Кризис непогрешимости - Дональд Кингсбери

Что же до навязчивых комментариев, то постепенно Эрон даже начал получать от них удовольствие. Теперь, когда ему некуда было торопиться, он невольно стал обращать больше внимания на окружающие красоты. А ведь раньше, в прошлой жизни, он частенько даже не поворачивал головы, спеша мимо них по делам. В нем снова проснулся тот ребенок, что мечтал о водопаде, омывающем тридцать ярусов хрустальных фантазий, и когда механический гид предложил посетить Галактический Океанариум всего в паре остановок от галереи Ароматов, он уже готов был… но дело прежде всего!

Из просторного вестибюля станции, украшенного кобальтово-синими витражами с подсветкой, Эрон вышел на галерею Ароматов. Его тут же захлестнула волна воспоминаний. Прямо перед ним оказалось маленькое кабаре. Здесь он и его однокашники когда-то проводили целые часы в ожидании вечернего шоу, решая за обедом проблемы вселенной или отдыхая душой от мелких любовных неурядиц. Как странно, он помнил, как разговаривал, что чувствовал при этом, но вот о чем конкретно шла речь… Видимо, всеми деталями он предоставлял заниматься паму. Теперь, похоже, клиентура сменилась - народ сидел постарше, в основном туристы и праздношатающиеся. Ни одного студента. А может, они на занятиях? Сегодняшнее вечернее представление называлось «Блюз-тиранильи Империтмии».

По обе стороны галереи пестрели вывески бистро и развлекательных клубов. Повсюду виднелась реклама разного рода шоу, конкурсов и прочих чудес поп-культуры. Эрон осмотрелся. Здесь кое-что изменилось, но «Веселое Бистро» он нашел бы с закрытыми глазами. Дойти до Глубокого Колодца, обогнуть его широкий променад и потом там, через два квартала будет маленький проход…

Ригона он помнил очень отчетливо, еще со студенческих лет. Этого шумного Мародера-гуляку с татуировками на лице забыть невозможно. Крепкий мужчина, старше своих приятелей-студентов, он мог плясать хоть до утра, не чувствуя усталости, а когда музыка его особенно возбуждала, выдавал по-настоящему акробатические номера. Кутежи он явно предпочитал работе. Но купить его было невозможно. Ригон мог с презрительной усмешкой отклонить самые заманчивые предложения и самые настойчивые просьбы, но если вы становились его другом, то не было на свете таких чудес, которые он не был бы способен сделать с вашим памом! Он использовал уникальные наносхемы - их не мог воспроизвести ни один репликатор. И один Великий Космос знал, в каких уголках галактики он их добывал. Любые ключи и пароли он обходил просто виртуозно, не оставляя следов, и мог так расширить мыслительные возможности пама, как даже самые лучшие из студентов могли только мечтать. Ригон никогда не скрывал, что нарушает закон, но полиция старалась не лезть в его дела. Он был капризен, не терпел никакого давления и мог обойтись весьма жестко с теми, кто пытался связать его какими-либо обязательствами.

Ригон так привлекал к себе людей, что Эрон при всем желании не мог вспомнить, были ли они друзьями или он просто издалека восхищался этой колоритной фигурой. Сила личности этого Мародера-контрабандиста была такова, что заставляла забыть о том, чем он промышлял.

В этот час в «Веселом» было затишье, но публика, как всегда, присутствовала. В середине зала красовался длинный ряд массивных деревянных столов - некоторые из них когда-то были украшением особняков давно забытых вельмож Первой империи. Столы были до последнего дюйма испещрены плодами творческой мысли юных посетителей, не расстающихся с ножами, штопорами, атомными резаками и прочими инструментами. Лучшие образцы таких шедевров использовались в качестве стенных панелей, увековечивая в памяти потомков силу интеллекта ветеранов заведения, в то время как столы покрывались свежими досками, выскобленными до девственной чистоты и готовыми принять на себя новые откровения.

Центр зала предназначался для шумной толпы, любимым развлечением которой были состязания в остроумии. Ниши и кабинки вдоль стен предназначались для конфиденциальных бесед - там нередко даже шли в ход специальные звукоизолирующие устройства. Вообще же, как заметил Эрон, характер публики в «Веселом Бистро» изменился мало. Это были в основном молодые люди с интеллектуальным складом ума и склонностью к серьезным дискуссиям - их остроумие было скорее тонким, чем задиристым. И все они весьма серьезно заботились о качестве своих памов. Кроме того, их явно тяготило благополучное воспитание и пресная, лишенная приключений столичная жизнь, хотя в глубине души они были совсем не уверены, что окажутся на высоте, если попадут в нестандартную ситуацию.

И они хорошо знали историю. Девушки - самым молодым было не больше пятнадцати - предпочитали одеваться в старинном стиле, вызывавшем чувственные ассоциации с далекой эрой насилия, борьбы за власть и отчаянных авантюр. Юнцы же предпочитали пародию на военный стиль, но не из времен завоевателей типа Перифоя или героических Звездных Маршей, и даже не экзотические лохмотья разнокалиберных армий эпохи Междуцарствия. Их одежда имитировала мундиры генералов, служивших гориллами-телохранителями последних слабых властителей Первой империи.

Еще недавно Эрон Оуза был одним из них. А теперь чувствовал себя чужим. Он выбрал пустой столик, не решаясь участвовать в общих разговорах - ведь только пам мог помочь ему достойно ответить шуткой на шутку - и тщетно пытаясь вспомнить условные жесты, которые воспринимал автоматический бармен. Не дождавшись заказа, к нему подошел тощий официант.

- В чем дело, сэр?

- Я думаю, - натянуто улыбнулся Эрон. - Давно здесь не был. У вас еще подают «Завтрак бойца»?

Это был его обычный заказ - древний напиток, рецепт которого сохранился со времен Императорского звездного флота. Молочно-белый и густой, он взбадривал и обеспечивал энергией на целый день. Пошлый цивилизованный вариант содержал еще и долю сладкого ликера. «Завтрак бойца» был испытанным средством перед экзаменом.

- Ганг-ху! - осклабился официант, вытягивая руку в старинном флотском салюте.

Но заказ из бара забрал не он, а сам Ригон. Он появился из задней комнаты и с кружкой в руке медленно направился к Эрону, ероша головы посетителей свободной рукой и перебрасываясь с ними грубоватыми шутками. Он остановился у столика как будто случайно, поставил кружку с напитком и уселся напротив.

- Какие люди! Чудо морское, ты снова здесь!

- Я в отпуске, - промямлил Эрон, зачарованно глядя на татуированную физиономию Мародера.

Ригон ухмылялся.

- Как будто ты когда-нибудь бываешь не в отпуске, разгильдяй! Выпей-ка! - Он подтолкнул кружку. - Особая выпивка за счет заведения.

Его глаза лукаво сверкнули при слове «особая». Он сделал паузу и многозначительно уставился на гостя.