America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г) - Владимир Динец

Река эта относится к "красным" (rios colorados) - вода в ней прозрачная, красного цвета, а по поверхности плывут огромные комья пены (они образуются из омываемых потоком корней "мыльного дерева" Sapindus). Реки, текущие не с базальтовых, а с гранитных нагорий или из болот, обычно имеют черную воду (rios negros), а те, которые стекают с равнин или песчаниковых массивов, бывают мутными, светлыми (rios blancos).

Когда-то эти плато, на многие из которых практически невозможно взобраться, послужили Конан-Дойлю прообразом его "Затерянного мира". На самом деле динозавров там нет (по крайней мере на тех тепуи, которые уже исследованы), но есть много эндемичных растений и животных, приспособившихся к сырому холодному климату.

Я тогда надеялся, что в самом конце путешествия побываю в этом краю еще раз и, пользуясь сухим сезоном, сбегаю на самое высокое из тепуи - Рорайму (2810 м) на стыке границ Венесуэлы, Бразилии и Гайаны. К сожалению, пока мне так и не удалось туда добраться, так что сам я о вершинах плато ничего рассказать не могу. Но даже со стороны это пейзаж совершенно неземной красоты, особенно в сезон дождей, когда тепуи то плывут, как острова, над низким туманом, то таинственно вырисовываются сквозь пелену облаков, то сверкают острыми гранями в высекающих из туч радуги солнечных лучах.

Мы специально постарались попасть сюда в начале сезона дождей, когда облака еще не закрывают горы, а в реках уже достаточно воды. Эти несколько дней - лучшее время для вылазки к тому чуду, которое скрывается в самом сердце нагорья, среди грозных скальных массивов и стремительных порожистых рек.

Вскоре на смену крошечным изящным стрижикам (Tachornis), носившимся вдоль опушек, пришли такие же маленькие летучие мышки (Tyropteris). Днем они прячутся в свернутых листьях нависающих над водой деревьев, а с вечера порхают над водой.

Ночевали мы в тот раз на острове Орхидей - небольшом островке между речными протоками у подножия Аян-тепуи, одного из самых больших плато. Орхидеи тут и вправду растут, но только карликовые - всего сантиметр высотой. У меня перегорела лампочка в фонаре, поэтому побродить ночью по лесу не удалось, но зато мы долго болтали с нашим проводником из местного племени пемон.

Интересная у парня биография: до двадцати лет он жил с родителями под навесом из листьев на этом самом острове и ни разу не выбирался из леса, разве что полгода прожил в Канайме, чтобы выучить в школе испанский. В здешних реках мало рыбы (большинство рыб погибает от сапонинов, выделяемых корнями мыльного дерева), а в лесу можно проходить несколько недель, ни разу не увидев оленя или тапира. Так что жизнь была нелегкой. В языке пемон нет числительных больше трех: видимо, у них никогда ничего не было помногу. Но потом на Канайму обрушился вал международного туризма, и все мгновенно изменилось: теперь он работает гидом, свободно болтает по-английски, получает вполне приличную зарплату и летает в отпуск в Каракас.

Впрочем, цивилизация пока не испортила здешних индейцев: это отличные ребята, веселые, спокойные и обаятельные, чем-то похожие на хоббитов. Мы сразу подружились и все три дня продолжали подкалывать друг друга по любому поводу.

Наконец мы влезли в гамаки (до чего же здорово болтаться в гамаке, словно банан!

- заметил один из индейцев, вызвав взрыв хохота), и как раз начали засыпать, но тут начался тропический ливень - один из трех настоящих ливней за полгода, проведенных нами в Южной Америке. Сплошной поток воды не менее двух часов грохотал по железному навесу над нашими головами. Позже я нашел несколько сбитых дождем лемуровых лягушек (Phyllomedusa) они все еще держались за листочки, вместе с которыми упали с дерева. Я тихо радовался, потому что предвидел, как подействует дождь на цель нашего путешествия. Несмотря на грохот, к утру мы прекрасно выспались. Вообще мы с Юлькой давно поняли, что устаем не от приключений, а от цивилизации.

Вместе с нами на лодке плыли еще две парочки: туристы из Германии и Англии.

Немец - типичный "фриц", жена его на первый взгляд славянского типа, но при ближайшем рассмотрении - словно персонаж плаката "арийская семья провожает воина Люфтваффе на Восточный фронт". Английская чета тоже очень характерная, типа "Темза, сэр!" Все это несколько напоминало анекдоты про русского, немца и англичанина: смешные ситуации возникали без конца. Дело в том, что испорченные женской эмансипацией европейцы относились к своим спутницам просто как к приятелям: рюкзаки строго одинакового веса и так далее. Немка и англичанка вскоре начали с отчаянной завистью смотреть на Юльку, которая одна чувствовала себя настоящей женщиной. Ведь я понимал, что ей приходится очень нелегко в таком долгом путешествии, и старался заботиться о ней, как мог.

Все началось еще в ресторане самообслуживания в Канайме. Я взял два подноса и пошел за обедом, а Юлька осталась за столом. Немцы очень удивились: "Ты что, не голодна?" "Не знаю, я так устала" - лениво промурлыкала Юлька, положила голову на руки и задремала. Когда она проснулась, перед ней уже стоял поднос со всякой вкуснятиной. Немец смутился и беспокойно посмотрел на свою подругу. Когда же я вернулся из второго рейса с фруктами и кофе, бедняга не выдержал и рысью помчался к раздаче. Надо было видеть лицо Бригитты, когда ей притащили наполовину расплескавшуюся чашечку кофе.

Дальше все продолжалось в том же духе. Нам то и дело приходилось выбираться из лодки и влезать обратно. Лишь на второй день мужики научились у меня подавать руку даме, но все же только Юлька ходила налегке - немка и англичанка тащили рюкзаки наравне с парнями, скрипя зубами от злости. Мне очень хотелось перенести Юльку через какую-нибудь лужу, но я все же проявил милосердие и не стал разрушать две довольно счастливые, по западным понятиям, семьи.

А вот для индейцев такое отношение к женщине было само собой разумеющимся, и они с едва уловимым презрением смотрели на немца и англичанина. В общем, лучше выходите замуж за индейца племени пемон, чем за европейца.

Утром следующего дня мы продолжали путь вверх по реке. Аян-Тепуи в плане напоминает подкову, и нам надо было забраться глубоко внутрь. Первым исследователем этого плато был летчик Анхель (Anjel). Он предполагал, что золото, которым богаты реки края, выносится реками с вершин плато. Ради золота он и пошел на сумасшедший риск, первым из европейцев проникнув в 1935 году на вершину тепуи с помощью маленького самолета. Он не был знаком с торфяными болотами, встречающимися в прохладном климате наверху, и сел на изумрудную "лужайку", в которой самолет тут же увяз. Анхелю с женой и компаньоном пришлось две недели искать спуск из "Затерянного мира". Им удивительно повезло - они наткнулись на единственную тропу, ведущую с вершины к индейской деревушке на другой стороне. Они не нашли золота, но зато открыли подлинное сокровище плато, к которому теперь добирались и мы. При попытке вернуться на плато через год Анхель погиб.