Stars - Лена Ленина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что Ваша дочь унаследовала от Вас?
– Оптимизм, позитивность, воображение, но она более рациональна, чем я. Во-первых, она – женщина...
– Сколько же ей?
– Четырнадцать. Женщины более организованны, чем мужчины, и она знает, чего хочет. Я думаю, что девушки в этом возрасте это знают лучше, чем юноши. Она целеустремленная и радуется жизни. Я хочу лишь одного – чтобы она была счастлива.
– Как Вы реагируете, когда видите пожилого мужчину в сопровождении очень молоденькой, может быть даже несовершеннолетней фотомодели, ведь у Вас у самого дочь-подросток?
– Я думаю, что не нужно беспокоиться о других. Это дело личное.
– Даже в случае педофилии?
– Это меня не то что беспокоит, думаю, что за это можно даже убить. Я знаю, что моя дочь может иметь интимные отношения, и меня это не беспокоит до тех пор, пока речь не идет об извращениях или о чем-то грязном. Я не потерплю манипуляции слабым ребенком.
– Вы сами могли бы убить за это?
– Об этом трудно говорить, пока сам не попал в такую ситуацию. Когда я слышу храбреца, говорящего, что он, видя, как десять человек насилуют девушку, бросится и всех поубивает, я считаю, что это не герой. Настоящий герой об этом не говорит. Мне кажется, что я был бы возмущен и, может быть, нашел бы в себе мужество, но я не могу говорить об этом теоретически, не будучи в конкретной ситуации. Если что-нибудь случится с моей дочерью, я все брошу и поеду ее искать. Я не судья, но когда я вижу, как в Штатах или в Европе некоторые люди избегают наказания за ужасные преступления, я думаю, что нужно пересмотреть юридическую систему. Как несколько месяцев назад, Вы, наверное, помните эту историю, ученики избивали учителей чуть ли не до смерти, но при этом получили только четыре месяца тюрьмы вместо десяти или двадцати лет. Когда я вижу в африканской стране изнасилованного восьмилетнего ребенка с перерезанным горлом и мир при этом не шевелится – это возмутительно! Если же я вижу шестидесятилетнего мужчину с двадцатипятилетней девушкой – это меня не беспокоит. Это должно беспокоить их самих. Я не могу судить их за это, тем более что молодые девушки влюбляются в пожилых мужчин, потому что находят их более интересными, чем сверстников.
– Какая самая большая разница в возрасте была между Вами и Вашей девушкой?
– Обычно я всегда любил сверстниц и настоящих женщин. Когда мне тридцать пять – сорок лет, а девушке тридцать, тридцать пять или сорок лет. Самая большая разница у меня была с моей девушкой, когда мне было тридцать восемь, а ей двадцать два года. Меня никогда не привлекали незрелые двадцатилетние девчонки, которые нуждаются в том, что я не могу и не хочу им дать. Конечно, когда мне самому было двадцать два, я ходил в клубы с ровесницами. Сегодня меня это уже не забавляет, и я не хотел бы жить с той, кому это еще нравится.
– Что Вас возмущает в мире?
– Глупость, – не задумываясь, ответил Кристоф. – Мне кажется, что это основная причина того, почему мир тормозит в развитии. Эгоисты не думают о других, а причиной всех войн и революций всегда было чье-то эго. А ведь мы все равны, мы все имеем право иметь свою религию, принадлежать к разным расам, иметь разную культуру. Когда мы научимся уважать другого, не говоря: «У нас забрали эту территорию»? Все время: «Я, я, я»... «На другого мне наплевать, мне всего мало». В существующей системе есть бедные и богатые, особенно в развивающихся странах. Нет середины. Демократия нуждается в среднем классе. Но сегодня России, например, нужно не пять, не десять, а пятьдесят лет работы над созданием условий для развития среднего класса. Как и в Африке. Богатые становятся еще богаче, бедные – беднее. И пропасть между ними становится все больше, потому что никто не заинтересован в том, чтобы дать бедным образование. Ведь если бедные будут образованнее, они начнут думать. Поэтому пропасть между бедными и богатыми все больше увеличивается. Не подумайте, я не социалист, я устойчиво нахожусь справа. Но я – за здоровое равновесие. Сегодня его нет даже в демократических странах, потому что в любой политике есть лобби тех, на стороне которых сила и богатство. Франция – всемирный специалист по забастовкам. Но я гарантирую: не будет синдикатов, не будет и забастовок. Без синдикатных боссов рабочий пойдет напрямую к начальнику, и они обо всем договорятся. Так же и в любви, тоже нужно сначала думать о другом, а не о том: «Я тебе столько отдала, а сколько получила?» Это вечное «я, я, я». Почему не подумать: «Что я могу сделать для тебя?» Увидев такую щедрость, люди открываются с другой стороны...
– Среди звезд часты случаи самоубийств на почве депрессий или наркотиков. Бывают ли у Вас суицидные мысли и как Вы относитесь к этому феномену?
– Для того чтобы судить, нужно знать настоящую причину подобных действий. Причиной может быть настоящее психическое расстройство, сильные страдания и боль.
– А если это связано с известностью?
– Если это связано с известностью, которая вдруг проходит, и человек не может с этим смириться, значит, человек смотрит на вещи поверхностно. Человек, который решает стать певцом, актером, писателем, конечно же ищет публичного признания, я не знаю ни одного публичного деятеля, занимающегося публичным ремеслом с целью не быть признанным публично. Но это не должно быть главным для него. Главное должно идти от сердца, нести в себе страсть. Если же человек страдает из-за того, что он стал менее известным, то значит, его страсть была ненастоящей, и основной его целью была известность и популярность. А человек, страстно любящий свое ремесло, будь он известен или неизвестен, всегда остается самим собой и не переживает, когда его фото не помещают на обложках светских журналов. Я знаю людей, не буду называть их имена, которые каждую неделю покупают светские журналы, чтобы удостовериться, что о них пишут. Я нахожу это пафосным. Сам я избегаю этого, то есть если меня нет в этих журналах, то я счастлив, потому что не от них зависит моя известность и не в этом признание.
– Как Вы переживаете ревность и зависть? Ведь Вы богаты, успешны, популярны, у Вас красивейшие женщины.
– Я думаю, что когда мы любим – мы всегда ревнивы. Но я также думаю, что если мы любим, то должны доверять любимому человеку.
– Я имела в виду людей, завидующих Вашему успеху.
– Это их проблемы.
– А грязь, злопыхательство и клевета?
– Вы знаете, мне кажется, что тот, кто терпит, не сдается и продолжает идти дальше, несмотря на страдания, тот всегда выигрывает.
– Какой самый сильный удар нанесла Вам пресса? Какие несправедливые высказывания причинили Вам боль?
– Если вы – публичный человек, нельзя рассматривать все, что о вас пишут, как несправедливость до того времени, пока это не задевает личное. Например, Вы пишете книги, и их будут критиковать, это неотъемлемая часть Вашей работы. Невозможно контролировать этот процесс или помешать ему. Лично меня это не беспокоит, ведь люди делают свою работу. Я извлекаю много полезного из негативной и злой критики, если это умная критика. Что я не люблю, так это переход на личности. Но что поделаешь? Я продолжаю двигаться дальше, не переживая из-за того, что осталось позади, меня не интересует ни прошлое, ни будущее, я живу в настоящем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});