Вечный ветер (С иллюстрациями) - Сергей Жемайтис

И все-таки островитяне, несмотря на явную безнадежность всех своих усилий не только выиграть или сравнять счет, а даже забить хотя бы один мяч, бросались в атаки.

Игра внезапно прекратилась. Дельфины поплыли к противоположной стороне лагуны, где стоял академик Поликарпов в окружении гостей.

С башни открывался великолепный обзор. Я мог поворачиваться на все триста шестьдесят градусов, сидя в кресле, любоваться водной гладью и посматривать на приборы.

В океане, спокойном с виду, проходили очень сложные процессы: там бушевали невидимые волны, возникали и гасли течения, менялась соленость воды, температура, холодные пласты воды вдруг устремлялись к поверхности. Все эти сведения сообщали мне электронные буи, установленные на разных глубинах.

На экранах акустических локаторов иногда мелькали синеватые черточки — это дежурные дельфины, охраняющие границы силовых полей. Черточек на экране стало больше, и они вытянулись в одну линию. Вдруг рамка одного из экранов окрасилась в желтый цвет, из динамика раздался голос автомата, установленного на сигнальном буе: «Появилось стадо косаток в квадрате „32-Б“.

Косатки, эти вольные обитатели океана, вели себя так же, как в давние времена горцы Кавказа или североамериканские индейцы. Были среди них и мирные, и непокоренные племена. Судя по всему, эти косатки пока не предпринимали агрессивных действий, они шли параллельно силовым полям, защищающим пастбища тунцов и макрели. Дельфины двигались тем же курсом.

Вначале я подумал, что это разведчики из банды Черного Джека разыскивают брешь в ограждении. Но, судя по их спокойному движению, это предположение отпадало. Разведчики пиратов не пошли бы прямо на «сюрприз», они-то великолепно знали все хитрости, приготовленные для простаков. А эти движутся, не подозревая беды, прямо к ярко-зеленой точке — звуковому бичу. Вот косатки в двухстах метрах от буя, сто метров, пятьдесят… Вдруг их правильный строй смешался, и на экране вспыхнули зеленые брызги: спасаясь от ударов ультразвукового бича, косатки развили скорость не менее пятидесяти миль в час.

Я записал в вахтенном журнале появление косаток, хотя это происшествие, как и все, что происходило вокруг, фиксировалось на магнитной пленке.

…Пока я вносил свои записи в вахтенный журнал, оборвались короткие тропические сумерки. Вечный труженик пассат, отдохнув, ровно крутил колеса ветряков. Пенные гребни волн источали зеленовато-голубое сияние.

По черному небосводу среди молочной россыпи плыли созвездия. Именно плыли, потому что ветер раскачивал мою гондолу и мне казалось, вся небесная твердь пришла в движение. Будто и там дул космический пассат — вечный ветер Вселенной.

Плыл «Корабль», раздув свои невидимые паруса. «Райская птица» кружила возле Южного креста. Желтым топазом над головой светился диск астрономического спутника. Он висел неподвижно на высоте тридцати шести тысяч километров. На нем сейчас Биата тоже, наверное, несет вахту у своих счетчиков элементарных частиц или любуется Землей, а вернее всего — вглядывается в черную бездну Вселенной, туда, где должна вспыхнуть Сверхновая. Из этого участка Галактики, нарастая с каждым мгновением, льется чудовищный поток невидимых частиц. Сотни миллиардов нейтрино пронизывают ежесекундно каждый квадратный сантиметр Вселенной. Мчатся сквозь звезды, планеты, через все живое с такой же легкостью, как через вакуум.

На экране видеофона появилась ухмыляющаяся физиономия Кости.

— Не вздумал ли ты провести эту дивную ночь, как Симеон Столпник? — спросил Костя. — Уже шестнадцать минут, как истекло время твоего продуктивного времяпрепровождения на «столбе».

— Так почему же ты до сих пор болтаешься внизу?

— По двум причинам. Во-первых, потому, что ночные вахты несут, как всем известно, на Центральном посту, и, во-вторых, я выполняю там обязанности помощника ответственного дежурного по острову и его окрестностям. Между прочим, академик ушел поболтать со своими аква-приятелями. На «столб» вообще можно было бы не подниматься. Эта служба создана специально для еще не оперившихся птенцов. Опускайся с заоблачных высот: в спортивном зале — состязания в теннис. Ты когда-то неплохо держал ракетку… Постой! — Костя артистически изобразил, будто только что вспомнил небольшое и не такое уж важное событие. — Чуть не забыл тебе сказать, что только что говорил с Биатой. Держится хорошо, только немножко устала. Далась ей эта Сверхновая! Лишь о ней и говорила да еще о супернейтрино или, как она еще их называет, прапрачастицы, которые зафиксировали их ловушки. Нет, все-таки хорошо, что мы с тобой обитаем на этом прелестном островке. Передала привет… Тс-с! Старик возвращается. Не даст и поболтать с лучшим другом! — Костя растаял на экране.

Я позавидовал, что он дежурит вместе с Павлом Мефодьевичем. Меня все больше и больше интересовал этот удивительный и загадочный человек. А то, что Костя уже поговорил с Биатой, неожиданно обрадовало меня: между ней и мною теперь уже не было никого. Я стиснул в руке жетон. Какие надежды я возлагал на это свидание!

КИТОДОИ

Доят маток китов два раза в сутки — в семь часов утра и в пять вечера. Со сторожевой башни подается ультразвуковой сигнал, и стадо с пастбища движется в лагуну, сопровождаемое дельфинами-пастухами. Сигнал можно и не подавать, киты и дельфины удивительно точно определяют время в любую погоду, да о сигнале, кажется, все забыли. Он работает автоматически уже много лет.

Каждая матка идет к своему «стойлу» — причалу — и останавливается метрах в пяти. Она не прочь почесаться боком о шершавый базальт, хотя после нескольких несчастных случаев — киты сдирали себе кожу — им было запрещено прикасаться к стенке, за этим зорко следят дельфины.

Наша Матильда похожа на субмарину одной из последних конструкций. Она относится к виду синих китов и весит двести десять тонн. Прежде, в давние времена, когда киты беспощадно уничтожались, редкие экземпляры синих китов едва достигали ста тридцати — ста пятидесяти тонн. Мало кто из этих исполинов доживал до зрелого возраста. Теперь же, после всеобщего закона, запрещающего охоту на китов, и особенно после перевода их на «пастбища», киты прибавили в весе на одну четверть. В нашем стаде есть китиха Малютка, достигающая чудовищного веса в двести восемьдесят пять тонн!

К ласту нашей Матильды жмется ее сын Гектор. В сутки малыш выпивает несколько десятков литров молока, и все же у матери еще остается его достаточно.

У нас с Костей маски Робба из кремнийорганической резины. Пленка толщиной в десять микрон, обтягивающая каркас маски, выполняет работу искусственных легких, через нее свободно поступает кислород, растворенный в воде, а углекислый газ уходит в воду, но этот процесс идет несколько медленней, и потому в маске есть еще специальный клапан для удаления водяных паров и углекислого газа. Маски Робба рассчитаны на плавание в пределах верхних горизонтов, не глубже двадцати метров. Пока они у нас сдвинуты на затылок. Сегодня у китов санитарный день. Мы расхаживаем по широкой спине Матильды с электрическими щетками и пластмассовыми лопаточками и очищаем ее необъятную спину от пленки диатомовых водорослей. Матильде эта операция, видимо, доставляет огромное удовольствие: она замерла и тихонько чуть поводит плавниками, время от времени из ее дыхала раздается мощный хлопок, как из клапана компрессора. На спине Матильды стоит тавро: Нептун с трезубцем и номер. В то время как мы с Костей расхаживаем по ее спине, Петя Самойлов и вьетнамец Као Ки занимаются дойкой.