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда, я мог бы подождать, как вы освободитесь.
– Не нужно, Дилан, — она строго посмотрела на него. На этот раз молодой человек оценил выразительность ее увеличенного левого глаза и вздрогнул.
– А что будет, если сюда, допустим, зайдет ваша маменька, пока вы меня ожидаете? – Лиз приступила к нападению.
Дилан повторно вздрогнул.
– Снова спрячетесь? И меня за собой потащите?
Граф неуверенно пожал плечами.
– Вы словно стыдитесь нашего общения, граф, — сказала она немного обиженно, — скрываете меня от своих близких.
Лиз замолкла, пораженная собственной мыслью. И точно ведь, стыдится!
Недавно Елизавете попался в руки модный женский журнал, блестящий, словно мёдом отполированный. Такие издания еще называют “глазурными”. Потому что они яркие, броские и с приторным содержанием. Но статья ей попалась толковая, как она сейчас поняла. Известный консультант по делам семьи и брака писала, что если ваш парень скрывает вас от семьи, значит не относится к вам всерьез. И скорее всего считает недостойной своих близких. Просто проводит с вами время приятно, ничего более. Да, они всего пятый день и знакомы, но ведь она и не требовала ее представлять как свою девушку! Зачем ее вот так вот в кусты было прятать?
– Что вы, Елизавета! Как я могу вас стыдиться! — ошалел от ее слов Дилан.
Он хотел оправдаться, но не знал, как.
– Просто моя мама… она еще не знает, что я вырос.
– Почему же вы ей этого не скажете, Дилан? А еще лучше – не покажете? Сколько можно быть маменькиным сыночком? Или вам это удобно?
– Удобно? – Дилан задумался. — Скорее всего, так и есть.
– Вам нужно решить, граф, кто вы в большей степени. Преданный сын, который никак не вырастет. Или взрослый мужчина и блестящий кавалер.
– А совместить не выйдет? — спросил Дилан с робкой надеждой.
– Нет! — Лиз сказала это резко, тоном жандарма при исполнении. И сама себе удивилась. — Пока я чувствую, что ваша мама при наших встречах присутствует третьей.
Дилан подпрыгнул на месте и принялся испуганно озираться, прикрываясь букетом орхидей.
– Я образно! — вконец возмутилась Елизавета.
– Значит, вы не согласитесь пойти со мной на свидание? — голос Дилана дрогнул.
– При сложившихся обстоятельствах – нет! Да и потом, как вы объясните свою отлучку графине?
– Скажу, что пошел работать над кандидатской!
– Снова ложь! — с горечью произнесла Лиз. – Вы и вправду ведете себя так, словно совершаете нечто постыдное. Я не хочу продолжать это, граф. Прошу вас уйти. Вместе с пончиками.
– Нет уж, пончики пусть оставит! — послышалось из офисной части помещения.
Какой позор! Оказывается, полицейские все время подслушивали, и теперь наверняка смеются над ней!
Лиз закрыла лицо руками, чувствуя, как впечатывается ей в глазницу окуляр. Еще и синяк себе сейчас поставит!
– Елизавета! — прошептал Дилан.
– Не, мужик, бесполезно. Лучше иди, разберись с мамой, — вновь раздалось из участка.
Лиз услышала звук удаляющихся шагов. И когда она наконец отняла от лица руки, Дилана уже не было.
Зато ввалился Эдуард Бивик.
– О, пончики! — довольно прогудел он, хватая колечко с нежно-зеленой глазурью. Фисташковой, надо полагать.
– Нам оставь! Мы заслужили! — потребовал все тот же советчик.
– Точно, — подключился новый голос, — нас тут несколько раз чуть не стошнило лепестками роз.
– Что-то ты скуксилась, Тейлор, — тонко подметил Бивик, — ничего, сейчас я тебя взбодрю. Шеф согласился на твой эксперимент. Так что ищи хоть одно противоядие из списка, и мы с тобой отправляемся в лечебницу. Воскрешать пациентов!
Глава 11
Ничто так не успокаивает разбитое сердце, как интересная работа. Тут Лиз повезло, было, чем отвлечься от переживаний. Она, конечно, хороша. Ну, какая может быть любовь с первого взгляда у прогрессивно мыслящей современной девушки? Это дедовские суеверия какие-то! Еще бы в истинную пару поверила для полного счастья.
Елизавета быстрым взглядом пробежалась по своему же списку препаратов, и остановилась на сыворотке тропикана мохноногого. Это такой ядовитый паук, который впрыскивает яд в жертву. Действует в основном на небольших ящериц. Но теоретически, если нацедить отраву из десяти тропикан, можно и на человека покуситься. Добыть противоядие в этом случае быстрее всего, оно есть даже в аптеке. Просто этот паук входит в список деликатесов одного очень южного народа, и консервированные лапки тропиканы в лаймовом соусе доходят и до наших ресторанов. Если неправильно приготовить блюдо или слишком им увлечься, можно и отравиться. Конечно, не до паралича, но все равно будет неприятно.
Елизавета в жизни не решилась бы попробовать это сомнительное угощение. Лучше еще раз от пончика откусить. Но кто-то считает подобные дикие блюда признаком роскоши и утонченного вкуса.
Через полчаса курьер уже вносил в участок тщательно запакованные пузырьки с лекарством.
Елизавета расписалась за доставку в ведомости и направилась к себе за ширму, собрать саквояж, постаравшись проскользнуть как можно незаметнее. Под взглядами коллег она чувствовала себя неловко.
– Что, Бивик, — услышала она по пути женский голос, до того холодный, что им можно чай остужать, — не дается вам библиотечное дело?
Не сдержав любопытства, Лиз повернула голову и увидела, что в дальнем углу помещения, где расположен стол с чайником и блюдце с печеньем, развалился в кресле инспектор с пончиком в здоровенной лапище. А неподалеку наливает себе чай стройная рыжеволосая дама. Выглядела она от силы года на три постарше Лиз. Да и то, лишь из-за выражения лица. У юных выпускниц академии таких не бывает.
– Всё мне дается, — пробурчал Эдуард, — просто здесь требуется тщательная аналитическая работа.
– Ну, надо же! — язвительно заметила дама. — Как заговорил наш инспектор “раскрою дело за три часа десять минут”! Неужели мы наконец увидим работу с соблюдением протокола ведения дела?
– Кажется, я знаю, как отравились эти несчастные, — Бивик прихлебнул из своей кружки, — Тейлор, записывай: яд, парализовавший жертв, выделился из дыхания Бренды Холмс, детектива отдела по особо тяжким преступлениям.
Лиз, которая чуть было не кинулась за блокнотом, чтобы выполнить распоряжение начальника, застыла на месте.
Надо же, какое у них тут противостояние! Даже Эдуард сарказм освоил.
– Шесть
