Есть ли жизнь после отбора? - Наталья Самсонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И все они тебя любят. – Я улыбнулась и плавно повела рукой. – Прошу к столу.
Сев, Гамильтон морфировал передние лапы так, чтобы они стали похожи на руки. Расправившись с бутербродами, мы открыли кулек с печеньем. О, то же самое, что Тария приносила к нам домой! Песочный коржик, посыпанный коричневым сахаром.
– Печенье предлагаю оставить на перекус, – неожиданно предложил Гамильтон. – Не стоит идти на поводу у желудка.
– Это Ауэтари так на тебя действует? – спросила я и добавила: – Я попросила ее погулять с тобой по городу. Послушать людские разговоры.
– Ты сомневаешься в Митаре?
– Я хочу, чтобы провели немного времени наедине, – я пожала плечами, – между вами искрит.
– Это наше прошлое в конвульсиях бьется, – мрачно отозвался Гамильтон, – но спасибо.
Прибрав за собой, мы спустились вниз. И я, помня о том, что нужно заменить несколько ловушек своей одной, вытащила пластинку ледяной стали. Клинок из нее не выйдет, а вот маленький сюрприз для того, кто придет со злом, – вполне.
– Не думаешь, что это слишком жестоко? – с интересом спросил Гамильтон, вновь забравшийся ко мне на руки.
– Я думаю, что я пока не могу осознанно вырастить ловушку, которая растворит человека в кислоте. – Я кивнула на глубокую яму, замаскированную иллюзией. – Или вон то дерево – оно сделает частью себя любого, кто его коснется. Посмотри, сколько в нем черепов. Моя же ловушка, во-первых, подаст сигнал, а во-вторых, надежно удержит неприятеля. Когда раз за разом переживаешь худшие моменты своей жизни, когда вновь и вновь видишь, как сбываются твои самые страшные опасения, когда кошмары занимают разум – можешь ли ты мыслить здраво и вырваться из ловушки? Я думаю – нет.
– А я думаю, что после твоей ловушки допрашивать будет некого, – зевнул Гамильтон. – Осторожно!
– Вижу.
Зона рассыпанных ловушек заканчивалась, впереди короткий участок старой дороги, несколько почти уничтоженных развалин и разбитый телепорт.
И грамрл.
– Скажу честно: я пуста. Вся моя сила ушла на ловушку, – призналась я.
– Скажу прямо: я не удивлен, – отозвался Гамильтон. – Вопрос лишь в том, откуда эта тварь взялась. Мы видели, что все они ушли.
– Вопрос в том, как эту тварь упокоить, – поправила компаньона. – Но вначале выйти из окружения недружественных заклинаний…
– Нет ничего невозможного, – ухмыльнулся Гамильтон. – Пока я его отвлекаю, ты выходишь. Но вот вопрос: что ты можешь сделать?
Я только усмехнулась:
– Серьги пусты, но, знаешь, если надеть слишком вычурное ожерелье под одежду, то этого никто не заметит.
– Тогда готовься, – хищно выдохнул мой компаньон. – Иду!
Сгруппировавшись, он оттолкнулся от меня и прыгнул вперед. Только чудо и многократно отработанное движение не дало мне слететь с безопасной тропки в очередную колдовскую ловушку.
На лету Гамильтон многократно увеличился в размерах и просто-напросто снес грамрла! Чтобы через секунду отпрянуть: у твари оказался напитанный межмировой магией трезубец. Глаза пекло, и я люто ненавидела саму себя: отправиться за пределы крепостной стены и не взять с собой очки!
Плотно смежив веки, я напитала их своей силой. Нельзя смотреть на грамрла незащищенным взглядом, а очки я достать не смогу: мои так и остались у Марона!
Проблема в том, что так, сквозь веки, я не вижу ловушек. Прекрасно вижу тварь, как она кружит и атакует моего компаньона, но ловушки… Ловушки я не вижу.
Решение может быть только одно, и я никогда не признаюсь…
– Лови меня!
Что прыгать в пустоту очень страшно и что я не уверена…
– Рехнулась! – рявкнул мой компаньон.
Что Гамильтон сможет меня поймать.
Смог. И вот я уже на его спине.
Коротко взвыв, Гамильтон пошел на сближение. Я же, растерев ледяные ладони, послала в грамрла поток своей «всеисцеляющей силы».
Поток был отбит трезубцем.
– Сэ-сэ-сэ, – от присвиста твари стало жутко. – Цэвос-ська и пёс-с. С-снакомый запах: я уже пил такую жис-снь.
Отец?!
– Лжешь, – выдохнула я и вновь атаковала грамрла.
Он принял удар на трезубец и…
О да, пауко-змейки видят не так и хорошо, как мы, люди.
На стальных резцах его трезубца появилась сеть трещин. А значит, моя магия пробивает его защиту.
– Плюнь в него, – выдохнула я, и Гамильтон тут же отпрыгнул назад, сел на задницу и широко раззявил пасть.
Под прикрытием пламенного дыхания я послала еще несколько ударов и с удовлетворением услышала предсмертный свист грамрла.
Соскользнув на землю, я подошла к краю выжженной земли. Тварь, вероятно, мертва. Но подходить ближе я не рискну, все же…
Это было медленно. Судорожное сокращение мышц, и грамрл тратит остатки своей жизни на то, чтобы метнуть в меня осколок своего трезубца.
А я просто стою и смотрю на свою приближающуюся смерть. Я понимаю, что нужно уклониться – припасть к земле или уйти в сторону. Я понимаю, что Гамильтон уже уменьшился и его не заденет…
Но я не могу двигаться.
– Дура!
В спину бьет что-то увесистое, и я лечу вперед, падаю и лежу, не понимая: это все?
Глубокий вдох, запах горелой травы щекочет ноздри. Медленный выдох, сквозь напитанные силой веки я вижу, как шевелятся не прогоревшие травинки.
Сердце бьется, боли нет. Пальцы на руках и ногах сжимаются-разжимаются. Я цела?
– Я в восторге от твоей реакции, – проворчал Гамильтон, и тяжесть, давившая на спину, исчезла. – Это был сарказм, если что.
– Я понимала, что нужно уклониться, – хрипло произнесла я и села, – понимала, в какую сторону. Но не могла...
– Ты посмотрела на него открытым взглядом? – предположил Гамильтон.
– Издалека, – я покачала головой, – это не могло повредить. А после... У меня и сейчас глаза закрыты. Я стала куда лучше видеть сквозь веки.
– Частые тренировки плюс серьезная мотивация. – Гамильтон тяжело вздохнул. – Можешь открывать глаза, он гарантированно мертв. И, к слову, уже начал разлагаться. Очень быстро, кстати.
– Так ведь не зря черных сборщиков вычисляли по заказам консервирующей жидкости.
– Теперь перестали вычислять? – заинтересовался мой компаньон.
– У них, вероятно, появился свой зельевар.
Гамильтон насмешливо фыркнул:
– У черных сборщиков, значит, есть
