Любовь по правилам и без (СИ) - Озолс Агата

— В мокром, наверное, не очень удобно?

— Нормально, — отмахнулся Валишевский.

— Тебе есть во что переодеться?

- В багажнике джинсы и рубашка.

— И что мешает их надеть? — удивленно спросила.

— Боюсь, что пока буду переодеваться, ты сбежишь, — отшутился он.

— Я скорее сбегу, если ты будешь ходить в мокрой одежде.

— Впечатление, что твой спутник обоссался?

— У тебя влажная рубашка, а с брюк капает вода. Ты выглядишь, как ненормальный, искупавшийся в фонтане. Как думаешь, это достойная компания для такой красотки, как я? — указала на свои шорты.

Хотя, вот если честно, его мокрая одежда совершенно меня не смущала. Просто в кафе, скорее всего, работают кондиционеры, да и на улице похолодало, еще простудится.

— Покараулишь у машины? Чтобы всякие посторонние женщины не заглядывали в окна на твоего классного парня, пока он без штанов?

— Где он, этот классный парень? Скажи, и я пойду к нему.

— Перед тобой, — ответил Валишевский.

— Ты в штанах.

— Раз дело только в этом, — он взялся за брючный ремень, — то я уже раздеваюсь.

— Доставать вещи из багажника будешь в трусах? Боюсь, моя нежная психика не выдержит этого зрелища.

— А ты не бойся, — он оставил в покой пряжку и вылез из машины.

Взял из багажника спортивную сумку, снова сел за руль.

— Будешь смотреть, шалунья? — поиграл бровями.

— Нет уж, обойдусь.

Вылезла и повернулась к нему спиной. Пока Роман переодевался, подумала, что футболка сидит на мне отлично, шорты еще лучше, а шлепки гораздо удобнее узких туфель на шпильке. Жаль только, что в театр в таком виде меня бы не пустили.

— Крошка, я готов и весь твой! — сообщил Роман, закончив переодеваться.

— Пупсик, на фиг ты мне нужен, не подскажешь?

— Крошка, — укоризненно посмотрел на меня этот гад, — мы столько пережили сегодня вместе. Клянусь, я еще ни с одной девушкой не купался в фонтане, это так волнительно, так сближает.

— Где обещанный чай? — перебила этого шута горохового.

— Чай, десерты и все, что твоя душа пожелает. Пойдем. Только, чур, не хватай меня за задницу, — громко произнес Роман.

Стоящая у кафе парочка курильщиков, услышав его слова, с интересом на нас уставилась.

— Боюсь, что не смогу сдержаться, — ответила я.

— Тренируйся.

Не прекращая подкалывать друг друга, вошли в кафе. Роман указал на свободный столик, к нам навстречу уже спешила официантка.

— Доброго вечера, — заучено поздоровалась с нами. — Рады видеть вас.

— И мы вас тоже, — сообщил девушке Роман.

Мы устроились у окна, взяли меню.

— Нам, пожалуйста, большой чайник чая с мелиссой, — распорядился Валишевский. — И пирожных. Побольше.

Девушка вопросительно на него посмотрела.

— Анька, давай, выбирай скорее, — посмотрел на меня Роман. — Очень кушать хочется.

— Может быть, вам принести наши фирменные сэндвичи? — предложила официантка, проникновенно улыбаясь ему.

— Кто же на ночь ест мясо? — деланно удивился Валишевскпй. — Нет, мы следим за фигурой. Правда, Нюся?

Услышав это издевательское «Нюся», я оторвалась от изучения ассортимента пирожных и грозно посмотрела на этого хулигана.

— Нюся моя девушка, — пояснил он к официантке. — Мы с ней в театр сегодня ходили, проголодались.

Официантка с недоумением оглядела мой наряд.

— Да, в Большой, — покивал Роман. — А теперь вот, к вам зашли.

Я пнула его ногой под столом.

— Не пинайся, это невежливо, — громко отчитал меня Роман. — Ты пирожные выбрала?

— Нет еще, — процедила я.

Мне казалось, что на нас уже пялятся все немногочисленные посетители этого кафе.

— Тогда принесите нам это, — он стал тыкать пальцем в меню, — это и вот этих парочку. Как думаешь, нам хватит?

Я закатила глаза.

— Ладно, не наедимся, еще закажем.

Девушка ушла исполнять наш заказ.

— Что ты несешь? У тебя что, словесный понос? — возмутилась я.

— Нюся, ты какая-то напряженная.

— Не называй меня так!

— Почему?

— Какая я тебе Нюся?

— Не нравится? А, по-моему, отличное имя.

— Ромашка, — прошипела в ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, не буду, — тут же согласился Роман. — А как мне тебя называть?

— У меня имя есть, — напомнила ему.

— Анна это чересчур официально. Давай, его как-нибудь сократим?

— Не надо ничего сокращать, мне не десять лет.

— И мне тоже.

— На тебя посмотреть, так и пяти не дашь. Ведешь себя, как ясельный.

— А вот это уже наглый поклеп, — возмутился этот … Ромашка. — Сегодня я без памперсов.

Я поняла, что мне его не переговорить. На любое мое замечание, у Романа найдется тысяча отговорок. Молча, закатила глаза.

— Плохо? — сочувствующе спросил Роман. — Голодная?

— Нет!

— Ну, нет так нет. О, вот и наш заказ едет.

Официантка поставила на середину стола прозрачный чайник с веточкой мелиссы, чашки и тарелку с пирожными.

— Чур, мое с вишенкой! — Роман ткнул в пирожное пальцем.

— Ты руки не помыл.

— Вот! Как хорошо, что ты напомнила, — он встал из-за стола.

Прошел в сторону уборной, обернулся.

— Тебе тоже не мешает вымыть руки, куколка. Мою вишенку не трогай!

Я поднялась, дождавшись, когда Валишевский скроется за дверью, мстительно улыбнулась и засунула эту самую вишенку себе в рот. Вот теперь можно и руки помыть.

Как же он мне нравился, этот неугомонный мальчишка!

С ним мне снова было двадцать пять. Да что там двадцать пять, мне было восемнадцать. С ним я могла себе позволить то, чего никогда себе не позволяла, даже когда была юной. Я могла быть смешной, беззаботной, слегка сумасшедшей.

Разве тогда, когда мне было восемнадцать, я была такой? Нет, нет и нет. Я училась, работала и снова училась. Конечно, развлекалась и бегала на свидания, как же без этого, но все это было мимоходом, вскользь, потому что передо мной стояла задача: сделать карьеру. Все остальное — парни, вечеринки, подружки — отходило на второй план.

С Ромой я будто заново проживала свою юность.

Наши встречи носили какой-то стихийный характер. Роман мог позвонить с предложением провести вместе вечер, а мог пропасть на неделю. Иногда я звонила ему и приглашала выпить кофе в свой обеденный перерыв, и, если он был неподалеку и располагал временем, то мы встречались в кофейне, а если не мог, то я совершенно не обижалась.

Работа теперь не занимала мои мысли целиком. Все чаще ловила себя на том, что думаю о хулиганистом парне. Нет, я не влюбилась. Просто немного увлеклась. Так, самую малость. Чуточку. И это состояние легкой влюблённости безумно мне нравилось. Как нравилось и то, как мы проводили время с Валишевским — младшим.

Он сдержал свое слово и в следующие выходные предпринял попытку увести меня на настоящую рыбалку.

К сожалению, у мироздания были свои планы. Погода внезапно испортилась, похолодало и пошел сильный дождь. Роман позвонил в шесть утра в субботу, безжалостно вырвав меня из объятий Морфея.

— Ты ненормальный, — сообщила, услышав его «доброе утро».

— Как ты неоригинальна, — вздохнул Роман. — Нет, чтобы обрадоваться, закричать: «С добрым утром, милый!»

— Ну, с добрым утром, милый, — послушно повторила, пытаясь проснуться. — Дальше что?

— На улице плюс восемь и дождь. Поедем ловить рыбу или найдем занятие поинтереснее?

— Например?

— Можем сходить в музей, — предложил Валишевский и, не услышав от меня никакой реакции, продолжил: — А хочешь, в цирк?

— У тебя и там есть собственная ложа?

— Нет, но кто мешает нам ее арендовать?

— А просто купить билеты нельзя? Это очень мелко для олигарха Валишевского? — съязвила в ответ.

— Я так понял, что ты согласна на цирк? — спросил Роман. — Мне покупать билеты?

— Я не хочу в цирк.

— Почему?

— Мне кажется, мы уже выросли из детского возраста, — ответила я.