Нижний уровень - Андрей Круз

Схватив телефон, набрал Стива, который ответил после трех гудков.

— Это я. Есть информация по этой самой Сатори?

— Никто в школе о ней не слышал, — сразу ответил он и тут же спросил: — Есть что от твоего контакта?

— Есть, пересылаю тебе. Кто-то приехал с семьей Гонсалес на их машине, когда Джоанн забрала детей из школы. Есть на видео, там в файле будет снимок.

Или на самом деле плевать, как я выгляжу? Жить, как живется, и не заморачиваться?

Почему-то обратил внимание на ее руки. У большинства латиноамериканок с не слишком большой примесью индейской крови, даже если они растолстели, руки все равно хорошие, с тонкими запястьями, тонкими пальцами. А у Роситы вообще великолепные, пропорциональные, с длинными пальцами… и эти дикие акриловые ногти. Но красиво, наверное. В Картахене.

Росита выкладывала между тем, чем занималась днем. А чем? Да как обычно: выспалась, пробежалась по магазинам, сходила в спортзал. Завтра опять будет работать в клубе. Клуб — тоже отдельная история. Она не столько зарабатывает в нем — я открыл ей счет и слежу за тем, чтобы он не пустел, — сколько убивает время. Мы не так много общаемся, меня или нет дома, или я занят своими делами. Мне с ней вроде бы и хорошо, но на самом деле не о чем даже разговаривать. Поэтому обычно болтает она, а я просто киваю и что-то переспрашиваю, демонстрируя интерес. В общем, в клубе она потому, что больше делать нечего, иначе ей будет скучно. А там подруги, там есть о чем поговорить.

Ладно, пусть все идет, как идет.

Глава 8

В девять утра я подъехал к дому Гонсалеса. «Эскалэйд» хозяина стоял на подъездной дорожке, рядом с «Сабёрбеном» Джеффа. Когда они были со Стивом вместе, водил всегда Джефф. Опять я позже всех. Дарко стоял у машины, мрачный, сосредоточенный, оглядывающийся по сторонам.

— Пошли, — сказал поздоровавшийся кивком Гонсалес и направился к входной двери, перекрещенной желтыми полицейскими лентами.

Ни секунды не раздумывая, он рванул ленты с косяка, обрывая, смял их в ком и просто бросил под ноги. Звякнул ключ, щелкнул замок.

Дом был большим и дорогим, с порога не ошибешься. Просторно, дорогая современная мебель, дизайнерский декор — все на месте.

— Смотрите, где хотите, — сказал Гонсалес, усаживаясь на диван в гостиной. — Спрашивайте, если нужно. Я… не могу.

В доме никто не дрался, все стоит на своих местах, ничего не разбито. Местами гладкие поверхности присыпаны разноцветными порошками, снимали отпечатки пальцев. Комната Луис — пропавшей девочки — удивила чистотой и неестественной для такого возраста опрятностью. Заправленная кровать, все лежит на своих местах.

— Компьютера не хватает, — сразу сказал Стив.

— Откуда ты знаешь? — обернулся к нему Джефф.

— Потому что у всех детей есть компьютеры. Если у родителей есть хоть какие-то деньги. А на столе ничего.

Действительно, прижавшийся к окну письменный стол был пуст. Какие-то бумаги, диски с играми, календарь на стене — а компьютера нет.

— Кстати, у телевизора нет приставки, — обратил внимание уже я.

— И это странно, — поднял отсутствующую бровь Стив. — Такого я пока тоже не видел.

— Могла играть, если вообще играла, на компьютере, — сказал Джефф. — Вон, на полке еще игры, все для РС. Для приставок ничего нет.

— Хм, верно. А компьютер, к слову, могли изъять вместе с уликами. Обратись к Висенте, пусть проверит. — Это уже мне.

Одежда в шкафу аккуратно развешана, в выдвижных ящиках комода так же аккуратно сложена.

Комната Джейми, убитого брата Луис, была полной противоположностью: плакаты на стенах, фотографии, все разбросано, под кроватью обнаружился настоящий склад грязных носков. Компьютера тоже нет, но есть даже две приставки — нормальный был ребенок. Родительская спальня была убрана и застелена, на пуфике у туалетного столика лежал купальный халат. Тоже везде порошок, а заодно зарождающаяся уверенность в том, что ничего не найдем. Полиция работала всерьез, забрали все. Да, Гонсалес сказал, что лэптопы были и у детей, и у жены, но в доме их не было.

Гараж был просторным, на три машины, но стояла только одна — кроссовер «Лексус», принадлежавший жене Гонсалеса. Чистый пол из серой плитки, белые стены. Дверь заблокирована изнутри.

В подвал мы спустились в последнюю очередь. Он был большой, на весь дом, просто сильно заглубленный фундамент, отделан, как жилое помещение. В нем была большая кладовая, игровая комната со столом для пула и барной стойкой и в самом конце — винный погреб. И в погребе их и убили. Кровь, загустевшая и превратившаяся в липкое желе, так и была на полу. И ее запах висел в воздухе.

Свет почему-то не работал, пришлось светить фонариками, благо никто из нас без них из дому не выходит. В какой-то момент я почувствовал, как по спине словно пригоршней льда провели, а откуда-то заметно потянуло холодом. Резким таким, словно холодильник открыли рядом.

— Чувствуете? — спросил я, насторожившись.

— Что? — обернулись ко мне Джефф со Стивом.

— Холодом тянет, как сквозняком.

Стив только хмыкнул. Потом Джефф сказал:

— Я ничего не чувствую.

А я чувствую. По-настоящему чувствую, потому что тянет так сильно и явно, что ошибиться невозможно и «померещилось» не скажешь.

— Нет, ничего, — затем сказал и Стив. — Ты не простудился? Знобит, может?

— Не знаю. Может, устал, — закрыл я тему, так и оставшись в твердой уверенности в том, что холодом в этом подвале тянуло. Холодом и чем-то плохим, может, даже самой смертью.

Когда закончили в доме и вышли на улицу, на жару, все равно ощущение холода где-то в позвоночнике осталось.

— Я поеду в школу, попробую что-нибудь выяснить об этой японке, — сказал Стив. — Довезешь меня до машины?

— Без проблем, — кивнул Джефф.

— Висенте. — Стив повернулся ко мне: — Нужна копия списка того, что взяли из дома. И что вообще обнаружили.

— Я попытаюсь, — кивнул я. — Но сейчас мне надо в Колон скататься, вернусь к вечеру.

— В Колон? — удивился он. — Что ты забыл на этой помойке?

— Другая работа.

— А… хорошо, — кивнул он. — Но с Висенте свяжись, пожалуйста, это важно.

— Я понимаю.

Связался. Сообщением, как обычно, Висенте со службы по телефону со мной не общался, только так, с планшета, который, к слову, я ему когда-то и подарил.

Вообще, в Панаме дела по телефону не делаются, это пустая трата времени. Люди предпочитают видеть друг друга, демонстрировать уважение и требовать такого же к себе. Надо приходить в офисы, надо приглашать на ланч и обед, надо встречаться. Мой полицейский контакт предпочитал электронную форму общения лишь потому, что она привлекала меньше внимания к его побочному бизнесу, а так бы я тоже за каждой мелочью к нему ездил.

Ответ пришел быстро: «500».

«Ок» — ушло от меня.

«Свяжусь».

С Висенте я познакомился не случайно, специально искал подходы. Он один из немногих людей, кто может получить доступ почти к любой информации о почти любом расследовании и при этом не привлечь излишнего внимания. Хоть к базе автомобильных номеров, хоть к адресной книге, хоть к материалам дела, с тех пор как картонные папки заменили на электронные файлы по американскому примеру.

Затем я снова набрал номер в Майами. Нет ответа. По-прежнему нет. Ладно, этим тоже надо будет заняться как-то посерьезней. Мне кажется, что этот частный сыщик мог знать, что заставило Гонсалеса переехать. И что бы он ни говорил, но я не верю в то, что его почти бегство и это убийство никак не связаны. Вот не верю — и все тут.

Куда он делся, этот Брю? И на письмо, высланное на его электронную почту, никто не ответил. Кстати, не ответил?

Зашел в Интернет, глянул в почту — нет, пусто, никаких писем. Жаль. Ладно, пока ехать надо.

Доехал до Авенида Синкуентенарио, почему-то довольно свободной сейчас, по ней, направившись в сторону холмов, пересек деловую часть города, оказавшись в бесконечной застройке маленьких одноэтажных домов, становившихся все беднее и беднее, и когда эти самые дома полезли на холмы, они превратились в трущобы. Почти настоящие, потому что действительно настоящие, застроенные без всякого плана и разрешений, из подручного материала, здесь тоже были — самые натуральные «бидонвилли», но их я сейчас не проезжал.

Ближе к Корредор Норте, местной кольцевой, потянулась новая торговая и индустриальная зона, а затем уже кольцевая, проскочив мимо новеньких, с иголочки, девелопментов для людей с деньгами, увела меня на Аутописта Альберто Мотта — шоссе, соединяющее столицу — самый большой город Тихоокеанского побережья и Колон — самый большой город Карибского побережья. И между этими самыми городами и протянулся Панамский канал — главное достояние и, пожалуй что, спасение этой маленькой экваториальной страны. По крайней мере, из-за Канала американцы постоянно приглядывали за ней и не дали по местной традиции превратить ее в политический бардак, череду бесконечных революций и гражданских войн со множеством жертв.