Карнакки – охотник за привидениями - Уильям Ходжсон

Тем не менее, управляющий весьма серьезно отнесся к его словам и вместе с владельцем гостиницы Деннисом попытался отговорить его. Ирландец Деннис умолял Вентворта поберечь собственную душу и жизнь, шотландец был не менее серьезен.

К тому времени уже завечерело; по словам Вентворта, вечер был теплый и ясный, и слушать, как эти двое серьезно толкуют о невозможном, было просто немыслимым. Ощущая себя преисполненным отваги, он решил, что раз и навсегда разоблачит все эти разговоры о привидениях как пустую болтовню, проведя эту же самую ночь в поместье. Он изложил свое намерение собеседникам в весьма откровенной форме, и добавил, что с их стороны будет более уместно — да и благородно — отправиться вместе с ним и составить ему компанию. Такое предложение, насколько я понимаю, попросту потрясло бедного старину Денниса; впрочем, управляющий Тэббит воспринял его более спокойно, но отнюдь не одобрительно.

Итак, Вентворту надо было идти; а между тем, как он признался мне, с наступлением вечера перспектива предстала перед ним совсем в другом свете.

Чтобы проводить его, собралась целая толпа жителей деревни, так как к этому времени все они уже узнали о его намерении. У Вентворта было при себе ружье и большой пакет свечей; и он постарался дать своим спутникам понять, что устраивать розыгрыши будет неразумно; поскольку он будет стрелять без предупреждения. То, насколько серьезно эти люди относятся к его предприятию, дошло до него, лишь когда один из местных жителей подошел к нему с громадным бульмастифом на поводке и предложил взять с собой пса компании ради. Вентворт похлопал по ружью; однако старик, которому принадлежала собака, покачал головой и пояснил, что животное может оповестить его заранее, чтобы он мог вовремя убраться из замка. Было ясно, что он не видел существенной пользы в ружье.

Вентворт взял пса и поблагодарил старика. Он сказал мне, что уже начинал сожалеть о том, что столь уверенно высказал свое намерение; однако в такой ситуации у него просто не оставалось другого выхода. Он прошел сквозь собравшуюся толпу и вдруг обнаружил, что все дружно последовали за ним. Они проводили его до самого дома, а потом прошли вместе с ним и по всему особняку.

Обход закончился еще при дневном свете, хотя уже начинало смеркаться; собравшиеся мужчины постояли немного в нерешительности, словно бы стыдясь уходить и оставлять Вентворта в полном одиночестве. Потом он сказал мне, что в этот момент охотно бы отдал пятьдесят фунтов за то, чтобы уйти вместе со всеми. И тут вдруг его осенила идея. Он предложил всей компании остаться с ним на всю ночь. Они принялись отказываться и попытались уговорить его вернуться вместе с ними; однако Вентворт сумел сделать свое предложение привлекательным. Он предложил им вернуться в гостиницу, взять там пару дюжин бутылок виски, осла с грузом дров и побольше свечей. По возвращении он намеревался разжечь в большом камине огонь, засветить все свечи, расставить их вокруг, откупорить виски и провести за выпивкой всю ночь. И, ей-богу, они согласились!

Все вернулись в гостиницу и скоро уже занялись погрузкой осла и распределением между собой свечей и бутылок. Деннис упорно пытался отговорить Вентворта возвращаться в поместье; однако, как человек по-своему разумный, остановился, посчитав дальнейшие уговоры напрасными. Дело в том, что он не хотел отпугнуть остальных, оставив Вентворта в одиночестве.

— Так что, сэрра, — молвил он, — нет в ентом никакой пользы, не на чо заново обживать замок. Проклят он, значится, проклят неповинной кровию, и лучшее сломать ево да поставить новый. Но ежли вы намереваетесь провести там енту ночку, дяржиття большую дверь открыту да слушайте, пока не закапаеть кровя. И когда закапаеть кровя, пусть упадет единая капелюха, за все золото мира не оставайтесь там.

Вентворт спросил его, как надо понимать это самое «когда закапаеть кровя».

— Знаеття, — ответил он, — ента кровя их, тех, кого Черный Мик в стары дни убил посряди сна. Он изобразил, что хочет примирения старой вражды, и пригласил к себе их — семейство О'Хара то ись — в количестве семидесяти душ. Он их кормил, он с ими ласково говорил, заставил себе поверить, и уговорил заночевать. И тогда вот он и евоные люди, начали убивать их во сне. Так мне рассказывали отец и дед. И после их смерти, так говорят, если кто заночует в замке, начинаеть капать кровя. Она затушить и свечу, и огонь, а там во тьме сама Пречистая не сможет защитить вас.

Вентворт сказал мне, что ответил на эти слова смехом, главным образом, потому что, по его мнению, именно так и надлежит реагировать на подобные байки, какое бы впечатление на самом деле они ни производили на вас. Он спросил у старины Денниса, рассчитывает ли он на то, что ему поверят.

— Да, сэр, — ответил Деннис, — я надеюсь на это, и на то, что Господь будет милосерден, и вы вернетесь сюда утром целым и невредимым.

Серьезность и простота ответа произвели впечатление на Вентворта и он протянул старику руку. Но при всем том отправился своим путем, и я восхищаюсь его отвагой.

Народа собралось около сорока человек, и, вернувшись в особняк или в замок, как зовут его деревенские, они вскоре развели большой огонь в очаге и наставили зажженных свечей по всему большому залу. Все принесли с собой дубинки, и потому были готовы отразить любое вещественное нападение; и, конечно же, у Вентворта оставалось его ружье. Виски он держал при себе, чтобы никто не напился, однако позволил всем как следует промочить горло, и посему люди пребывали в хорошем настроении и расположении духа. Если позволить собравшейся в подобных обстоятельствах группе замолкнуть, люди начнут задумываться и представлять себе разное.

Большую входную дверь по его распоряжению оставили открытой настежь: он все-таки прислушался к словам Денниса. Ночь выдалась тихой, снаружи не задувало, свечи горели ровными огоньками, и веселье растянулось на три часа. Вентворт откупорил вторую порцию бутылок, и все чувствовали себя превосходно; один из деревенских расхрабрился настолько, что громким голосом пригласил призраков явить себя. И тут, понимаете ли, произошла весьма странная вещь: громадная дверь качнулась и стронулась с места, словно подчиняясь невидимой руке, и с громким звуком захлопнулась.

По коже Вентворта пробежал холодок. Вспомнив про окружающих, он огляделся. Несколько человек смолкли и испуганными глазами смотрели на входную дверь; но остальные ничего не заметили и по-прежнему оживленно беседовали. Он протянул руку к ружью, и в следующее мгновение огромный бульмастиф разразился оглушительным лаем, привлекшим всеобщее внимание.