9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари» - Робин Шарма

На протяжении ужина Аямэ продолжала учить меня правилам японского этикета. Она показала, как держать палочки, и объяснила, что их нельзя воткнуть в рис, чтобы не было похоже на то, как благовония ставятся в песок во время похорон. Она также рассказала, почему передавать еду палочками другому человеку считается очень дурным тоном: таким образом кости умерших перекладывают после кремации. И кроме того, нельзя никогда ничего брать толстым концом палочек или класть их таким образом, чтобы они указывали на кого-то, и, наконец, никогда не стоит протыкать палочками еду. Последнее из правил очень меня разочаровало. Это был единственный надежный способ донести еду до рта.

Я также выяснил, что моя привычка макать кусочки суши стороной риса в чашечку с соевым соусом считается дурным тоном. Аямэ пояснила, что так рис впитает слишком много соуса – это будет восприниматься как признак жадности, а также может привести к тому, что рисинки попадут в емкость с соусом.

Но, пожалуй, больше всего мне запомнилось правило, как следует наливать друг другу напитки. Когда нам принесли бутылочку саке, Аямэ налила немного мне и потом родителям. Свой бокал она оставила пустым, так что я подумал, что она не собирается пить. Но затем ее отец взял маленькую бутылочку и, налив немного сакэ в небольшую керамическую чашку, передал ее дочери. Чуть позже мать Аямэ долила саке всем, кроме себя. И на этот раз Аямэ взяла бутылочку и налила немного саке маме. Когда в третий раз стали разливать напиток, я вопросительно взглянул на Аямэ.

– Ах, вы заметили, – сказала она. – Японцы считают очень важным следить за тем, чтобы бокал гостя не пустел, но было бы невежливо наполнять свой собственный. Вместо этого следует дождаться, пока другие заметят, что твой бокал пуст, и наполнят его для тебя.

Я подумал про Аннишу и Адама и про наши совместные обеды. Анниша бы умерла от жажды, если бы ей пришлось ждать, пока я замечу, что ее бокал пуст.

После ужина Аямэ предложила мне прогуляться по окрестностям. На улице было сухо, воздух казался знойным и душным.

– Спасибо, что рассказали мне про правила поведения за столом, – сказал я, пока мы шли по мощеной улочке. – Будь у меня больше времени, думаю, в конце концов я бы приноровился.

Согласно плану Джулиана, послезавтра я должен был улетать в Мексику. Сначала я подумал поискать билет на более ранний самолет, но после такого радушного приема Аямэ это могло показаться довольно грубым.

– Мне было приятно помочь вам. На самом деле, я в восторге от всех этих правил поведения. Как вам, возможно, говорил Джулиан, я довольно много путешествовала и, где бы ни оказывалась, всегда обращала внимание на негласные привычки, общее понимание того, как следует и не следует поступать.

– Вы, без сомнения, более наблюдательны, чем я. Единственное, что я заметил в Стамбуле, это то, что Ахмед никогда ничего не касался левой рукой.

– Во многих странах люди используют одну руку для грязной работы. Так что они не касаются пищи или других людей этой рукой.

«Может, и так», – подумал я.

– Вот интересно, – сказала Аямэ, – те правила, которые нам привили с детства, кажутся естественными, очевидными и логичными. Но, только глядя на них глазами человека иной культуры, мы начинаем задумываться о них. Например, – продолжала она, – я читала, что традиция пожимать друг другу руки появилась когда люди хотели продемонстрировать друг другу, что у них нет оружия и что они не собираются причинять вред другому. Так почему же сейчас, входя в конференц-зал в Нью-Йорке, я протягиваю руку? Хочу ли я показать этим, что не прихватила с собой кинжал?

Это меня рассмешило.

– Не так уж важно, как возникла та или иная традиция. Важнее понимать, как этикет, манеры, правила помогают нам лучше взаимодействовать друг с другом. Привычное поведение упрощает нам жизнь, позволяет проявить уважение друг к другу. Оно направлено на то, чтобы заставить другого что-то почувствовать. Наше ежедневное поведение отражает наши глубокие убеждения.

– Но иногда что-то меняется, – сказал я. – Возьмем, к примеру, обычай открывать женщинам двери. В былые времена ни один мужчина не прошел бы вперед. Нужно было придержать для нее дверь и пройти следом. Но я не уверен, что сейчас всем обязательно так поступать.

– Да, это один из обычаев, которые отмирают на Западе, – сказала Аямэ. – Изначально это служило проявлением уважения к женщине, не так ли? Но затем некоторые женщины начали воспринимать этот обычай как излишнюю опеку, как указание на их слабость, на то, что им нужна помощь даже с чем-то настолько простым, как обычная дверь. И теперь непонятно, насколько вежливо продолжать следовать этой традиции.

– Обычно я просто стараюсь придерживать двери всем подряд, – ответил я. – Так что я не делаю для женщин исключение.

– Да, это хороший вариант, – улыбнулась Аямэ. – По правде говоря, последний раз, когда я была в Лос-Анджелесе, я заметила, что иногда мужчины придерживают двери для женщин, иногда наоборот, а иногда женщины придерживают двери для женщин. Кажется, многие люди меняют свои представления об этой традиции.

Мы уже полчаса гуляли по округе. В темноте улицы выглядели очень мило – сквозь шторки из рисовой бумаги проглядывал свет, золотые фонарики висели перед входом, и лунный свет освещал черепичные крыши.

Мы свернули на небольшую аллею, и я понял, что мы оказались на той улочке, где расположена наша гостиница. Я очень устал, но не был уверен, что смогу заснуть. Тем не менее мне не терпелось побыть одному в моей тихой комнатке.

Когда мы зашли в холл, Аямэ сказала:

– Разрешите, я отдам вам талисман Джулиана сегодня.

Она провела меня к двери в дальнем конце холла. Я последовал за ней, и мы снова оказались на веранде, выходящей в сад. На краю крыши висело несколько фонариков, и небольшой прожектор подсвечивал фонтан; еще несколько ламп освещали скульптуры. Сад выглядел неописуемо, волшебно.

– Пожалуйста, присядьте, – сказала Аямэ, указывая на небольшую деревянную скамейку. – Я скоро вернусь. – И скрылась в гостинице.

Через минуту она вернулась, обеими руками держа небольшой сверток. Он был завернут в толстую бумагу ручной работы и завязан шелковым шнурком. Она протянула его мне, и я бережно взял его двумя руками. Она взглянула на меня и улыбнулась.

– Вы ведь знаете, о чем это письмо, не правда ли? – спросил я.

– Конечно, – ответила Аямэ, смеясь.

Вернувшись к себе в комнату и развязав сверток, я развернул толстую мраморную бумагу. Внутри была записка и крошечный золотой журавль. Я поставил его на ладонь и принялся рассматривать. Изгиб шеи, наклон головы, тонкий клюв. Я сжал его в руке и потом положил в кожаный мешочек, висящий у меня на шее. Затем я достал записку и принялся читать.

Важно помнить, что наши слова – это наши мысли, а наши дела – то, во что мы верим. Любые поступки, сколь бы незначительными они ни казались, – не мелочь: как мы поступаем по отношению к кому-то, определяет то, как мы обращаемся со всеми, включая самих себя. Если мы не уважаем кого-то, мы не уважаем себя. Если мы не доверяем другим, мы не доверяем самим себе. Будучи жестокими с людьми, мы жестоки по отношению к себе. Не сумев оценить то, что нас окружает, мы не ценим себя. С каждым человеком, которого мы встретим, во всех своих делах, мы должны быть добрее, чем ожидали, великодушнее, чем рассчитывали, позитивнее, чем могли себе представить. Каждый момент рядом с другим человеком – это шанс проявить наши лучшие качества, повлиять на кого-то своей добротой. Мы можем сделать мир лучше. Каждый из нас может.

«Понятно, почему Джулиан выбрал Аямэ хранительницей этого талисмана», – подумал я, улыбаясь.

Последние двадцать четыре часа я провел словно на американских горках. День начался плохо еще в Париже – или я просто встал не с той ноги. Ныл, сердился, волновался. Я продолжал в том же духе до самого моего прибытия в Осаку и в поезде в Киото. Но все мои жалобы не помогли мне почувствовать себя лучше. Вымещение моего гнева на окружающих не облегчило моего состояния. Мне помогла доброта других. Их достоинства и великодушие смягчили мое настроение. И каким-то образом благодаря этому я смог почувствовать себя лучше. Джулиан написал мудрые слова. Но Аямэ, казалось, была их живым воплощением.

Глава VI

В плане, который прислал мне Джулиан, описывалось далеко не все путешествие и ни словом не упоминалось о том, когда моим приключениям придет конец. Вместо этого в нем были указаны только два следующих пункта. Посмотрев на даты, я тяжело вздохнул. Казалось, Джулиан совсем не спешил, назначая мне встречи с хранителями талисманов.

– Не беспокойтесь, – попыталась приободрить меня Аямэ, – перемещаться слишком быстро в таком путешествии было бы вредно для здоровья. Вы должны успевать хоть немного выспаться и поразмяться в каждом пункте, куда вы прилетаете. Я уверена, что, организовывая путешествие подобным образом, Джулиан заботился о том, чтобы вам, а не ему было удобнее.