Знак Сокола - Дмитрий Хван

Через пару дней прибыл человек от герцога, который сообщил, что требуемые ангарским послом мастера будут прибывать в Голдинген, на площадь близ магистрата. Также мне было передано приглашение от Якоба фон Кетлера ещё раз встретиться сегодня. Вместе с Микуличем мы, не мешкая, отбыли в замок. Белову же я приказал лично встречать людей и устраивать их на проживание, обеспечивая питанием и прочим, что потребуется. Для этого в местной меняльной конторе я произвёл небольшой фурор, обменяв ангарские червонцы на кучу серебряных монеток. В этот раз Якоб предложил приобрести корабль, который уже готовый стоял в Виндаве. Заказавший его ревельский купец сгинул в море без следа, оставив лишь задаток за работу.

– Вам наверняка понадобится корабль, барон, – буквально уговаривал меня Якоб. – Вдруг придётся бежать с острова? На всё воля Божья, в том числе и испытания, кои посылаемы людям.

Это верно, корабль Белову не повредит, зачем постоянно платить местным товарищам, если есть свой транспорт. Герцог верно мыслит, интересно какую цену он заломит? Его интерес тут явно виден. Может какого несговорчивого купца он сам и ухлопал? А теперь его имущество распродаёт. Хотя какая мне сейчас разница, главное это хорошее расположение к нам этого человека со смешными усами.

– Да, Ваше Высочество, ваше предложение весьма кстати. Смогу ли я нанять добрых матросов для этого корабля?

– О да, барон, в Виндаве полно голодных матросов, мечтающих о заработке! – рассмеялся Кетлер, обнажив маленькие, ровные зубы. – Туда же прибудут и мои люди для службы на Эзеле.

После чего герцог снова проявил свойственное ему любопытство, захотев ещё раз поговорить с человеком из далёкой, неведомой в Курляндии, страны. Мы были приглашены в трапезную. Помимо прочего, Якоб удивил и меня, поведав о колониальных устремлениях своего маленького государства. Оказывается, корабли его старшего брата, Фридриха, плавали в Вест-Индию ещё в 1637 году, пытаясь основать поселение на острове Тобаго.

– К сожалению, попытка оказалась неудачна. Как и следующая, спустя два года, – грустным голосом говорил Якоб. Сейчас я пытаюсь найти лучшее место для нашей колонии, откуда можно ввозить пряности, сахар или табак.

– Ваше Высочество, обратите свой взор на Африку, – предложил я. – По крайней мере, Африка ближе Вест-Индии.

И кажется, чёрный континент ещё не разделен между европейцами.

– Например, земли, лежащие на берегах Гвинейского залива, – продолжал я. – Они ещё свободны для колонизации. Оттуда можно вывозить и золото и слоновую кость. Ваше Высочество, также мы можем покупать у вас за приличную цену золотом или мехами кое-какие товары. Например если вы станете возить нам из португальской Бразилии млечный сок гевеи, что растёт в Амазонии.

– Откуда вам это известно? Ведь ваше государство в далёкой Азии, как вы мне сказали сами! – изумился Кетлер.

После некоторой паузы я сказал:

– Ваше Высочество, мы очень хорошо осведомлены о земной географии. Если вам будет нужно, мы поделимся с вами нужной информацией. Но только с вами, поймите меня правильно.

– О, я понимаю вас, барон! – герцог искренне улыбался. – Конкуренты мне не нужны.

Поговорив ещё с пару часов, Кетлер, наконец, отпустил нас. От общения с Якобом я совершенно не уставал – он оказался интересным собеседником, который искренне желал узнать много нового. Хороший человек. Подъезжая к нашему дому, уже в саду, окружающем его, я заметил небольшие группки людей. Первые нанятые мастера? Теперь надо плотно заняться Беловым. Мужик он башковитый, раз Соколов его приметил и в нашу группу включил. Инструкции основных обязанностей коменданта планирующегося кусочка европейской земли были прописаны ещё в Ангарии и хранились среди бумаг посольства. Пока всё было не так сложно – нужно было собирать люд, осматриваться на местности, поддерживая самые доброжелательные отношения с соседями и живущими на нашей территории местными жителями. В случае появления на острове любого иноземца, в дело вступал бы курляндский наместник Эзеля и его военный комендант. Внутренние же вопросы решались Беловым.

– Понятно, Пётр. Стало быть, остальное время курляндцы будут сидеть в местном замке и не отсвечивать? – улыбнулся краешком губ Брайан.

– Именно так, – кивнул я. – Они за это и будут получать у тебя жалованье. Вот мы тут с Кузьминым прикинули расценки, чтобы не обидеть никого.

– Ага, – Белов с интересом принялся разглядывать зарплатную ведомость обещанных герцогом курляндцев. – Ты за этим списком утром к Литке ходил?

– Да. Тебе надо продержаться года полтора, максимум два – после прибудет пополнение, вооружение и, я надеюсь, нормальная радиостанция.

– Не забудьте картошку, – буркнул Брайан. – Я без неё с ума сойду.

Когда пришло известие о том, что в порту Виндавы уже готовы к отплытию на Эзель два корабля с курляндцами, Брайану пришло время собираться в дорогу. За эти дни ангарцы, казалось, обсудили всё, что могло стрястись на острове. В том числе и высадку шведов. Тогда, по возможности, не встревая в конфликт и тем более, в перестрелку, Белову с минимумом нужных людей, оружием и казной предстояло бежать на купленном Карпинским корабле сначала в Виндаву, а потом пробираться… Тут варианта было только два – либо в Митаву, к герцогу, либо в Москву. А там остановится уже в известном постоялом дворе и ждать своих. С Беловым оставался не только Тимофей Кузьмин и Иван Микулич, но также и три морпеха из четырёх, что были с нами. Каждому был оставлен карабин и револьвер, с приличным запасом патронов и часть золота.

– Ну, теперь кажется всё. Осталось напроситься на прощальный визит к герцогу и идти на Русь, – проговорил Пётр, попрощавшись с мужиками.

Якоб фон Кетлер, однако, уже отбыл в Митаву, столицу герцогства. Ну и ладно, проездные бумаги у нас имелись, а герцогу можно написать письмо. Интересно, как там с заставами на литовской границе?

Яркое солнце в зените, яркая зелень под ногами лошадей. Небольшой, в дюжину, отряд всадников неспешно идёт берегом реки. Здорово припекает, но, к счастью, то и дело облегчение приносит ветер. Выручает и близость реки – то один, то второй подъезжает к лениво текущей Селенге и, зачерпнув в шапку воды, обливает голову, тормоша волосы. С одной стороны реки – равнина, покрытая ковром высокой травы. Сильный ветер заставляет её с шумным шуршанием сгибаться под своим напором, словно он пускает волны в этом зелёном море. Невысокие сопки с частыми гранитными выступами тянутся вдоль противного берега, то отдаляясь от реки, то подступая к воде вплотную. Там же стоял сплошной хвойный лес. На более пологом берегу, где шёл отряд, преобладал лесостепной ландшафт, с невысоким кустарником и редколесьем. В траве жили своей жизнью многочисленные насекомые, ни на минуту не прекращавшие стрекотать.

– Жарко! – проговорил передний всадник и вытер кепкой мокрую шею.

Это был крепко сбитый мужчина, обладатель шикарной бороды, солнцезащитных очков "Polaroid" и огромного медного креста на мощной груди. Конь, захрустев под копытами мелким камнем, остановился на пригорке, слушаясь хозяина. Тот, привычным движением руки отогнал назойливых жужжащих мушек и, сняв очки да приложив ко лбу ладонь, стал осматривать окрестности. Близ каменистого берега метрах в двухстах, он приметил небольшую рощицу редко стоящих осин, растянутую вдоль берега.

– Вона, туда и пойдём, роздых себе устроим! – сказал он остальным.

– Кузьма Фролыч, – позвал его отнявший от глаз бинокль товарищ. – Глянь, там и Хилок в Селенгу вливается.

– Ну и ладненько, – обнажив ровные крупные зубы, проговорил Усольцев с усмешкой. – Вот меня завсегда удивляло, что для кажной речушки или острожка у вас уже и названьице имеется. Выходит, что и придумывать ничего не мочно?

– Тебе жёнушка не говорила, откель оные знания? – улыбнулся немолодой радист группы. – Знамо дело, говорила. Кстати мы пришли, а это значит, что надо место под крепость смотреть.

– А что тут смотреть? – пустив коня шагом, отвечал казак. – Не по тому берегу мы идём.

Радист согласно кивнул:

– Тут мы дали маху – тот берег и выше, крепче, да и лес стоит там. Но зато тут я заметил жирные глины в низинах, пригодится. Да и на Хилке глина и песочек тоже есть.

– Эка вы к камню страсть имеете! – обернулся к собеседнику Усольцев.

– Строить надо крепко! Чтобы наши остроги не пожгли! Уголь, кстати, на Хилке тоже есть.

– Нас не выбьешь! – воскликнул Кузьма. – Кому это по силам? Разве что дикие тунгусцы, яко зверь хищный, схватят да убегут, что на тракте было?

А на тракте случилось то, чего прежде там не бывало. И хотя ранее, бывало, пытались нападать на ангарские караваны желающие разжиться грабежом окрестные тунгусы, их потуги не выходили ангарцам до того раза дорого. Но весной едва не сгорел недостроенный Читинский острог, подвергшись нападению диких тунгусов. Тогда рано утром, в рассветной дымке, крепостица была окружена тремя сотнями или около того, воинов местного князька Табуная. Тогда они смогли спалить угловую башенку, да сложенный для дальнейшего строительства лес и запасы пакли. Поранили они тогда стрелами до двадцати человек, а двух стрелков-бурятов уволокли с собою в тайгу. После того, как нападавшие были рассеяны, потеряв перед недостроенными стенами острога чуть менее ста человек убитыми и ранеными, на поиски двух стрелков отправили несколько групп. Но они так и не смогли найти пропавших, лишь позднее, в одном из разгромленных кочевий рода Табуная было обнаружено одно из ружей бурят. С тех пор тракт охраняли казаки, а нежелающих жить в мире тунгусов они постепенно выдавливали из тех мест совместными со стрелковыми полусотнями рейдами. Одним из факторов снижения напряжённости было открытие меновых центров в острожках, где лояльным туземцам было позволено производить обмен выделанных шкурок,а также скот и птицу на разнообразную утварь и железное оружие.