Однажды… - Ильгар Ахадов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он умер? – я печально спросил.
– Да… Еще когда тебя держали в подвале особистов.
– …
– Похоронили… Как положено…
– Мама как?
– Под нашим наблюдением. Она вроде все адекватно воспринимает. Все тебя спрашивает. Я ей, естественно, не сообщил про твой арест. Сказал, ты возвратился в Москву…
Когда он прикрыл за собой дверь, я повернул голову к окну. Солнечный, пусть пока не очень “теплый” свет сквозь шторы пробивался в палату.
“– …Ты должен испить эту чашу до дна. Может, тогда духи сжалятся…”18 – я вспомнил предсказание.
“Неужели все закончилось?..”
Как оказалась, нет. Этой же ночью тихо во сне скончался Мусаев Сабир Ахмедович – полковник, командир Центра Военной Разведки и человек действительно с большой буквы. Встреча с ним определила всю дальнейшую мою судьбу.
После Москвы я так и не встретился с ним. Сердце его не выдержало потрясений – ареста, беспредела следствия, тюрьму, оскорблений и издевательств людей, находящихся по моральным, умственным качествам несравненно ниже его. О перенесенных им унижений, плача у его могилы, поведал Адылов.
Пусть земля будет пухом этому честнейшему человеку и патриоту своей родины…
– Господи! – воскликнул Бакинец. – Да ты всех перепахал! Надеюсь, это была последняя смерть?
– Что ты мелешь? – психанула на него Гюлечка.
Длинный жестом успокоил вновь “зашелестевшую” публику.
– Смерть никогда не бывает последней… Однако, в этих промежуточных звеньях времени и пространства смерть Мусаева действительно стала завершающей.
– Так выходит это конец? – пролепетала Аталай.
– Не совсем, милочка. И со смертью все не заканчивается, ведь остается память!.. Но, если желаете, я здесь поставлю точку, – улыбнулся рассказчик.
– Не желаем! – отозвалась хором чуть ли не вся аудитория…
– Далее произошла печальная встреча с матерью – не буду об этом. И сплошные походы по кладбищам. Казалось, только у могил родных и близких я мог обрести душевный покой. Те, которых я “оставил” в Москве, непременно меня сопровождали. Раньше они появлялись, когда я о них думал. Но в последнее время утром открывал глаза и наблюдал как Джулия с Артуром сидят на диване и о чем-то шепчут. Или в кухне молча пьют чай.
Видимо, чтобы не потревожить мой сон…
Если к этому еще добавить и мамин шепот о том, что Искандер с отцом никогда ее не оставляют, и она им регулярно стирает одежду, отглаживает так, как они любят носить, то состояние моей психики нетрудно представить.
Я все реже думал о своей московской жизни. Даже о Джулии.
Ведь она была рядом…
Смерть Саламовой как бы аннулировала мои обязательства перед Организацией. Они не должны были убивать Саламову, нужно было дождаться результатов моих действий – таков был уговор. Переступив черту, они потеряли право владения моей душой. Ну и, соответственно, телом…
Память пыталась блокировать тяжелые воспоминания. И состояние на грани, где я непрестанно “общался” с родными усопшими, кажется, вполне меня устраивало.
Скажу так, если бы не Расулов, который упорно, со свойственной ему грубостью, вытаскивал меня обратно из мира грез в реальное пространство, неизвестно чем закончились бы мои мытарства между тонкими оболочками обоих миров.
По указанию откуда-то свыше, чем военное руководство, его назначили исполняющим обязанности командира ЦВР на место покойного Мусаева, присвоив внеочередное звание. А Адылов уволился, видимо, его деликатно попросили из-за армянской родни, мы так и не узнали. Но он устроился на приличную работу, думаю, тоже по протекции свыше.
Саламова была награждена, посмертно, разумеется, не помню какой-то медалью. Расулов сообщил, что в актовом зале ЦВР теперь постоянно будет стоять стенд с ее фотографиями, биографией, страницами ее недолгой, но насыщенной жизни.
Я часто проведывал ее бабушку. Бедная старушка тяжело переживала смерть внучки. Она потеряла смыл жизни и мечтала умереть, чтобы, возможно, в другом мире встретиться с родными, которых потеряла в разные годы… И наверно Бог услышал ее молитвы. Она тиха отошла через год после описанных событий. Тоже во сне, с умиротворенной улыбкой на устах. Видимо, Бог забирает праведных подданных таким образом…
Глава VIII
Как-то Расулов рано утром бесцеремонно вломился. Только так можно было назвать его шумное вторжение в нашу “сонную” обитель. Он по привычке уже с порога начал орать что-то про слабых людях, которым давно пора на свалку жизни.
Мама всегда радовалась его появлению. Она подсознательно чувствовала мое иллюзорное состояние и переживала. А с Расуловым, который постоянно баловал ее то конфетами, то фруктами, мир как будто менялся, и наша квартира переставала напоминать филиал Ясамальского кладбища19.
Вот и в это утро он вытащил меня с постели, заставил одеться, побриться и погнал во двор, где нас ждал большой черный джип с крутящимися и светящимися мигалками. Мы сели, и только по дороге я узнал, куда направляемся…
Мощное, величественное здание МНБ Азербайджана было относительно новой постройкой. Оно было возведено незадолго до развала СССР и олицетворяло собой как бы величие ушедшей эпохи. У входа нас с Расуловым ловко разъединили, меня провели дальше. Так я оказался в приемной министра МНБ.
Про профессионализм этого, несомненно, по-своему не ординарного человека ходили легенды. Он был представителем старой советской школы чекистов и немало сделал для укрепления национальной и государственной безопасности страны. Говорят, будучи выпускником той же школы, покойный президент Алиев высоко ценил преданность и порядочность этого человека, да и в народе его рейтинг был несравненно высок по сравнении со многими чиновниками, постоянно вляпывающихся в коррупционные и иные скандалы.
Еще в советское время, министр, заведуя кадрами госбезопасности республики, выдвигал на ответственные посты в своем ведомстве, да и не только, кандидатуры перспективных национальных кадров, а после всячески опекал.
Вот с этим человеком и предстояла мне встреча…
Министр был высок и грузен. Жестом пригласив сесть, он некоторое время сквозил меня изучающим взглядом. После начал без предисловия.
– Мы наблюдали за вами с момента вашего освобождения. Пытались понять, что вы за фрукт. Соответствуете ли типажу, который сложился в нашем представлении после изучения следственных материалов.
– …
– Получив информацию о незаконном обороте нефтепродуктов от Гаджиева, мы еще раз прошлись по делу “Возмездие”. Ну, с Саламовой было все ясно. Эта хрупкая девочка, которую, к сожалению, мы потеряли, была стержнем вашей команды, мы еще вернемся к обстоятельствам ее смерти. Те двое, – министр заглянул в записи, – Расулов и… Адылов, были на подхвате, их неоднократно допрашивали. Оставался этот мифический “Арарат”, у которого все установочные данные были бездарно
