Женщины у колодца - Кнут Гамсун

До самой осени он прилежно ловил рыбу, и дома опять положение стало лучше. Он заплатил торговцам за взятую у них в долг зимой муку, и за маргарин и таким образом семья могла не испытывать больших лишений. Но уважение, которое раньше приобрёл Оливер, теперь исчезло. Люди попросту игнорировали его и, может быть, по заслугам.

На этот раз у Франка появился маленький братец: чёрноглазое, маленькое существо, которое лежало в колыбельке. Отец отнёсся к этому, как и следовало. Он не приходил в отчаяние и хорошо относился к обоим мальчикам, но Франк был всё же его первородным сыном и остался любимцем.

На Абеля же он меньше обращал внимания. Но даже мать предпочитала старшего, может быть потому, что он был красивее. Когда Франк вырастал из своих платьев, то Абель должен был донашивать их, поэтому он из года в год бегал в заштопанных штанишках. Но это не обижало его. Даже наоборот: он бывал доволен, получая одежду брата, потому что большею частью находил у него в карманах какие-нибудь забытые им вещицы: карманный ножичек, свисток, обломок карандаша, пуговицы, удочки, гвозди. Эти вещи он тотчас же менял на другие, из осторожности. Абель таким путём умножал своё имущество и это был один из его ловких способов накопления богатства. Он очень подружился с сыном рыбака Иёргена Эдуардом. Эдуард был немного старше его, и Абель многому научился у него. Они оба зарабатывали несколько пфеннигов, исполняя разные поручения, оказывая при случае услуги, как посыльные, а иногда умножали свой фонд какой-нибудь случайной счастливой «находкой». Один раз они действительно нашли мешочек с кофе в складе у Ольсена. Ну, как же им было удержаться от соблазна? Мешочек был раскупорен и лежал прямо на полу. Должно быть, кто-нибудь забыл его здесь! Мальчики решили, что это полезная находка и что-нибудь да стоит. Они насыпали кофе в карманы, которые, однако, не могли вместить всего количества. С другой стороны, их карманы ещё никогда не были так полезны для них!

На обратном пути у Эдуарда возникли некоторые сомнения. Может ли он идти прямо домой со своей добычей? Но Абель прямёхонько пошёл домой. Мать его взяла кофе, даже пообещала ему что-то дать за это, но всё же запретила ему на будущее время «находить кофе». Когда же Абель на следующий день опять зашёл в склад и захватил с собою кое-что, в чём он намеревался унести остальной кофе, то Эдуард рассказал ему скверную историю, которая произошла с ним. Во-первых, его заставили отнести кофе назад и украдкой высыпать его в мешочек, а затем, когда он вернулся после этого домой, то получил побои. Это очень возбудило Эдуарда против его родителей.

Однако, кофе, который мог сделаться для Абеля источником продолжительного благоденствия, доставил и ему неприятности. Мать не сдержала своего обещания и ничего ему не дала за кофе, который он принёс ей. Он всячески пробовал воздействовать на неё, добром и злом, но когда ничто не помогло, то он пошёл к отцу и со слезами стал ему жаловаться.

— Если что-нибудь обещают человеку, то должны это обещание сдержать, — сказал Оливер, наставительно рассуждая, как справедливый человек.

— Вот как! Значит я должна купить у него кофе, который он украл? Хорошие же уроки ты даёшь своему сыну, — ответила она.

Но отец всё же чувствовал себя польщённым, что сын обратился к нему, и так как в этот день рыбная ловля была особенно удачна, то он подарил Абелю целую крону.

— Не надо поступать несправедливо с тобой, — сказал он в присутствии всех.

Когда Эдуарда отдали в школу, то Абель почувствовал себя одиноким.

По старой памяти он продолжал ходить к Иёргену. Там, в семье, была ещё маленькая девочка, с которой он иногда играл, но разве она могла заменить ему прежнего товарища? Маленькая Лидия, названная так по имени матери, была занимательной девочкой и с ней могло быть не скучно Абелю. Однако порой она бывала очень неприятна, потому что поднимала крик из-за всяких пустяков.

Да, Абель был одинок! Его брат Франк тоже ходил в школу и был слишком учён для него, слишком преисполнен самомнения, и потому они никогда не были дружны. Между ними существовали большие разногласия во взглядах и пристрастиях. Абель увлекался рыбной ловлей, а Франк любил книги, газеты и разные красивые вещи. Франк начал ходить в школу раньше положенного возраста и уже очень много знал для своих лет. Он должен сделаться телеграфистом или банковским чиновником, честолюбивая мать мечтала о том, что он попадёт в высшую школу, будет находиться среди детей лучшего общества и будет учиться всевозможным предметам. У всякого есть своё честолюбие, почему же его не иметь и Лидии, супруге рыбака Иёргена? Конечно! Но только у неё честолюбие было глупостью и весь город смеялся над нею. Она записала своих детей в танцевальный класс. Разумеется, Лидия хотела возвыситься над своим общественным положением.

Это привело лишь к тому, что Генриксены с кораблестроительной верфи, семья таможенного инспектора, и жена Ионсена взяли назад своих детей из танцкласса. Но, конечно, они сделали это не потому, что там учатся дети рыбака, о нет! Госпожа Ионсен, например, взяла Фию, оттого, что у неё развилось сильное малокровие, она так похудела и побледнела, что на неё жалко было смотреть!

Однако сюда всё же замешалась политика. Бедная приезжая учительница приходила в отчаяние. Она не знала, как ей быть, как поправить дело, так как тут многое, было поставлено ею на карту. Наконец, она придумала выход. Первый курс был полон, — как она раньше не сообразила этого! — но в виду большого спроса, она решила открыть другой, параллельный курс.

Тогда всё оказалось в порядке.

И вот, уроки танцев приобрели в городе большую популярность. Никто из женщин уже больше не смеялся над Лидией, и дети прибывали в танцевальном классе. Если уж дети Лидии учатся там, то почему же не учиться там и детям других жителей городка, детям Бётхера, например, и цирюльника Гольте? Ни разу в жизни учительница не была так счастлива! Она обеспечила своё существование и притом научилась танцевальной политике. Эдуард тоже был записан на эти уроки и Франк также, потому что Оливер, в это время, как раз усердно занялся рыбной ловлей и заработал деньги.

— Да, да, Франк! — сказал ему отец. — Ты должен учиться всему, чему учатся другие.

Однако, что касается Эдуарда, то он побывал на уроке танцев всего лишь один раз. Он пришёл к Абелю и стал просить его, чтобы он пошёл за него танцевать. Абель, конечно, готов был услужить товарищу. Но так как он не был одет, как следует, и даже не был умыт, то его прямо отослали домой. И, таким образом, оба товарища оказались на свободе.

VII

Весь город был полон звуками танцев. Что это было такое? Наступило ли время большого подъёма благосостояния в городе? Появились ли у берегов огромные стаи селёдок, или же Англии понадобились большие грузы леса и других материалов, в виду новой английской войны? Ничего подобного! В городе царило большое оживление, но за его стенами всё было спокойно.

Это приезжая танцовщица развратила всю общину! Прихожане пробовали сопротивляться заразе и устраивали в молельне христианские собрания, но было уже поздно. Эпидемия слишком распространилась. Она заразила, также и родителей. Сначала она захватила главным образом класс служащих, а потом распространилась дальше, на высшие городские классы. В столовой консула Грюце-Ольсена вальсировали, а также у Генриксена на корабельной верфи. Почётные граждане города напевали мелодии танцев, идя по улице.

Около танцкласса всегда можно было увидеть людей, которые слушали несущиеся оттуда звуки весёлой музыки и раскачивались в такт, представляя себе, вероятно, что они находятся там, в танцевальном зале, и танцуют вместе с другими. Полицейский Карлсен не принимал никаких мер против этого и никого не арестовывал.

Петру также видали однажды наверху, на тёмной лестнице танцевальной залы. Она печально сидела там, мечтая под звуки скрипки и постукивания ног в зале. Ах, бедная Петра! Мечты её были безнадёжны. Ведь она была замужем и всё для неё было потеряно. В довершение всех её огорчений, она опять стала толстеть и сделалась очень неуклюжей. Ей тяжело было стоять, и она могла только сидеть. Много лет удавалось ей сохранять свою стройность. Она была красиво сложена, когда была девушкой, но и это тоже миновало. Ей бы следовало лучше оставаться дома и не показываться людям! Но её уже видели на лестнице...

Шельдруп нашёл её там и спросил с участием.

— Ты всё здесь сидишь, Петра?

— Да, — отвечала она. — Уходи, Шельдруп!

Но он стал выказывать ей такое большое участие, что она поднялась на ноги и наградила его самой настоящей и заслуженной пощёчиной, хотя он и был сыном Ионсена. А как раз в это время кто-то находился внизу лестницы и, услышав этот звук, стал быстро подниматься по ней. Он увидал, что Шельдруп поспешно проскользнул в залу, а плачущая Петра стала, шатаясь, спускаться по лестнице и вышла на улицу.