Клим Ворошилов-2 - Антон Вольф

  Встали мы перед входом , начали раненых сгружать. Смотрю, а Алёшку Кольцова - мех.вода с "тридцатьчетвёрки" в сторону под стенку положили. Не довезли мы Алёшку до врачей, умер он по дороге. Только по самокрутке с Мишаней свернули , как выскакивает из переулка санитарка и с криком "Тигры!" сигает в подвал. Тут кто куда побежал , паника вообщем . Шутка ли , на санбат немецкие танки выходят. Помню, под Харьковым, они наш санитарный поезд расстреляли , специально по красным крестам на вагонах метили сволочи.

  Я кисет в попыхах на крыле кинул и в люк быстрее полез , Мишка за мной . Я по дороге ещё с непривычки о кромку люка правой бровью саданулся . "Бронебойным!"- кричу. "Есть бронебойный, " - Мишка толкнул снаряд в казённик. И мне в ответ , что у нас ещё два фугасных и две шрапнели есть и больше ничего. Надо говорит гада с первого выстрела уговорить . Я ему кричу , чтобы ставил шрапнель "на удар", хоть испугаем заразу. А Мишка ключ найти не может, чтоб шрапнель на "удар" поставить. Казбек нам снизу крикнул , что если их больше одного , то мы после выстрела бронебойным и шрапнели , чтоб выскакивали , не ждали. Иначе всем будет хана. Я сижу, в прицеле поворот из переулка, держу. Вот, вот "тигры" должны появиться. Чувствую , по спине холодный пот течёт, a из разбитой брови кровь льётся на прицел. Вдруг вижу появляется из переулка тигриная морда, cамого настоящего тигра , полосатого и с хвостом. Тигр через дорогу перебежал и в развалины шусь и нет его. Зоопарк, понимаешь, разбомбило недалеко , вот звери и повылазили.Тут на нас такой смех навалился. Меня пополам согнуло , Казбек тот от смеха аж икать начал, а Мишка-то не поймёт, ему то не видно было. Когда мы ему рассказали какого тигра собирались бронебойным угостить, так Мишка тоже от хохота чуть живот не надорвал. Вот же бабы, говорит, вот же племя , живого тигра от танка отличить не могут...Мне, доктор наш, тут же в санбате, несколько швов на бровь наложил , так я хорошо я приложился.

  Заехали мы потом на пункт боепитания "самоходчиков", получили у них снаряды к нашей гаубице и обратно на войну. Вообщем , пока в санбат, пока за снарядами уже темнеть начало, только этой темноты-то в горящем Берлине особо не видно. Кругом пожары, город горит , дым стелется , в воздухе висит гарь и красная кирпичая пыль. Я прицел замучился протирать , через полчаса опять ничего не видно. А на броне слой грязи и этой самой кирпичной пыли , ну может с палец толщиной...

  Бой не замолкает даже ночью . Взрывы , выстрелы, артиллерийская канонада. А мы засыпали под эту "музыку" , как под колыбельную. Я тебе скажу, что после войны , я первое время никак не мог заснуть , слишком тихо было...

  Вернулись мы в расположение роты часам к девяти вечера. Встали возле КП. Теперь перекусить по быстрее и спать. Смотрю я, возле входа, фигура часового, вроде знакомая до боли , маленькая , в кургузой шинельке. "Великанов ты?"- я его окликаю . "Я,"- говорит. "А чего ты тут делаешь? "-спрашиваю . "Да, вот обед вам принёс, однако. Ты иди, кушай , я на посту постою" - отвечает мне Великанов. Смотрю мне ротный из двери машет заходи, мол быстрее.

  Поужинали мы , ребята спать стали укладываться , а я на улицу , покурить вышел, душно в подвале . Прикурил . Великанов подошёл. Разговорились мы. Он мне и говорит, мол плохое это место - Берлин. Небо не видно, всё в дыму и копоти. А когда видно, говорит, небо, то звёзды высоко , однако . Я ему и говорю , что место то конечно поганое, а вот небо. Hебо , то оно везде одинаковое. Нет , возражает мне Великанов. У нас , говорит, на севере, небо чистое , чистое и низкое, низкое. Звезду можно рукой достать. Вот ведь , понимаешь , северный человек , поди пойми , что он сказать хочет. Ладно , говорю ему , врать-то , что звезду с неба рукой достать можно. И тут понял я , что тоскует он по дому , по своему северу и своему небу. Ничего , говорю , немного ещё осталось . Ну неделя , ну две , не больше...

  Вот так поговорили мы с ним , докурил я цигарку и назад в подвал. Только на пару ступенек вниз сошёл, как громыхнёт автоматная очередь снаружи. Я автомат хватаю и обратно. Смотрю, стоит Великанов, и стреляет в небо длинными очередями. "Ты , что ,- кричу - ошалел?" Oн ответил мне, крикнул что-то, только я слов не разобрал. Вдруг, откуда-то сверху, ударили трассеры и перечеркнули Великанова пополам. Я глаза поднимаю , а в небе - парашютисты. Полное небо парашютов. Немцы десант своим на помощь выкинули. Я под стенку метнулся и давай их гадов , огнём поливать. Слышу где-то басовито отозвался ДШК . Потом ещё один . Из нашего ротного КП трассирующие пули полетели. Серега петляя , как заяц добежал до "Рыжего" и через минуту оттуда ударил ещё один пулемёт. Вообщем через минут пятнадцать последних "фрицев" в развалинах добили. Я к Великанову , а он не живой уже. Вот ведь как , только о звёздах мне рассказывал... Ещё одна наша потеря. Утром похоронили мы Великанова под этим самым ненавистным ему небом. Выстрелили троекратным солютом , и вырос ещё один могильный холмик под красной звездой.

  А мы сново в бой ушли. Ночью немцам, вместе с пришедшими на помощь десантниками, удалось потеснить нашу пехоту. Как потом ротный нам сказал, десант этот состоял из моряков с кораблей в Данциге. Все в чёрной форме и полосатых тельняшках, это я сразу приметил. Эти в плен не сдавались , дрались до конца, а мы их честно сказать и не стремились в плен брать... К концу дня восстановили мы вчерашнее положение .

  "Командир,- говорю,- мы же уже в самом Берлине, сколько ж нам ещё до логова Гитлера?" Ротный глянул на меня и да и говорит, что ещё два квартала и река Шпрее. И точно через день боёв вышли мы к мосту , через эту самую Шпрее. Только собрались было штурмануть , тут вдруг приказ из штаба бригады : "Закрепиться на достигнутом рубеже, идут переговоры о капитуляции". Капитуляция , вот здорово , значит будем жить, понимаешь. Радостно нам стало, на душе светлее. И "фрицы" , вроде, по притихли. Стрельба потихоньку прекратилась. И тихо так стало...

  Встали мы в метрах ста от этого моста, за развалинами спрятались . Рядом с "Рыжим" , в десятке метров притаился, весь экранами обвешанный, ИС-2 из соседней "тяжёлой" бригады . Мы в развалинах дома нашли небольшой подвал. Завесили вход брезентом , зажгли коптилку . На "огонёк" заглянул исовский экипаж. Познакомились. Ребята сибиряки , воюют с прошлого года от Варшавы. Им тоже крепко досталось в Берлине. Многих потеряли. Поужинали мы , по сто грамм , "наркомовских" разлили и на боковую.

  Ну кто на боковую , а кто и в боевое охранение. Немцы-то в сотне метров на другом берегу сидят. У нас так заведено было, что Казбек, как механик - водитель спал целую ночь, а нам четверым выпадало по три-четыре часа дежурства в танке. Я с Мишкой обычно дежурил, а ротный с радистом нашим Серёгой . Ну это , понимаешь, чтобы всегда наводчик в танке был. Капитан-то наш всегда меня подменить мог , и стрелял он здорово. Забрался я в танк , сижу в прицел на другой берег Шпрее посматриваю. И так ни черта не видно , только что ракеты осветительные и с той с с другой стороны иногда кидают, так тут ещё часов в десять вечера дождь по крыше забарабанил. Холодно. Cыро. Cверху капает, из люка ручеёк бежит, по орудию и прицелу, струйки водяные стекают. А дождь, льёт и льёт, как из ведра. Мишка, чертыхаясь, места себе найти не может - мокро везде. "Пойду,- говорит ,- возьму запасной комбез, а то этот уже промок." Через несколько минут капитан наш появился. "Я ,- говорит ,- посижу с тобой , не спиться что-то. Заодно и сводку послушаю. Пусть Миша пока под крышей покемарит." Ровно в полночь передавала Москва сводку "Последний час" , вот капитан и устроился на Серёжкином месте радиста, рацию гонять. Лампочка возле рации чуть светит. А в прицел ничего не видать за пеленой дождя , а тут ещё дождь пожары притушил и дым начал по земле стелиться.

   Только я хотел капитана спросить , о чём там Левитан говорит, как вдруг как даст нам впереди по броне. Я сразу же на спуск нажал. В стволе-то фугасный был заряжен. Смотрю в прицел , прямо через мост на нас прёт немчура. Впереди вроде как "тигр" своим набалдашником "крестит". Я ротному кричу : "Снаряд, бронебойный давай! Быстрее , снаряд!", а он не отвечает, ах ты батюшки. Тут в люк Мишка с Казбеком спрыгнули . Слышу лязг железа. "Готово!" Я этой зверюге на мосту прямо под башню всадил. Но думаю , что ещё кто-то из Исов помог, потому что "тигр" взрывом вывернуло наизнанку. А мы ещё шрапнелью по немецкой пехоте с пяток снарядов вкинули. Я Казбеку кричу , чтоб он посмотрел , что с капитаном. Оглушило, говорю, его видимо малость. Слышу вроде как возятся они внизу. А я от прицела оторваться не могу. " Ну что там?"- спрашиваю. Мне через несколько минут Казбек таким не своим голосом отвечает, что отвоевался наш ротный. Я к ним , а у капитана , вся голова в крови. Осколочек махонький , с булавочную головку, откололся от внутренней поверхности брони и ударил ротного прямо в висок. Вот оно как вышло , понимаешь.

  Вытащили мы ротного нашего через люк радиста. Смотрю , а рядом с нами, ИС догорает. Из него никто выпрыгнуть не успел. Вот так за каких-то пять минут до полуночи мы потеряли шестерых...