Диагноз Дракона (СИ) - Русецкий Роман

— Нет, я ответил на три вопроса. Значит, вы должны мне ещё два!

— На три? На какие же?

— Я назвал покровителя Грат… Александра, рассказал то, что знаю о нём, и ответил, что не могу рассказать о нём. Три ответа на три вопроса, миледи.

— Но господин Мастер, вы сначала сказали, что не можете о нём рассказать, а потом рассказали. Если ваш отказ был ответом на мой вопрос, то, выходит, вы солгали…

На лице похитителя на миг отразилось гневное возмущение, однако оно немедленно сменилось удивлением, а потом выражением истинного наслаждения.

— Туше! — воскликнул он, — Вы правы! Если засчитать первый ответ, то он будет ложью, а мы ведь не хотим лгать, верно? Хорошо, значит с меня ещё только один вопрос, потом ваша очередь…

Машина остановилась.

— А вот мы и приехали! О, прекрасная леди, позвольте проводить вас в мои покои!

Мастер вылез из машины и вытащил за собой Леру. Девушка приготовилась упасть на ватных ногах, однако тело внезапно послушалось, позволив идти. Из машины тем временем вышли громила и военный. Обступив девушку слева и сзади, они отсекли возможность бегства, а Мастер обнял её за талию и повёл в сторону красивого двухэтажного особняка за высоким витым забором. Лера знала это место. Это был район для богатых по улице Пионерской, в северо-западной части города, состоящий из таких же особняков, каждый из которых отличался неповторимым дизайном и оформлением участка. "Минская рублёвка", так некоторые называли его, но большинство минчан и не обращали внимания на это место.

Как только похитители подвели Леру к большим двустворчатым воротам, те открылись, и навстречу вышел атлетичный мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, в белой рубашке с галстуком и в серебристых брюках. В рассеянном свете зашедшего солнца блеснули золотом часы на его руке. "Хозяин дома", — подумалось Лере, однако мужчина, не говоря ни слова, двинулся к машине. Леру провели через небольшой двор, и, подходя к двери, она обернулась. "Хозяин дома" загонял машину в гараж, будто прислуга.

Мастер открыл дверь, и в лицо девушки ударил едкий до осязаемости запах спирта и тухлятины. Она едва сдержала мощный рвотный позыв, но её похитители, как будто, не заметили этого мерзкого смрада и втащили пленницу внутрь. Пока Лера адаптировалась к запаху, с неё стянули пальто и затащили по лестнице на второй этаж. Она успела заметить только каменный пол и несколько чёрно-белых абстракций на стенах. Потом был дверной проём, стул и столешница, и сильное головокружение при каждом вдохе. И вдруг запах пропал. И не только смрад, а вообще любые запахи. Даже запах Лериных волос исчез, как будто девушка полностью лишилась обоняния.

Она огляделась вокруг. Перед ней был большой стеклянный стол с четырьмя стульями вокруг него. Металлическая основа стояла на полу из блестящего тёмного паркета. Стены гостиной, где оказалась Лера, были покрыты матовой белой краской с изящным узором шоколадного цвета вокруг больших окон, двух слева и одного напротив девушки. Тяжёлые шоколадные шторы с золотой вышивкой были стянуты золотыми шнурами, и тусклый ярко-малиновый свет заката заливал комнату. По обе стороны от каждого окна были держатели для цветочных горшков, однако цветов в них не было. Вдоль правой стены стояли несколько сервантов шоколадного цвета с узорами из позолоты, за стеклянными дверцами которых можно было заметить хрустальную посуду, изящные статуэтки и бутылки дорогого вина. Дверь из тёмного дерева, подходящего по цвету к шторам и сервантам, была позади, но её преграждал громила.

Мастер был уже без пальто. Его чёрная ковбойская шляпа висела на держателе для горшков, сам же он был одет в шёлковое серебристое кимоно и синие спортивные штаны с лампасами, вправленные в остроносые ботфорты. Всё это выглядело глупо и смешно. Нет, это был точно не его дом. Такая безвкусная одежда смотрелась в этой гостиной как зуб в носу, причём зуб с кариесом. И, тем не менее, этот человек вёл себя как хозяин. Достал из серванта бутылку вина и два бокала, наполнил оба и поставил один перед Лерой.

— Не отведаете ли этого чудесного напитка? Или не чудесного, я не пробовал. Тем интереснее будет дегустация. Но мы отвлеклись от нашей беседы. На чём мы остановились? Синьор Казанцев, не напомните? Живо!

— У вас есть ещё один вопрос, — пробубнил громила.

— Ах, точно! Итак, леди Валерия, что вам известно о том душевнобольном, который называет себя Александром?

Тем временем Лера изо всех сил старалась взять себя в руки и снова настроиться на игру. Важно было поймать ту же волну настроения Мастера, тем более что руки громилы были в опасной близости от горла студентки. Собрав волю в кулак, девушка улыбнулась.

— Не так много, как хотелось бы. Я студентка, и пишу курсовую работу о нём. Мой преподаватель полагает, что у него шизофрения, но обследования этого пока не подтвердили. Я точно смогу судить о его состоянии, только когда всё закончу. Там немного осталось.

На самом деле осталось только проверить долговременную память с помощью той же методики с рисунками, и, по сути, это была формальность. Но Лера решила, что лучше об этом не говорить.

— Продолжайте, — велел мастер, пригубив вина, — Меня интересует буквально всё: его настроение, состояние, его… силы.

— Простите, но я действительно не знаю, что вам ещё сказать о нём. Когда я его видела, настроение у него было переменчивое, то спокойное, то вспышки какой-то ярости…

— Замечательно, продолжайте!

— Силы… не знаю, я вроде не заметила никаких сил. И не очень понимаю, какие силы вы имеете в виду.

— Я имею в виду его странное влияние на окружающих. Неестественный страх, притягательность или душевные излияния…

— Что-то такое вроде было. Да, он довольно страшный человек.

Мастер слегка скривился. Он явно надеялся на большую информативность, но, кажется, для него было важно и услышанное.

— Что ж, замечательно. Теперь ваша очередь спрашивать. Но, с вашего позволения, я буду настаивать на одном вопросе.

— Откуда вы знаете обо мне?

Мастер явно был недоволен, но, всё же, ответил:

— Анна Афинская связалась со мной и сообщила, что пришла некая милейшая черноволосая особа и расспрашивает её свекровь по интересующему меня вопросу. А теперь моя очередь. Вы связывались с кем-то ещё из друзей и знакомых Грат… Александра?

— Только с Людмилой Астаповой, но я ничего от неё не добилась: она не впустила меня. А почему вы предположили, что я связывалась с ней, раз не знали ничего обо мне?

— Как я и сказал, я просто догадался. Раз вы сталкивались с Александром, он, скорее всего, дал координаты своих… агентов, чтобы вы с ними связались. Я решил, что вы предпочли бы работать с женщиной. Теперь мой вопрос. Вы верите Александру?

— Я не знаю, чему верить. И я говорила, что тот больной, скорее всего, не он, потому что…

— Так, игры закончились, — в голосе Мастера опять зазвучали стальные нотки, но на этот раз ощущался ещё и некий садизм, — Ты прекрасно знаешь, что в лечебнице сидит Гратлоргарн, то есть Александр. Ты говорила о нём как об Александре, отвечала на вопросы об Александре… Да, иногда ты играла в дурочку и выкручивалась, но ты точно знаешь, о ком мы с тобой говорим.

— Но господин Мас…

— Молчать! Я узнал о тебе и от тебя всё что хотел, и ты показала себя невероятно… плохой девчонкой, как сказал бы Эрций Алурио.

И это человек в нелепой одежде вдруг показался ей очень привлекательным. Изящный, с приятными тонкими чертами лица… Лера хотела было как-то подмазаться к нему, но вдруг её рука сама потянулась к бокалу с вином.

— Да, я плохая девчонка, — произнесла она и сделала большой глоток.

— Ты посмела юлить в беседе со мной, твоим добрым Мастером, — пропел похититель, — Хитрить, выуживать ненужные тебе знания, и утаивать свои! тебя надо за это наказать!

— Да, я плохо себя вела. Как мой Мастер пожелает наказать меня?

Мир перед Лериными глазами поплыл. Всё вокруг кружилось и таяло. Утонувшая в темноте наступившей ночи комната вдруг наполнилась каким-то розовым сиянием и неуловимым ароматом. Мебель утратила свои формы и начала обволакивать девушку, становясь мягкой и нежной. И в центре всего этого стоял он, её единственный, её любимый, добрый милосердный Мастер. Он был прекрасен и всеобъемлющ. Он был повсюду вокруг, и в самой Лере, в её сердце и разуме. Льдинка в груди растаяла, уступив место нежному тёплому дыханию.