Ребенок Джейка - Линдсей Лонгфорд

Вы должны согласиться с тем, что я расскажу вам лишь столько правды, сколько смогу. Вы верите, что я не желаю вреда Николасу?

Знаю, что не обидите его. Он боготворит вас, — печально сказала она. — Возможно, я могла бы принять вашу версию.

Спасибо и на этом. — Джейк встал и потянулся. — Сейчас именно я отвечаю за него. Отвечаю до того момента, пока не прояснится ситуация с его матерью. Я был другом его отца, поэтому меня попросили помочь. Что я и делаю. Не знаю, что уж вы подумали, считайте, это просто результат моей грубости и вашего богатого воображения. Не знаю, что имел в виду Николас, но я сказал вам правду.

Джейк коснулся пряди, упавшей ей на лицо.

― И простите мою неуклюжесть.

Ее глаза открылись и закрылись, ресницы защекотали его палец. Сейчас ее прекрасные глаза, глаза Николаса, смотрели без враждебности. Джейк не мог позволить себе верить ей, ради Николаса не мог, но беспокойные пальцы двигались точно сами по себе.

Они скользили по тонкой ткани блузки на ее плече, проводили маленькие круги. Плечи Сары казались хрупкими крыльями под его руками.

— Не надо, — прошептала она.

Ему казалось, что он втирает лимонный сок в ее кожу, кости. Он пробежал большими пальцами вниз по позвоночнику, разглаживая напряженную спину. Приглушенный шепот. Его. Едва заметный вздох. Ее. Джейк коснулся ее подмышек, и земля быстрее закружилась вокруг своей оси, когда тонкие руки обвились вокруг его шеи. Его дыхание стало частым, поверхностным. Сара обнаружила, что прижата к старому дереву, что трогает сильные мускулы шеи Джейка, растворяется в нем. Что-то еще оставалось неправильным в его истории, но на нее нахлынуло все, в чем она годами отказывала себе. Вопросы могли подождать. Она чувствовала себя глупой маленькой черепашкой, спешащей к морю, где поджидали голодные чайки. Как черепашка, она стремилась к волнам, бросая вызов смерти в безумном стремлении жить. Джейк пробудил в ней ощущение бешеной, жизненно важной гонки к морю.

В нем била ключом энергия, и она цеплялась за его силу. Когда он потянул ее на качели, ветер подхватил и поднял легкую юбку. Она хотела опустить ее, но он не позволил. Сильные ладони встретились на ее спине, охватили, прижали к нему.

Молодая женщина чувствовала его огрубевшие, мозолистые ладони, болезненно жаждала прикосновений. Она видела, с какой нежной любовью Джейк касался Николаса, и теперь яростная нежность его рук оказалась так необходима ей. Твердые ладони скользнули по нежным бедрам и вдруг замерли.

Качели медленно поплыли вперед, и Сара поднялась в воздух, паря вместе с Джейком. Он хихикнул, уперся пятками в землю, качели замерли, накренились. Сара вцепилась в него. Он закинул ее ноги себе за спину, и она чувствовала, как пульсирует в нем жизнь, как сильно вспыхнувшее желание. Одна большая теплая рука крепко прижала ее к себе, а другая держалась за веревку качелей. Сара чувствовала, как перекатываются мускулы его ног, когда качели раскачивались, и они взлетали все выше и выше, к луне, с сумасшедшей скоростью.

Сара прижималась к Джейку. Ветер раздувал рукава ее блузки, юбку, ласкал кожу. Биение сердца и головокружительное качание неба оживили и изменили воспоминания детства. Джейк оттолкнулся снова, выпрямив ноги и схватившись за веревки обеими руками. Когда откинулся назад, его голова едва не коснулась земли. Сара обрушилась на него, и тут, в невообразимом переплетении рук и ног, он поцеловал ее.

Сара почувствовала его гнев и невольную жалость, но затем голод смел все ее чувства, лишил дыхания. Его голод, ее голод — она не знала, да и какая разница.

Но внезапно вспыхнувшее сожаление увлекло мысли в темный тоннель, из которого она бежала с рыданиями много лет назад.

Нет. Не нужно думать. Окутанная жаром Джейка, его настойчивостью, она хотела все забыть.

Что-то о Николасе… Мысли поглотили, подчинили ее.

Глава четвертая

— Сара!

Грохот в ее голове заглушал голос Джейка. Губы шевелились, но он был далеко, в конце длинного тоннеля, и не имел значения. Безумие обрушилось на нее, как акула, разрывая на куски.

Нет, — прошептала она, вспоминая дни и ночи всепоглощающего отчаяния. Ее сын. Не мертв. Не мертв. Она боролась с нахлынувшими призраками.

Молодая женщина думала, что справилась с этим, что больше не будет вспоминать, — и вот опять. Слишком тяжело было позволить фантазиям овладеть собой и бросить снова в этот тоннель, из которого она уже вытащила себя один раз. Больше ей это не удастся.

Она сошла с ума, если позволила Джейку оставить здесь Николаса.

Сара? — резкий голос вернул ее к действительности.

Я хочу видеть Николаса.

Она прижала холодные ладони к пылающим щекам, пытаясь успокоиться.

Зачем? — Джейк не разжимал объятий.

Неважно!

Сара отбросила его руки, соскочила с качелей и, охваченная непреодолимым влечением, бросилась к крыльцу.

Ты с ума сошла? — Джейк схватил ее. — Ты не можешь вот так ворваться в комнату Николаса!

Сильные руки встряхнули ее.

Что подумает ребенок?

И, правда. Джейк прав. Она напугает Николаса.

Я должна его видеть, — настойчиво повторила Сара, уже не уверенная зачем, просто зная, что должна это сделать. Она тщетно пыталась вырваться из железной хватки рук Джейка.

Прекрасно, ты его увидишь. Только подожди минутку, хорошо?

В голосе Джейка появились странные скрипучие нотки, от которых мурашки бежали по коже.

Не обращайся со мной как с идиоткой.

Тогда не веди себя как идиотка!

Желтый свет фонаря над крыльцом освещал лицо Джейка. Она видела неохотное сочувствие — сочувствие, так же удивительное для него, как и для нее. Он заправил волосы ей за уши.

Гнев перешел в грусть. Прошлое умерло.

Сара, что с тобой? Ты ведешь себя как-то странно.

Джейк гладил шелковистые волосы, и ей хотелось рыдать от разочарования и умирающего гнева.

Мне нужно увидеть Николаса.

Как листья, кружащиеся и шепчущие на ветру, кружились и мысли Сары, размывая грань между реальностью и фантазиями.

О Господи, помоги мне! Верни моего сына!

Пальцы Джейка замерли, вцепившись в ее волосы. Молодая женщина почувствовала боль и приветствовала ее как преграду от большей боли старой потери.

Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Теплое дыхание овеяло ее лицо. Сара вырвалась.

Все бессмысленно. Я знаю, что ты лжешь мне. Не понимаю, правда, почему. Но знаю одно — ты здесь по какой-то причине, причина эта мне неизвестна.

Не желая видеть его лицо, она закрыла глаза руками.

Сара, подумай. Как это может быть?