Бухидо. Кодекс Трудовика - Роман Ронд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первое: он крайне, ну просто в высшей и самой последней степени неприятен. Каждый раз. Второе: если он случается, то всегда имеет тенденцию к нарастанию. Как лавина или, например, сам по себе катящийся с горы снежный ком. И третье: случается в самый неподходящий момент. То есть именно в тот самый, когда никто к нему не готов.
При этом, мало кто из нас задумывается, что по-настоящему полным звездецом можно окрестить лишь малую толику событий из того множества что происходят во вселенной повсеместно и каждую секунду.
Неопытные молодые дамы ошибочно считают таковыми событиями сломанный ноготь, два одинаковых платья на вечеринке или неожиданно не наступивший вовремя очередной цикл. Поумневшие и более искушенные дамы постарше любят окрестить этим эпитетом внезапные финансовые трудности, семейные неурядицы, а часто и просто неприятности на работе. У мужчин любого возраста, достатка и интеллектуально уровня все куда проще и прозаичнее. Список возглавляет вдребезги разбитый спутницей любимый спортивный флайер, строго за ним идет измена, а замыкает рейтинг перманентная рукожопость любимой команды по космоболу. Все остальное, по их мнению - терпимо.
И те и другие, и даже третьи, свято уверены в своей правоте ровно до тех пор, пока сам звездец не постучится в двери или не выскочит из-за угла.
Например, это может быть нашествие зомби. Непрогнозируемый взрыв сверхновой прямо у вас под боком. Падение огромного метеорита. Самодетонация неисправной ядерной боеголовки, хранящейся на самом большом складе ядерных бомб в мире. Критический сбой в работе экспериментального ускорителя частиц, в результате которой случается неконтролируемая выработка антиматерии, или ушедшей в разнос реактор кваркового синтеза. Да мало ли причин? важно лишь следствие: в результате настоящего большого и полного звездеца жизнь большинства разумных (и неразумных, кстати, тоже) либо меняется кардинальным образом, либо очень быстро прекращается.
То, что наблюдали на обзорном экране капитан Салазар Штейн и его закадычный приятель, а так же бессменный собутыльник Уильям Брандт, со всей уверенностью можно было отнести к вышеупомянутой категории событий.
- Полный звездец! - прокомментировал происходящее командир огневиков, после того как сделал затяжной глоток из покрытой пылью бутылки с вычурной этикеткой. Это было самое дорогое и самое редкое пойло в коллекции спиртных напитков капитана Штейна. А так же самое высокоградусное. Увидев светопреставление, которое происходило за бортом приятели, не сговариваясь, решили, что упиться в сопли - самое разумное действие в текущей ситуации.
- Приятно было с тобой служить, Уильям, - самым серьезным тоном, на который только был способен, сказал Штейн, отобрал у Брандта бутылку, козырнул ею, словно фужером с шампанским и опустошил до дна.
- Поганый конец, - резюмировал артиллерист, раскуривая трубку.
Вообще, курение легких наркотиков, чем сейчас и занимался Вилли, было строжайше запрещено на любых судах. Хоть гражданских, хоть военных. Любой нарушивший это правило всегда огребал по полной. Штатским за такое светил пусть и небольшой, но реальный срок в исправительном учреждении, а служивых вне зависимости от звания ожидала дисциплинарная часть с последующим позорным изгнанием, лишением наград, пенсий и пожизненным волчьим билетом. И этот закон испокон веков был незыблем! Сел на планету - можешь обдолбиться в усмерть хоть начисто отрывающим голову любому орку гномским горлодером, ступил на корабль - забудь до возвращения даже про самые легкие эльфийские травы, от которых и полуросликов-то толком не плющит. Так что Уильям только что гарантированно поставил крест и на своей карьере и на себе самом. Вот только вряд ли сейчас кому-то было это интересно.
Штейн это понимал, сам Брандт это понимал, и даже в наглую ввалившийся в каюту капитана без стука или какого-либо другого предупреждения лейтенант Штефан Цанг тоже это понимал.
- Салли, это - звездец! - сказал Цанг, плюхаясь в кресло напротив.
- Вижу, - кивнул Штейн. - Однако, это вовсе не повод вламываться в спальню к вышестоящему начальнику и вообще вести себя как штафирка.
- Во-первых, - Штефан продемонстрировал капитану раскрытую пятерню, обращенную к нему тыльной стороной и принялся загибать пальцы по очереди, начиная с большого. - Я сейчас не на вахте и могу позволить себе, прости за тавтологию, некоторые вольности. Во-вторых, когда случается нечто экстраординарное, даже боевой устав разрешает, а иногда и требует, опускать многие формальности повседневной службы. В-четвертых, когда кое-кто уговаривал зеленого выпускника училища связи пойти шифровальщиком на этот долбаный корабль, он клятвенно обещал, что между нами никогда не возникнет недопонимания. Ну и в-пятых, ты сам просил немедленно сообщать, когда произойдет какая-нибудь непонятная срань.
- Ты, кажется, забыл про "во-вторых", - прищурился Штейн.
- Думаешь? - спросил Цанг, демонстративно разглядывая оттопыренный средний палец. - Да ну, ерунда какая-то. По-моему все в порядке.
- А я тебе говорил, что нельзя просто так игнорировать наличие на линкоре карцера и пыточной комнаты, - влез в разговор уже порядком захмелевший Брандт. - Попомни мои слова: не будешь пороть младший офицерский состав - дойдет до того что скоро вместо флотского приветствия они тебе будут вот этот самый жест уже в открытую показывать. Еще и рядовой состав науськают.
- Обязательно прикажу расстрелять ублюдка, как только выберемся из той задницы, в которой нынче оказались, - пообещал артиллеристу Салазар.
- Учти, - Цанг растянул улыбку до ушей. - Если дойдет до трибунала, я вас обоих заложу. За пьянку в боевой обстановке вас как минимум разжалуют, но это не так приятно наблюдать, а вот за травку на борту отдерут как портовых шлюх. И сладкая мысль об этой маленькой мести будет греть меня вплоть до самой казни.
- Нет, ну не сволочь ли? - спросил Штейн у приятеля.
- Еще какая! - радостно ответил за Брандта сам Цанг. - Ну, так чего, докладывать о масштабах предстоящего звездеца еще надо или уже идти готовиться к расстрелу?
- Масштабы предстоящего звездеца я и без тебя вижу, - мрачно ответил капитан, кивнув на обзорный экран, где продолжали вспыхивать огни гиперпереходов. - Мы с Вилли насчитали уже сто сорок вымпелов мехов. Более чем достаточно чтобы растереть нас всех, включая и Исидорцев, в микроскопическую пыль. Настолько мелкую, что ей еще и названия-то не придумали.
- Это ничего, - поспешил утешить приятеля Брандт. - После нас этой твоей мелкой дряни тут будет
