Однажды в Подлунном Лесу - Ольга

— Я ложиться не буду, — твёрдо сказала она. — Я просто здесь немножко посижу, передохну.

С этими словами она прикрыла глаза, откинула голову на высокую спинку…и почти сразу уснула. Лилит взглянула на неё с лёгкой усмешкой и притворно вздохнула.

— Ну что, Роджер? Будем переносить её на кровать. А то рассвет близок, а у меня ещё дела. Ничего, завтра у неё уверенности поубавится. Идти за царевичем она уже не захочет, одумается, станет дорогу из лесу спрашивать. В крайнем случае по возвращении попросит папу дружину царевичу на выручку отправить. А те, как обыно, вернутся ни с чем…если вернутся.

Ворон внимательно посмотрел на неё, чуть приоткрыв клюв.

— Что, не согласен? Думаешь, я ошибаюсь? — удивилась Лилит. — Да ладно тебе, она же принцесса. Нежная, избалованная. Привыкла, что всё всегда за неё делают. Ты что же, и вправду думаешь, что она сама отправится в логово Кащея за царевичем? А впрочем, что впустую спорить? — пожала плечами она, видя, что ворон не изменил своего мнения. — Завтра и без того всё узнаем. А пока пусть спит. Нет, кошмаров у неё точно не будет. Я ей в отвар такого намешала, что ей вообще ничего сниться не будет. Что-что? Не-ет, и царевич тоже не приснится. Даже и не подумаю это устраивать! Я, знаешь ли, в эти дела вмешиваться не стану. Вот как она сама завтра решит, так и будет.

Делла проснулась в мягкой постели и потянулась, сладко зевнув. Несмотря на непривычную обстановку, она на удивление хорошо себя чувствовала. Ещё бы, ведь она по-настоящему выспалась, впервые за целую вечность. И только какое-то воспоминание, зацепившееся за границу сознания, никак не давало ей в полной мере насладиться нежданным отдыхом. На то, чтобы вывести это воспоминание на поверхность, много времени не понадобилось. Эйван.

Делла резко села на постели. Перед глазами заплясали маленькие слепящие точки. Отмахнувшись от них рукой, словно от назойливых мошек, девушка опустила ноги с кровати, нащупывая на полу обувь.

— Проснулась? Давай, что ли, завтракать. Заодно и побеседуем о том-о сём.

Лилит, как ни в чём не бывало, ставила на стол миски и кружки. Невозможно было понять, успела ли она поспать или так и не ложилась. Делла вскочила с кровати и, кое-как уложив растрепавшиеся за ночь волосы, подошла к скамье.

— Мне бы поторопиться, — сказала она, присаживаясь на самый краешек. Обидеть хозяйку она всё же опасалась.

— Это ты зря, — отозвалась Лилит, опуская на стол тарелку с ломтями свежего хлеба. — На философский разговор всегда надо иметь про запас годик-другой. Ладно, ешь пока, а там посмотрим.

Делла послушно принялась за завтрак. Ворон был уже тут как тут: сидел на столе, провожая пристальным взглядом каждый кусок, который девушка отправляла в рот. Делла долго так не выдержала, отщипнула маленький кусочек хлеба и протянула его птице. Ворон осторожно принял хлеб, прожевал его и съел, без особого энтузиазма, как будто делал одолжение. Делла в умилении отломила ему ещё один кусочек, побольше. Ворон склонил голову набок, посмотрел-посмотрел и, утратив к предложенному всякий интерес, отошёл в сторону.

— Что это он? — удивилась Делла. — Только что был голоден, и уже нет?

— Голоден, как же! — фыркнула расположившаяся напротив Лилит. — Странно, что он у тебя в первый раз хлеб принял. Он у нас гурман, ему простая булка неинтересна. Ему чего-нибудь посерьёзнее подавай — мяса кусок, например, или фруктов каких экзотических.

— До чего же я люблю воронов и ворон, — заметила Делла, наблюдая за тем, как Роджер чистит перья. Ворон понял, что ничего путного от завтракающих ожидать не приходится, и занялся собственными делами. — Умнее птиц не бывает. Разве что сороки, но они же с воронами в родстве.

— Откуда ты знаешь, что сороки умные? — поинтересовалась Лилит. — Люди ж про сорок только и говорят, что те трещат много, да всё блестящее крадут.

— Крадут, ага, — согласилась Делла, — только как крадут-то? Какие хитрости выдумывают, чтоб внимание хозяина отвлечь? До такого не каждый человек додумается!

— Верно, — склонила голову набок Лилит. — Удивительные познания для той, которая из Японии механического соловья заказала.

— Так это ж не мне, это батюшке моему, — отмахнулась, поморщившись, Делла. — Я ему говорила: зачем тебе этот соловей, когда кругом живых полно? И ведь механический раз за разом одну и ту же песню поёт, уже уши от неё вянут. А живые-то соловьи то и дело новые песни разучивают.

— Смотри-ка, и это заметила, — уважительно кивнула Лилит. — Ну ладно, — продолжила она, поднимаясь из-за стола и собирая опустевшие миски. — Сейчас будем чай пить да думу думать. Обсудим всё как есть просто, по-женски.

Помимо чая и баранок она принесла свою волшебную тарелку. Поставила прямо перед Деллой и провела над тарелкой рукой. Дно стало мутным, но вскоре сквозь туман стало возможно разглядеть очертания человеческой фигуры. Изображение становилось всё более отчётливым, и вскоре девушка узнала показанного ей человека — это был Эйван. Царевич лежал на каменном полу, глаза его были закрыты, а одна рука неестественно вытянулась над головой.

— Он жив? — вздрогнув, спросила Делла.

— Жив, конечно, — уверенно отозвалась ведьма.

— Откуда ты знаешь? Я не могу разглядеть, дышит ли он. Ты видишь что-то, что я не заметила?

— В тарелочке-то? Не вижу, конечно, — безразлично сказала Лилит. — Здесь изображение вон какое маленькое, охота была глаза портить.

— Тогда откуда же ты знаешь, что он жив?

— Да уж есть у меня свои способы, — заверила её ведьма.

— А тарелочка?

— Тарелочка так просто, пыль в глаза пускать, впечатление на гостей производить, — пожала плечами Лилит.

— Так оно правду показывает, или так просто? — не поняла принцесса.

— Отчего же, правду. Только не всю. Царевич твой жив, и сейчас он у Кащея в темнице, в замковом подвале.

Лилит слегка шевельнула рукой, и изображение Эйвана стало удаляться. В кругу тарелки теперь можно было увидеть небольшой коридор с ведущей наверх лестницей и несколькими камерами, в каждой из которых одну из стен полностью заменяла железная решётка.

— Я должна его оттуда вытащить, — мрачно заявила Делла.

— Так-таки должна? — вопросительно посмотрела на неё Лилит. — Давно ли ты сама из этого замка сбежала? Назад захотелось, к Кащею в невесты?

Деллу заметно передёрнуло.

— Нет, к Кащею в невесты не захотелось, — признала она.

— Тогда сиди и думай, — посоветовала Лилит. — Может, не стоит лезть на рожон? Ну, кто ты супротив Кащея-то?

— Послушай, ну Эйван же здесь у тебя был не далее, как вчера, — вспылила Делла. — На этом самом месте небось сидел. И что же тебе, совсем безразлично, что с ним теперь будет?!

— Может, и не безразлично, — ответила ведьма. — А может, я потому тебя и отговариваю, что мне небезразлично? Он ведь сейчас знает, что сам сгорел, но хотя бы тебя сумел спасти. А стало быть, долг свой исполнил. Для них, для мужчин, это важно. И жертва его, стало быть, не напрасная. А если я тебя к Кащею в самые сети отправлю, так что вы оба, на пару, сгинете? Думаешь, Эйван мне за это спасибо скажет? Об этом ты не подумала?

— Может быть, и так, — согласилась Делла. — Но именно поэтому ты могла бы подсказать мне способ пробраться к Кащею так, чтобы и самой не сгинуть и Эйвана выручить. — Она хитро взглянуа на Лилит.

Ведьма рассмеялась.

— Да, вы с царевичем друг друга стоите, — признала она. — Если уж совсем откровенно, то мне и самой его жалко, неплохой парень, хоть и царский сын. Жаль будет, если сгинет. А только Кащей — противник серьёзный. Как бы я ни помогла, а шансов против него всё одно мало. Да у вас вроде бы и не принято, чтобы девица кавалера от беды спасала. Не поймёт тебя никто. Зачем же такую кашу заваривать?

— Что значит "зачем"? — возмутилась Делла. — Он меня из самого настоящего ада вытащил. Кащею в лицо взглянуть не побоялся. Остался один против всех людей Кащея, для того, чтобы я смогла уплыть в безопасное место. А я его что же теперь, брошу?

— Ах, вот оно что, благодарность, значит, — насмешливо протянула Лилит. — А скажи-ка мне вот что. Положим, был бы твой спаситель лысый, кривоногий, косоглазый и без мускул. Ты бы и тогда к нему навыручку стремилась с тем же похвальным рвением?

— А если бы он был криворукий и без мускул, он бы по стене на крышу башни не забрался, — отрезался Делла.

— Возможно. Ладно, что ж с вами поделаешь. Любите вы придумывать своим поступкам ложные причины. Вот и царевич якобы отправился за тобой только потому, что чувствовал себя ответственным за всё, что произошло. Дескать, если бы он тогда из замка твоего батюшки не уехал, ничего бы этого не случилось.

— Он так сказал? — спросила Делла.

— Ну, не сказал, а подумал, какая разница? — отмахнулась Лилит.

— Уж если пошло, то уехал он потому, что я его прогнала, — немного подумав, продолжила Делла.