Война «невидимок». Последняя схватка - Николай Шпанов

10.59 — Младший полисмен бежит к старику.

11.00 — Сидящие в автомобиле видят: старик заметил направляющегося к нему полисмена. Посмотрел на автомобиль. Пытается скрыться в толпе. Житков выскакивает из авто и бросается наперерез старику. Констебль спешит следом за Житковым. По-видимому, он получает в этот момент от кого-то подножку, так как падает и, ударившись головой о край тротуара, теряет сознание.

11.12 — Констебль пришел в сознание. Он находится в комнате пансиона миссис Дьюди, куда его принесли прохожие по инициативе пастора, бывшего на улице случайным свидетелем происшествия.

12.05 — Сдача нашего номера в машину. Никаких сведений о Житкове, младшем полисмене и коренастом старике, за которым они бросились.

Случайность или преступление? Житков — жертва собственного темперамента или заранее обдуманного похищения? Не участвует ли здесь рука гестапо?

Найденов отбросил газету, схватил еще сырые листы «Островитянина». Этот профашистский листок хранил молчание о том, по поводу чего кричали чуть не все газеты столицы. Именно это утвердило Найденова в мысли, что вопрос, заданный газетой, — «не участвует ли здесь рука гестапо?» — не пустая догадка.

Найденов потребовал свидания с Кадоганом.

Сюрпризы мистера Кадогана

Старик встретил его стоя, опершись на свой стол. Найденов думал увидеть его мрачным, недовольным. Но Кадоган, напротив, казался совершенно спокойным.

— Теперь вы видите, чего стоят все ваши констебли! — гневно произнес Найденов, едва переступив порог. — Под самым носом у них, в центре Лондона, крадут человека…

— Да, да, это очень неприятно, — сказал Кадоган. Но Найденов не уловил в его тоне огорчения. — Вы выбрали очень удачное время для визита, — продолжал Кадоган. — У меня есть для вас сюрприз.

Он подошел к обитой сукном маленькой двери позади своего стола и распахнул ее. На пороге показался… пастор Зуденшельд. Взгляд его темных глаз с нескрываемой радостью остановился на лице Найденова. Зуденшельд подошел к нему с протянутой рукой.

— То, что вы сделали за меня на острове, — сказал он своим ровным грудным голосом, — заслуживает удивления. — Он почтительно поклонился. — До самой могилы можете считать меня своим неоплатным должником и самым верным слугой.

Найденов крепко пожал ему руку.

— Откровенно говоря, — сказал он, — я был совершенно уверен, что эти бандиты замучили вас… Очень, очень рад видеть вас живым и, кажется, здоровым.

— Господь не покидает своих верных сынов, — тихо произнес Зуденшельд и застенчиво улыбнулся. — Иногда он совершает для них даже чудеса…

— Думаю, что на этот счет мистер Найденов держится особого мнения, — улыбаясь, сказал Кадоган. — Но могу вас поздравить, мой дорогой мистер Найденов: вы — свободны. Появление мистера Зуденшельда — гарантия вашей безопасности.

— Это известие запоздало ровно на сутки, — грустно произнес Найденов. — Будь я в городе вчера, с моим другом не случилось бы такого несчастья…

— Да, да, это ужасно, — вздохнул Зуденшельд и вопросительно посмотрел на Кадогана, будто ждал, что тот рассеет их сомнения заявлением, что Житков найден.

Кадоган пробормотал что-то невнятное и поспешил подвинуть гостям папиросы:

— Курите, пожалуйста…

— Итак, ваша полиция, как у нас говорят, опростоволосилась, — повторил Найденов.

— Я всегда интересовался вашим языком, — любезно заметил Кадоган. — В нем есть совершенно замечательные словообразования. Например, то, что вы сказали сейчас, по-английски нужно было бы передать так: to get dichevelled! — стать с неприбранной головой.

— Первое, что я сделаю, пользуясь свободой, — посещу мисс Глан, — сказал Найденов, не реагируя на лингвистические изыскания Кадогана.

Кадоган покачал головой.

— Едва ли это вам удастся… Мне только что передали просьбу норвежского посольства принять меры к розыску мисс Элли Глан.

— И она?..

Кадоган не услышал вопроса.

— Однако, господа, как мне ни приятно… — сказал он и протянул Найденову руку. — Боюсь быть назойливым, но, если вы не хотите тратить время на поиски пристанища, рекомендую недорогой, но вполне корректный пансион миссис Дьюди, совсем недалеко отсюда. Впрочем, может быть, вы предпочитаете большой отель? В таком случае…

— Не беспокойтесь, — холодно ответил Найденов. — Если вас устраивает заведение миссис Дьюди…

Тут он запнулся. Ему показалось знакомым только что произнесенное имя.

«Миссис Дьюди… Миссис Дьюди…» Он потер лоб и вдруг проговорил, обращаясь к Кадогану:

— Мне нужен сегодняшний номер «Ивнинг Стар».

Кадоган протянул ему газету. Пробежав первую полосу, Найденов нашел: «Полисмен находится в комнате пансиона миссис Дьюди, куда его принесли прохожие по инициативе пастора…»

Подняв глаза на Зуденшельда, Найденов понял, что тот внимательно наблюдал за ним.

Найденов вопросительно глядел на пастора, ожидая ответа на свой безмолвный вопрос, но Зуденшельд молча поклонился и вышел.

Кадоган поднялся из-за стола, давая понять, что свидание окончено.

— Если вам нужен провожатый до пансиона…

— Благодарю вас, — резко ответил Найденов. — Я найду дорогу сам.

Промозглая сырость осеннего Лондона сразу охватила Найденова. Он поднял воротник пальто и плотней надвинул шляпу: дождь лил как из ведра. Вместо ярко освещенной улицы, которую ожидал увидеть Найденов (он совершенно забыл о затемнении), ему пришлось спускаться прямо в темный провал, откуда неслось шипение шин невидимых автомобилей.

О раздвоении личности

Утром, когда Найденов сошел к завтраку в пансионе миссис Дьюди, за столиком с газетами он увидел Зуденшельда.

— Какой приятный сюрприз! — воскликнул он удивленно. — Вы тоже пользуетесь гостеприимством миссис Дьюди?

— Очень рад вас видеть, милый мой двойник, — спокойно произнес пастор. — В гостиницах, даже самых скромных, знаете ли, немного шумно. А нервы у меня еще не совсем в порядке… Мистер Кадоган был так любезен, что подыскал мне этот пансион.

— Тишины здесь хоть отбавляй! Но вот меню…

— На этот счет я нетребователен, — скромно сказал пастор и принялся за свой завтрак.

Найденов заметил, что время от времени Зуденшельд исподлобья вскидывает на него глаза, словно порываясь что-то сказать.

— Вы хотите о чем-то спросить?

— До сих пор не понимаю, — сказал пастор, — как вам удалось уйти с «Клариссы».

— О, простое стечение обстоятельств! — с хорошо разыгранной небрежностью сказал Найденов.