Взгляд незнакомки - Шеннон Дрейк

— Женщина, — прошипел Рыжая Лисица, — от тебя хлопот больше, чем от синих мундиров. Прекрати! Или я забуду, что ты добыча моего брата Ночного Ястреба, и вместо него утолю его месть.

Обессилев, Кендалл закрыла глаза и легла на палубу. Вскоре она услышала мягкие шаги босых ног: индеец отошел от нее. Потом почувствовала подергивания веревки, впрочем, не сильные, — Рыжая Лисица для верности привязал ее к своей руке.

Мокрая и несчастная, в пропитанной солью, измятой одежде лежала Кендалл на жестких досках палубы и старалась не думать о том плачевном положении, в котором оказалась. Сейчас главное — отдохнуть и восстановить силы.

Тем временем «Мишель» взяла курс на север. Как ни старалась Кендалл отогнать мрачные мысли, они продолжали лезть в голову, окатывая волнами страха… Кто такой, ради всего святого, Ночной Ястреб? И за что он собирается ей мстить?

Глава 2

Солнце зашло за горизонт, а одежда Кендалл так и не высохла, как следует. С наступлением темноты удушающая жара зимнего дня уступила место ночному холоду. Продрогнув до костей, Кендалл могла только с испугом и раздражением гадать, куда везут ее индейцы.

Ясно было одно — шхуна держит курс на север. Уже проплыли мимо нескольких мелких островков, но было бы смешно предполагать, что индейцы забрались так далеко на юго-запад и дошли до самого Ки-Уэста, чтобы предпринять столь странный и бессмысленный рейд…

Люди, захватившие ее в плен, не причиняли ей ни малейшего вреда. Они спокойно переговаривались на родном языке, а в это время солнце медленно исчезало за горизонтом. Если бы не их полуобнаженные бронзовые фигуры и не черные, как вороново крыло, прямые волосы, можно было бы подумать, что это обычные матросы вывезли ее на морскую прогулку под парусом. Индейцы обращали на нее ровно столько же внимания, как на канатную бухту или причальный кнехт. За это Кендалл была искренне благодарна своим похитителям.

Все же интересно, есть ли какое-то мерило того, что человек в силах вынести и чего он вынести не в силах? Она сумела, не расплакаться и не упасть на колени, встретив лицом к лицу Рыжую Лисицу, и даже была готова умереть, сжимая в руках кинжал. Но теперь… Теперь она была не слишком уверена в том, что ей удастся еще долго сохранять гордость — так она продрогла и промокла. Кожаный ремень, которым были связаны ее руки, высох и немилосердно впился в нежную кожу на запястьях. Кендалл была голодна, и во рту ощущался отвратительный вкус морской соли.

Такая длительная тупая боль способна свести с ума, подумала Кендалл, заставит просить о пощаде и плакать, как ребенок. Она судорожно сглотнула и едва не вскрикнула от саднящей сухости в горле. А ведь на борту «Мишель» есть вода — в маленькой каюте стояла дюжина кувшинов с кристально чистой, прохладной питьевой водой.

Рыжая Лисица оказался вполне разумным человеком, во всяком случае, он совсем не походил на того кровожадного дикаря, образ которого рисовало воображение Кендалл при одном упоминании об индейцах. Дикари обязательно убили бы всех мужчин, изнасиловали бы белую женщину, а потом, перерезав горло, бросили бы ее труп на съедение акулам.

Но Кендалл тут же напомнила себе, что ей сохранили жизнь лишь потому, что она должна принадлежать Ночному Ястребу, и содрогнулась. Но как бы то ни было, надо попросить воды и одеяло, иначе схватишь воспаление легких и не сможешь утолить желание отомстить Ночного Ястреба, с иронией подумала она.

И хотела было уже позвать Рыжую Лисицу, но в этот момент в кромешной темноте вдруг сверкнула молния. В ее зловещем свете Кендалл увидела лицо индейца, стоящего в лодке футах в двадцати от борта «Мишель». Другая пирога подошла вплотную к шхуне, раздались резкие, гортанные выкрики, и индейцы, находящиеся на «Мишель», начали торопливо спускать паруса. Оглушительно плюхнулся брошенный в воду якорь. В следующую минуту Рыжая Лисица, не обращая ни малейшего внимания на протестующий вопль Кендалл, перекинул ее через плечо и прыгнул с ней в море. Обдавшая ее вода показалась Кендалл ледяной, как волны Арктики, а она ведь и без того дрожала от холода и сырости.

Рыжая Лисица быстро выскочил с Кендалл на берег и положил ее возле жаркого костра, разведенного на белом прибрежном песке. Индеец взглянул на пленницу, и в его темных глазах промелькнуло нечто похожее на озабоченность.

— Вы замерзли?

В ответ Кендалл только слабо кивнула головой.

Рыжая Лисица отошел, и Кендалл заметила, что он бросил веревку, которой она была привязана к нему. Конечно, горько подумала она, теперь нет нужды держать ее на привязи — бежать все равно некуда. Куда ни кинешь взгляд — кругом один только песок, а дальше угрожающая темная масса ночного моря.

Некоторое время Кендалл пристально смотрела на пламя костра, затем, сощурившись, стала оглядывать берег. Четверо воинов вытащили на песок пирогу и о чем-то говорили между собой, но шум прибоя и ветер заглушали их голоса. Еще двое поговорили с Рыжей Лисицей и подошли к индейцам у пироги. Оттуда они извлекли пестрые рубашки, тканые одеяла и несколько кожаных мешков. Кендалл видела, как Рыжая Лисица через голову натянул рубашку, потом подхватил в руки мешок, одеяло и направился к ней.

Мешок он бросил на песок рядом с ней.

— Одежда, — коротко изрек он. Кендалл не отрываясь, смотрела на индейца. Он наклонился, и презрительная улыбка тронула его полные губы.

— Дрожишь, белая женщина, дрожишь? Боишься, что от вида твоего нежного белого тела мои воины набросятся на тебя, как дикие, необъезженные жеребцы набрасываются на кобылу?

Кендалл не знала, смеяться ей или плакать. Этот индеец ничего не знал о ее жизни. Она перенесла столько унижений, что он вряд ли бы мог придумать что-нибудь более тяжелое.

Она улыбнулась:

— Если я и дрожу, Рыжая Лисица, так только от холода. А теплой одеждой не могу воспользоваться лишь потому, что у меня связаны руки. — И она испытала радость, увидев разочарование на лице индейца. Но через мгновение на его губах снова появилась усмешка, а в глазах — выражение восхищения. Сняв с пояса нож, он подошел к ней сзади и перерезал путы, стягивавшие ее руки.

— Твои руки свободны, белая женщина. Можешь зайти за деревья, переодеться и справить нужду, но не пытайся бежать — деться тебе некуда. Остров мал, пресной воды здесь нет. Море бурное, и у берега полно голодных акул.

Кендалл с трудом поднялась, растирая затекшие, онемевшие руки. Она взяла мешок с одеждой и горько улыбнулась своему тюремщику:

— Я не собираюсь бежать, Рыжая Лисица, — разве, можно отказаться от такого радушного гостеприимства?

Она направилась к кустарнику, но остановилась и сказала, глядя на янтарные языки пламени: