Четвертая сестра - Януш Гловацкий

Миша (восстав из мертвых): И за мою супругу Наташу, которая постоянно устраивает мне разборки — мол, я ее обманываю…

Все растеряны. Возвращается Бабушка с Костиным портретом и с гордостью демонстрирует его всем. Миша одобрительно присвистнув кладет фото в карман. Поднимает автомат с пола и обращается к публике.

Миша: Калашников, разумеется, лучшее стрелковое автоматическое оружие в мире. Но вы же не станете ходить с «Калашом» на каждую тусовку. Разумеется, мы смотрим в оба. Наши дома прекрасно охраняются, туда и муха не пролетит, не то что чужой человек! Мы передвигаемся пешком только от входной двери до машины, от машины до фейс-контроля на тусовке — и в обратном направлении. А если в театр — только с охраной. Но, господин хороший (обращается к кому-то из публики), представьте себе, что ваша супруга по природному своему легкомыслию решила пойти в парк прогуляться с детьми, и притом без охраны. Не стану продолжать, чтобы не расстраивать вас, мы поняли друг друга. И поэтому наша компания, которая принципиально работает на перспективу, начинает массовое производство легких и удобных в обращении бронежилетов. По мнению маркетинговых экспертов, в течение ближайших трех лет этот товар войдет в первую десятку предметов наивысшего спроса. (Снимает пиджак и показывает свой бронежилет со следами пуль.) Если бы наш друг Костя вовремя обзавелся этим предметом, мы бы сейчас не оплакивали его, а сидели бы с ним, пили виски и беседовали за жизнь. Разумеется, это базовая модель. На ее основе мы разработали элегантные вечерние бронежилеты для мужчин, которые носятся под смокингом, и уникальные модели для дам, мало чем отличающиеся по своим габаритам от изысканного нижнего белья. Также имеются бронежилеты для детей разного возраста, включая новорожденных младенцев. Разработчиком и дизайнером всей этой коллекции является наш друг, выдающийся художник-модельер Николай Васильевич Белобрысов. А к вам, Акулина Ивановна, у меня персональное предложение.

Бабушка (изумлена): Ко мне? В моем возрасте? Да я в этих штуках уже не нуждаюсь!

Миша: Вы не поняли, я не это имел в виду. Я полагаю, что вы были бы самой подходящей кандидатурой для того, чтобы представлять изделие в ходе рекламной кампании, которую мы намереваемся развернуть в ближайшее время.

Бабушка: Кем?

Миша: Лицом фирмы. Мы сделаем видеоклип с вами. Вы будете рекомендовать народу нашу продукцию.

Бабушка: Что?

Миша: Кажется, я выражаюсь достаточно ясно. Смысл подобных клипов заключается в том, что реальное происшествие используется в коммерческих целях. Вы трагически лишились единственного сына, не так ли?

Бабушка: Вы это о Косте?

Иван Павлович: А о ком же еще? Вы нам подходите наилучшим образом. Я как раз об этом думал. Ваши рекомендации позволять сохранить жизни тысяч молодых россиян… и пожилых тоже…

Бабушка: Сколько?

Миша: Шестьсот долларов. Единовременно. И 50 за каждый показ.

Бабушка. Тысячу двести единовременно и сотню за каждый показ.

Миша: Заметано! (Пожимают друг другу руки.)

Бабушка: Пойдем, сынок. Подпишем контракт.

Они уходят. Иван Павлович вяло следует за ними.

Генерал (Ивану Павловичу): Не забудьте про Танечку. Эй, Акулина Ивановна! (Показывает на кровать.)

Миша (возвращается вместе с Бабушкой): Кажется, мы здесь что-то забыли. Ну что, Костенька? Готовься, скоро мы будем тебя немножко бальзамировать.

Миша и Бабушка берут Костю за ноги и за руки и выносят.

Генерал (с горечью): Хрустальный гроб. В этой стране с уважением относятся только к блядям и ворью.

На сцене сестры. Они не обращают внимания на Колю, который чистит обувь, и сидят неподвижно, застыв, как статуи.

Катя (не двигаясь): Я вот о чем думаю… Если сейчас художник нарисовал с нас картину, что подумают те, кто увидят ее?

Вера: Что?

Коля тоже застыл на месте. Он стоит на коленях, держит в одной руке ботинок, в другой щетку, и слушает.

Катя: Мне нравятся только такие картины, на которых что-то происходит. И когда я смотрю на картину, я думаю, что произошло до того момента, Что произошло до того момента, который изобразил художник, и что будет после. (Она все еще сидит без движения.) Ты понимаешь, Танечка? Вот например, твой паренек. Помнишь тот, который парил в воздухе в одном ботинке. Что он сделает через минуту? Что с ним будет? И я думаю, что если бы сейчас нас изобразил какой-нибудь художник, то каждый, кто взглянет на картину, сообразит, что произошло с нами до того. И может быть он догадается, что будет после. Потому что мне кажется, что вся Россия висит в воздухе вниз головой. И мы с ней. И что дальше: мы упадем лицом вниз и останемся без зубов? Или у нас есть еще надежда?

Они сидят без движения. Затем оживают. И Коля продолжает чистить обувь.

Вера: Я поняла тебя, Катя. И может быть придет день, когда кто-то поймет, какой трагичной была наша жизнь.

Катя: Знаешь, Таня, мне нравился твой Костя.

Таня (с усилием): Ха-ха-ха. Вы обе ненавидели его. Вы были счастливы, что его убили.

Катя: Ты сошла с ума.

Вера: Стрелять в живого человека. Как ты могла?

Таня: А ты молчи! В конце концов у тебя есть твой живот. (Подражает Вериной походке и речи.)Может быть, наш ребенок… бебебе… А что мне оставалось делать. Эти подонки принесли «Калашникова». Что мне оставалось делать?

Вера: Мало ли что? Ты могла покончить с собой. Или рассказать людям о том, как мы несчастны. Но только тебе не подадут ни хрена.

Катя: Могло быть хуже.

Вера: Что?

Катя: Это анекдот такой. Звонит мужик своему приятелю и говорит: «Ты слышал, какое несчастье с Василием? Он днем раньше вернулся из командировки и застал у своей жены любовника. Взял пистолет и застрелил ее, его и себя. А тот отвечает: Могло быть еще хуже. Вернись он двумя днями раньше, он бы меня убил». Поняли? (Смеется.)

Таня (саркастически): Ха-ха-ха.

Вера: Очень смешно.

Катя: Я не над анекдотом смеюсь.

Вера: А над чем?

Катя (смеясь): Когда тот мудак наебал Веру, я думала: ну ладно, одна из нас должна пройти через это. Прости, Вера, я все время думала, что ты это заслужила… совсем немного, но заслужила. Прости… Я думала, что за твои страдания нам двум в будущем когда-нибудь воздастся. Потом, когда и меня приложили фейсом об тейбл, я начала думать, уж не проклял ли нас кто? Но что было, то было. Нашей третьей и последней надеждой оставалась Таня; уж она-то, думала я, вытащит нас из этого говна… И вот… (Смеется.) О Господи, за что мы так не нравимся тебе?

Вера и Таня неуверенно улыбаются, затем все три сестры начинают хохотать.

Катя (сквозь смех): О Господи… могло быть еще хуже…

Вера (сквозь смех): Вернись он раньше…

Таня (сквозь смех): Он бы меня убил.

Они плачут и смеются, до истерики. Затем прекращают.

Таня: Бедный мой Костя. Мой бедный, мой любимый Костенька. Мы уже никогда не поедем на те острова, к черепахам и змеям.

Вера: Ну хватит, хватит.

Таня: Что — хватит? Я сказала: Костенька, мой бедный, мой любимый, мой единственный. (Плачет.) Как мне теперь заснуть? Как?

Катя: Есть способ. Представь себе, что ты выходишь из собственного тела… ааа! (Машет рукой.)

Вера: Послушайте, девочки. Успокойтесь. Мы остались одни. Совершенно одни. Никто нам не поможет, если мы сами себе не поможем. От нас все убегут. Если человек видит ближнего в беде, он бежит от него подальше. Если только у пострадавшего нечего украсть. Но если кто-то на коне, все стадо следует за ним. Я всегда удивлялась, какой у людей собачий нюх на чужой успех и чужое несчастье.

Таня, прекратив плакать, начинает что-то искать.

Вера: Что ты делаешь?

Таня: Ищу спички.

Катя: Вот. Зачем они тебе?

Таня: Минуточку. Я вот о чем думаю. Каждую из нас судьба приложила так, что мало не покажется. Мы этого не заслужили, правда? Так что за проклятье висит над нами? Может быть, это кара небесная?