Имя для ведьмы - Надежда Первухина

Габровская наговорная водичка подействовала. Меня разобрал смех.

— Допустим, — сказала я. — Допустим, я донесу в трибунал и даже стану свидетелем обвинения. Но раз я имею дело с таким могущественным противником, жить мне с момента подачи доноса три минуты, не больше. Куда я скроюсь? Уеду в деревню, в старую бабкину избу, где потолок мухоморами зарос да полы прогнили? Скрываться у подруг бессмысленно. Подруг у меня нет, а если б и были, не хочется их подставлять. Кроме того, Баронет может повредить Авдею… Да я даже в собственной квартире уже не могу быть в безопасности! Баронет оставил там своего шпиона…

— Какого?!

— Да так, змейку мелкую. Этот гаденыш теперь, наверно, будет следить даже, как я в туалет хожу.

— Погодите-ка, я не понял… У вас нет домашней защиты от непрошеных гостей?

— Я же неинициированная ведьма. Заклятие защиты мне еще неподвластно.

— Ах да… Но так продолжаться не может! Тут я вам помогу. У меня есть знакомый ведьмак из Киева, защиты ставит просто непробиваемые. К нему даже корпорация «Майкрософт» обращалась. Мы ему прямо сейчас позвоним, он быстро прилетит и устроит дело за полчаса.

— Прилетит?

— Парнишка любит старину, летает на метле, которая досталась в наследство от бабушки. Ну что, не будем терять время?

Мыкола-колдун (а он просил называть себя именно так!) действительно прибыл в течение сорока минут после звонка моего неожиданного сторонника. Я только диву давалась: один, как настоящий «новый русский», названивает на сотовый, другой лихо подкатывает из далекого Киева на метле… Метла, кстати, была не такая уж и старомодная, с дистанционным управлением и прибором ночного видения. Черенок украшала лента с надписью «BROKEN FOREWER». Это я все не слежу за технической революцией, а она уже проникла в самые магические слои населения.

Мы ждали Мыколу как раз у входа в кабачок, чтобы всем вместе, смело и решительно, двинуться на защиту моей квартиры.

— От яка гарненька дивчинка попала в негоду, — сокрушенно сказал Мыкола после взаимных приветствий. — Який недолик!

— Что-что? — вытаращила глаза я. — Мулен Руж, я ведь по-украински не понимаю.

— А тут и понимать неча, — за оборотня ответил Мыкола. — Хреново дело, говорю!

У порога моей квартиры он сделал нам знак остановиться и резко втянул носом воздух.

— Чую, — прошептал он. — Сильное чужеродное ментальное поле. Направленное воздействие на ауру… Ой, лышенько, какие чакры-то незащищенные! Так, а эта слабенькая порча к вам, Вика, отношения не имеет. Это соседка с нижнего этажа свекровь свою пытается со света сжить… Ладненько, надо идти.

Едва касаясь двери, ведьмак указательными пальцами обеих рук начертал замысловатый знак Общей Безопасности. Знак несколько секунд радужным узором повисел в воздухе и растаял, оставив напоследок легкий аромат дихлофоса.

В прихожей нам втроем было тесновато, но мы с Мулен Ружем терпеливо ожидали, пока Мыкола заговорит все четыре угла входной двери плюс замок и дверной глазок. Я слушала украинизированную версию заклятий и сожалела о том, что до сих пор неспособна на такое же. Ну чем этот ведьмак лучше меня?! Посмотреть не на что. Белобрысый, длинноногий, костлявый, нос бульбой (на кончике алым светофором горит чирей). Борода висит клочьями. Шаровары подвязаны кушаком, а из-под них выглядывают армейские ботинки вроде тех, что надевал славный парень Рембо. Поверх обязательной рубахи в петухах наброшена куртка, вся в стальных шипах и заклепках. Байкер… Нет, метлайкер!

Но мне грех говорить о нем плохо. Он такое дело делает, которое спасет мне жизнь. Если, конечно, защита устоит супротив Огненного Змея.

— Пошли дальше, — скомандовал было Мыкола, покончив с дверью, но вдруг ринулся в туалет. Мы — за ним и увидели следующее зрелище. Ведьмак бросился к унитазу, засунул в него руку по самое плечо, пробормотал что-то сквозь зубы и с торжествующим криком извлек на свет ту самую гадючку, которую столь любезно оставил мне Баронет.

— Вот он, вирус поганый! — засмеялся Мыкола, дохнул на гадючку пламенем, а оставшийся пепел аккуратно ссыпал в мятую пачку из-под «Парламента».

— А если Баронет узнает… он сказал, это его любимый малыш… — боязливо пробормотала я.

— Ни хрена! — жизнерадостно обнадежил меня Мыкола. — Я еще тут трошки пошукаю и виртуального змейка создам. Ну, морока. Не отличить.

Он сбросил вымокшую куртку на пол в прихожей и тщательно помыл руки, причем мыло достал из кармана собственных брюк.

— Мыло наговоренное? — тоном знатока спросила я.

— Та ни… Просто антибактериальное, с триклозаном. Мало ли какую гадость подцепишь, — пояснил ведьмак из Киева и отправился творить чары в гостиную, где его уже поджидал Мулен Руж.

— А що это, доню, оселя у тэбе яка обмежена! — фамильярно заявил Мыкола, осматривая критическим взором мои апартаменты. Критиковал он, видимо, только на родном языке.

— Чем богаты, батюшка, тем и рады! — в тон ему заявила я.

— Чого не волхвуешь, чого гаешься? Дивчинам та жадмеркам долю наворожити, мужика присушить — перво прибыльно дило! Запанувала бы яко та прынцеcca Диана!

— Не люблю я гадать, да и не обращается ко мне никто. В городе есть какие-то специалистки по проблемам женского счастья, к ним все и идут.

— Ха! Специалистки! Да рази ж ты не ведьма природная?! Давай-ка эмигрируй к нам до Киева, у нас там природные нарасхват. Щоб мене больше сала не исть!

— Спасибо за приглашение. Я подумаю.

Мулен Руж деликатно покашлял.

— Мыкола, ты того… Дело делай, а не мову размовляй. Сам, чай, видишь, у девушки проблема серьезная, не до светских разговоров ей теперь.

— Не москаль, розумию… Да шоб найкрайше охопити сию роботу, мине надо мудровати не однаково! — развел руками Мыкола и, видя мои несчастные глаза, спросил: — Свечи в доме есть?

— Стеариновые?

— Ой, лышенько! Я ворожу или шо? Ты видьма или хто? Черного жиру свечи, покойницкого! Да травы давай, вот по списку: пивзея обыкновенная, урыльник беспочвенный, крохобор полевой. Шукай!

Ну не дура ли я?! Все свои гербарии погубила. Может, еще что осталось?..

— Я сейчас, на кухне поищу. Я мигом!

Уф, ура… Не до всех запасов добрались мои карающие руки. В старом керамическом горшке с притертой крышкой я обнаружила несколько холщовых мешочков, перевязанных старыми резинками. Мешочки пахли, как стог июльского сена, и мне неожиданно захотелось в деревню. Может быть, и впрямь все бросить, уехать к развалинам бабушкиного дома и попробовать там, среди полей, огородов и силосных ям наладить свое непутевое бытие? Отрекомендуюсь потомственной целительницей, стану пользовать людей травами от ревматизма и запоев… Есть, кстати, у меня и кое-какие фитотерапевтические разработки, перед которыми даже знаменитая «Виагра» бледнеет. Бабы деревенские мне благодарны будут, рождаемость резко повысится… А оплату за свои праведные труды попрошу производить продуктами натурального хозяйства. Чем не жизнь? Всегда будут на столе молоко, творожок, телятинка паровая… Фрукты, овощи, огурчики, поми… Нет, только не помидоры, ненавижу с детства! Яйца свеженькие, хотя нет, яйца я тоже не ем принципиально, опасаясь повышения уровня холестерина. Домик мне отремонтируют отзывчивые поселковые мужики с крепкими, надежными, заскорузлыми руками… Правда, предварительно мне придется этих самых мужиков вывести из запоя. Зато вечерами, когда усталое солнце будет медленно опускаться в тихие воды заросшей ивняком реки, я буду сидеть у окошка, лузгать семечки и обсуждать с соседками подробности последней драки между Васькой-механизатором и Петькой-коновалом. Идиллия. Пастораль.