Не обещаю, что будет красиво... (СИ) - Лайт Татьяна

Открыла дверь трясущимися руками. Было сложно справиться с замком. Который однозначно надо менять. Осмотрела дверь…Причем вместе с дверью. Так, первая статья расходов — смена двери. И так как соседка говорила, что жили тут своеобразные жильцы, то дверь надо ставить сейфовую, потому что мало ли кто по старой памяти захочет заглянуть на адресок. Прошла внутрь, с ног сбивал ужасный запах, на глазах заблестели слезы, толи от едкого смрада, толи от обиды и жалости к себе. Побежала открывать окна, чтобы хоть немного проветрить, а то не было чем дышать. Остановилась посередине гостиной, обхватила себя руками и завыла в голос. Но была прервана знакомым басом.

— Что ты тут делаешь? — спросил меня теперь уже преследователь.

— Это моя квартира, вот вы что тут делаете, — ощетинилась я, сходя с ума от досады, ярости и боли.

— Ты наркоманка? — оглядываясь по — свойски спросил мужчина.

— Это квартира моих родителей, — пропищала я.

— А, ты дочь наркоманов? — пояснил для себя он.

— Вы с ума сошли? Как вы смеете? Вломились в мой дом, оскверняете память моих родителей, клеите ко мне ярлыки, вас сюда никто не звал, уходите, — последние слова уже перешли в крик.

— Мне надо знать, во что я ввязываюсь, — словно глупой спокойно пояснил визитер.

— Я вас не звала, ввязываться никуда не просила, так что покиньте мой дом, — продолжала стоять на своем.

— Можешь мне не выкать, как то глупо, после всего что было, и того где был я, — усмехнулся ядовито он.

— Как вас там, вы не понимаете русского языка?

— Ах да, я то знаю, как тебя зовут, а ты нет, — улыбка расползлась на все лицо, — я надеюсь, ты разборчива в связях, но в любом случае обследую тебя в клинике, пусть справку дадут.

— Послушайте, — начала изрядно нервничать я, — что вам надо от меня?

— Сам не верю себе, но — тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей на время моего пребывания в Москве.

— Нет, — твердо и резко отчеканила я.

— Ты даже не узнаешь условия? — брови мужчины взметнулись вверх.

— Нет, — мерным, сухим тоном повторила ответ.

— Ты блаженная? Я предлагаю тебе бабки, удовольствие и решение твоих проблем, — мужчина провел взглядом по квартире и уставился на меня.

— Вы не понимаете, — с грустью и тоской продолжила я.

— Можно на ты, и Игорь, — вклинился мой неудавшийся любовник, — что тут понимать?

— Это не просто квартира, это моя мечта, мой отчий дом, моя сказка, в которую наплевали, нагадили. Меня лишили большего, чем просто дом. И тут одним ремонтом уже не обойдешься.

Вспомнила, как собирались в этой гостиной за большим столом: я, мама, папа и бабушка, мы были дружной семьей. Я чувствовала любовь и безграничную поддержку, внимание и участие в своей судьбе. И теперь, даже если выкрасить эти стены в самый модный в этом сезоне цвет, все равно связь с тем, что было здесь когда-то потеряна. Того уюта и тепла для меня не будет. И то ощущение счастья уже не вернуть. Слезы полились нескончаемым потоком по лицу. Мысли стали путаться, и чтобы не сорваться в истерику начала шумно вдыхать и выдыхать воздух, в душном смраде комнаты было сложно вдыхать глубоко. Подошла к окну и посмотрела во двор. Около дорогой машины стоял парень, что ехал со мной в лифте, теперь он просто курил сигарету. Стало, почему то так противно и обидно. Разрыдалась еще сильнее. Сколько я всхлипывала и рыдала не знаю, но поймала себя на мысли, что тот, кто просто стоял рядом и смотрел в окно, мог бы для утешения и обнять, чего просто стоять? И сама себе поразилась. Неужели я так истосковалась по человеческому теплу, что готова принять жалость напыщенного индюка, лишь бы не чувствовать это всепоглощающее одиночество? И почему-то мне стало жалко и его. Сама не могла разобрать почему, но жалость было сложно подавить, она волной расползалась по мне и заполняла уголки души. Вот уж точно не самый достойный объект для жалости. Но чувство было неумолимо.

— Поехали ко мне в отель? — спросил тихо мужчина.

Помотала в ответ головой и развернулась к нему лицом, чтобы посмотреть в его глаза, не знаю, что хотела в них разглядеть, но интерес был жгучим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы не приемлете отказов? Сколько вам лет?

— Тридцать пять, — спокойно, но в то же время сдавленно ответил Игорь.

— Тридцать пять, — как эхо повторила, — а мне двадцать, но ощущение, что именно я разговариваю с избалованным ребенком. Вы привыкли, что вам дается все, что пожелаете. Но только я не вещь и с меня хватит. Вы хотели секса? Вы получили его. Что еще вам надо?

— Я хочу, чтобы ты была рядом, — прохрипел он.

— Зачем, — устало прокричала я.

— Я не знаю, но очень хочу. Я так еще ни разу никого не хотел.

— Я не вещь, — словно песню из шарманки повторила, но в глазах не увидела понимания.

— Не ломайся, — словно ребенок с долей канюченья, продолжал гость.

— Не дождетесь, я не сломаюсь, выстою, все смогу. И даже заново создам свою сказку, где будет чудо, будет мой мир, — выпалила прямо в лицо и отвернулась.

— Хватит, поехали спать, — крикнул мужчина, притянул меня к себе и начал обнимать, крепко, как обнимает ребенок потерянную и потом с трудом найденную игрушку.

— Я с вами не поеду, — попыталась выбраться из захвата, никак иначе такие объятья не назовешь.

— Ну, где ты тут будешь спать? — зарычал мужчина, — Я понял ты гордая, но голову то надо иметь. Ты тут огребешь болезней столько, что до своего следующего дня рождения не доживешь.

— Я поеду домой, не переживайте, — все-таки смогла высвободиться.

— Так ты не здесь живешь? — выдохнул радостно мужчина.

Помотала головой и грустно улыбнулась.

— Тогда поехали к тебе, раз ко мне не хочешь, — не унимался любвеобильный гость.

— Я С ВАМИ НИКУДА НЕ ПОЕДУ! — прокричала медленно, выговаривая каждую букву я.

— Нин, сколько можно? Я уже сейчас прям здесь в штаны кончать начну, десять раз на работе пожалел, что не тр***л тебя в подсобке сразу по прилету.

— Найдите себе кого-то по-моложе, меркантильнее, любвеобильнее, господи, да просто посговорчивее.

— А если я не хочу? Если я тебя хочу?

— А вы спросили, чего хочу я? — злобно порычала в ответ.

— Ну и чего ты хочешь?

— Я хочу любви, сказку хочу про жили они долго и счастливо, а не тра****сь они периодически, но страстно.

— Я не обещаю, что будет красиво, — мужчина оборвал себя, и замолчал.

— А я хочу, а мне надо! — топнула ногой для пущей убедительности.

— Золушку в детстве перечитала?

— Нет, предпочитала Андерсена в неадаптированном варианте, поэтому принца не ищу, хочу мужика крепкого, здорового, который будет любить и помогать, с детьми играть, на море будем целый год копить. А потом радоваться, что смогли вырваться. И вспоминать, разглядывая фотографии.

— А я, значит, не гожусь?

— Нет, — твердо сказала и для пущей убедительности еще помотала головой из стороны в сторону.

— Ну посмотрим, — задумчиво проговорил Игорь, схватил меня за локоть и потащил на выход.

— Окна, — заверещала я.

— Ничего, пусть проветривается, — возразил мужчина, уже выволакивая меня из квартиры и закрывая за собой дверь.

В лифте мы ехали молча. Но мою руку никто не отпускал. Из подъезда меня вывели так же, крепко сжимая пальцы на моем локте. Мужчина, что ехал со мной в лифте, увидев нас, засуетился и открыл дверь машины. Вот значит, как Игорь узнал где я! Вырвала локоть и вскинула голову вверх.

— Я не поеду к вам. Если надо, то буду кричать.

— Я отвезу тебя домой, поздно уже шарахаться по улице, — сухо проговорил мужчина, садясь на заднее сидение автомобиля.

— Хорошо, — решила воспользоваться предложением, потому что бояться уже нечего, что еще может сделать этот мужчина, а если ему потребуется узнать мой фактический адрес проживания, то это не составит труда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Села на переднее пассажирское, чем вызвала бурю негодования у пассажира сзади. Но решила не обращать на это внимание. Устроилась поудобнее, когда еще покатаюсь на такой машине, и стала смотреть в окно.